из-под его руки. Теперь хотя бы он не давит на меня.
– Дэймон, ты в своем уме? Ты видел, который час? И кто дал тебе право врываться ко мне ТАК?
Он пропускает мою реплику мимо ушей, и, сложив руки на груди, повторяет свой вопрос- Йен? Ответь мне!
Наверное, мне стоит бояться его. Испугаться незнакомого и обозленного человека. Но я не могу. Дэймон похож на взвинченного подростка. Волосы взъерошены, рукава белой рубашки как обычно закатаны по локоть, ворот расстегнут. Почему он так злится, что такого чудовищного я совершила, проведя вечер в компании его брата? Это была не ревность, и даже не чувство уязвлённого самолюбия, а необузданная чистая ярость. Но я не боюсь, не сейчас.
– Твой брат пригласил меня выпить кофе. Мы вполне мило побеседовали, и разъехались по домам. Это тебя разозлило?
Он выдавливает нервный смешок
– Разозлило? Я держу себя в руках, не переживай.
– Даже и в мыслях не было.
Я вздыхаю. Вот он, человек-загадка. Раз уж он здесь, и уходить явно не намеревается, закрываю входную дверь и киваю в сторону барной стойки.
– Может, чай? Или кофе? Не хочу простоять здесь весь вечер, а тебе не помешает успокоиться.
Дэймон, не колеблясь, принимает приглашение и развязно плюхается на барный табурет. Я снимаю небольшую студию, и мои апартаменты не нуждаются в экскурсии. Дэймон быстро пробегает взглядом по гостевой зоне, кухне и на долю секунды задерживается на двуспальной кровати, умещенной за стеллажом с книгами. Этот стеллаж служит одновременно и стеной-перегородкой, разделяющей квартиру пополам. За маленькую уютную зону для сна я была особенно благодарна хозяйке квартиры, которая запросила за этот крошечный рай недвижимости вполне земную плату.
– Ты здесь живешь одна? – голос Дэймона становится спокойнее .
– Да, и очень этому рада.
Я завариваю чай и, подаю чашки. Сажусь напротив.
– Очень уютная квартирка, – он опускает глаза на свои руки.
– Ты ворвался ко мне, чтобы об этом поговорить?
– Я хочу знать, зачем ты пошла с Йеном и что он тебе сказал?
– Ну это тебя не касается, Дэймон. Я могу ничего тебе не рассказывать. Как правило, я не делюсь подробностями личной жизни с малознакомыми людьми.
Дэймон выдавливает подобие улыбки и поднимает чашку, изображая тост
– Ты просто пьешь с ними кофе после работы!
– Вообще-то я имела в виду тебя.
– Я думал, мы достаточно неплохо узнали друг друга
Я едва не поперхнулась чаем и гневно смотрю на него
– Неплохо узнали? Ты смеешься? Или издеваешься? Я понятия не имею кто ты, кроме того, что работаю на тебя – теперь моя очередь злиться. Радужки глаз вспыхивают сотнями искр, и он вопросительно наклоняет голову набок.
– Ты пытаешься понять меня? Не стоит. Поверь, ничего хорошего ты здесь не найдешь, – он стучит указательным пальцем по виску и отворачивается
– И все же, мы ведем диалог, ты же с какой-то целью пришел?
– Я пришел чтобы… потому что… – он мнется и не может произнести вслух, что хочет, – я не хочу, чтобы ты имела какие-либо отношения с Йеном
– Ты уже говорил, но он мой босс! – тут же выпаливаю я – так же как и ты, кстати. И это не мешает мне сейчас с тобой разговаривать. Так что такого в твоем брате, что делает его хуже тебя? – меня начинает изрядно раздражать упертость Дэймона
Он вскакивает с места.
– Это не просьба! Я ЗА-ПРЕ-ЩА-Ю ТЕБЕ! – проговаривая каждый слог по отдельности, чеканит он. Он, подобно запертому в клетке зверю, мечется из угла в угол.
– Я не привык ни с кем делиться, не привык ничего никому уступать, понимаешь, Мия? Мне кажется, я дал ему это понять, но желтый флаг в воздухе. Это игра. И ее не остановить. Мы как гончие в погоне за кроликом. Снова!
Меня только что олицетворили с кроликом на собачьих бегах? Действительно, уместное сравнение. Значит дело вовсе не во мне, и не в том, что я «особенная». Просто глупый принцип, спор двух капризных мальчишек, пытающихся поделить никому, по сути, ненужную игрушку. Теперь, когда картинка сложилась, не остается никакой таинственности, мне хочется как можно скорее покончить с этим. Но прежде чем я что-либо успеваю сказать, раздается дверной звонок. Принесли еду. Дэймон молча наблюдает, как я расплачиваюсь с посыльным. Молодой паренек-разносчик приветливо улыбается, но заметив позади моего гостя, тут же сует пакет с едой мне в руки и спешит скорее уйти. Поразительно, какое впечатление Дэймон производит на окружающих.
– Ты ничего не скажешь?
– А должна? – я с невозмутимым видом открываю бумажный пакет и вытаскиваю коробку с лапшой и палочки, – ты голоден?
Дэймон смотрит на меня недоверчивым взглядом, будто оценивая, в своем ли я уме.
– Нет. Я пытаюсь объяснить тебе, чего хочу от тебя. Неужели тебе ничего не хочется спросить? Или хотя бы просто что-нибудь ответить?
Я равнодушно пожимаю плечами
– А что я могу ответить? Мне не интересны ваши с братом игры. Я совсем не хочу становиться предметом каких-то глупых соревнований. Ты просишь меня никак не контактировать с Йеном? Как я уже сказала, это невозможно, потому что я работаю вместе с ним, запретить это делать ты тоже не можешь, ведь ты не имеешь на это права. Мы посторонние люди, и если я впустила тебя в свою квартиру, подумав, что вдруг, заинтересовала тебя, как девушка… То теперь, убедившись в обратном, могу справедливо попросить тебя уйти.
Запас кислорода кончается, и я таращусь в коробку с китайской едой, не желая смотреть на Дэймона, смущенная своим откровением. Может он уйдет, если его не замечать?
Доля секунды и Дэймон оказывается рядом. Он крутит мой табурет и, выхватив коробку с едой, ставит на стол. Он зависает надо мной, скрестив руки на груди, и буравит взглядом. Внутри все сжимается, в ожидании чего-то недоброго. Главное не смотреть ему в глаза, не смотреть на губы, они слишком соблазнительно влажные. Я чувствую, как волна горячего тепла разливается по телу и концентрируется где-то внизу. Удивительно, рядом с Йеном, я не могла вынести его близости, потому что это не вызывало во мне никаких чувств, кроме дискомфорта и дикого желания поскорее уйти, сейчас, я также не могу вынести близости Дэймона, но лишь потому, что соблазн раздирает все пределы допустимого приличия в
