звучит не сразу.
Распахивается дверь.
Когда я достигаю двери, толпа приходит в себя от шока. Арена взрывается. Я мало что понимаю, но достаточное количество Брум скандирует одно слово, и я могу его услышать.
— Мороз! Мороз! Мороз!
Моё имя гремит по всему подземному пространству. Можно сказать, что реакция, когда я покидаю ринг, отличается от той, когда я на него входила.
Двое мужчин протискиваются мимо, чтобы оттащить Крушителя, и смотрят на меня так, будто у меня выросли две головы. Я игнорирую их. Некоторые в Клетках в шоке смотрят на меня. Другие отводят взгляд. Встречаются открытые рты, но нет насмешек.
— Показала им, милая, — кричит Трюкач, гогоча от радости.
Я ухмыляюсь ему.
Алзона и Кристал дико радуются, когда я дохожу до своей скамейки. Ещё одна ухмылка расползается по моему лицу. Осколок и Вьюга быстро улыбаются мне, каждый из них сосредоточен на своей разминке. Я забыла, что им всё только предстоит. Я была чересчур сосредоточена на своём собственном бое. Лавина удивляет меня, крепко обнимая меня, но тут же опускает обратно. Я в удивлении смотрю на его изрезанное лицо и дарю ему неуверенную улыбку, на которую он не отвечает.
— Ты сделала это!
Подходит Алзона. Я рада, что мой успех помог ей поставить на место Хейла после его унизительных комментариев.
Я пожимаю плечами.
— Ты бы не отправила меня на бой, если бы я не могла этого сделать, правда?
Я уже знаю ответ.
Она не моргнула и глазом:
— Конечно, не отправила бы.
Лавина издает недоверчивый звук. Даже Кристал закатывает глаза. Я бросаю на Алзону язвительный взгляд и поворачиваюсь посмотреть на следующий бой, замечая при этом угрожающие взгляды из казармы Хейла. Я отключаюсь от них. Если я могу игнорировать взгляды ассамблеи и придворных дворца, то могу игнорировать и злобные взгляды горстки мужчин.
Вьюга и Лёд побеждают своих оппонентов. Осколок и Шквал — нет.
Мы возвращаемся в казарму. Уже вечер, но света достаточно, чтобы видеть, куда мы идём. Улицы снова заполнены людьми. Мне это нравится больше, чем когда улицы пусты. Дороги кажутся более опасными, когда вокруг никого нет. Алзона болтает всю обратную дорогу, пребывая в восторге от победы в трёх боях. Я так понимаю, это не совсем обычное дело. Осколок плетётся следом. Оба его глаза опухли. Я осторожно оттаскиваю его на середину тропы, пока он не врезался в повозку.
— Может мне не следовало ставить тебя против Убийцы, но мы нам так фартило, — продолжает болтать Алзона.
Я никогда не видела её такой разговорчивой.
— Может? — взрывается Вьюга. — Убийца — лучший боец на соревнованиях. Что, по-твоему, должно было случиться?
Осколок хмурится, глядя на Вьюгу. По крайне мере, я думаю, что он хмурится. Вьюга не замечает.
— Это была глупая ставка. Ты проиграла деньги, потому что стала слишком самоуверенной. Снова.
Подключается Лёд:
— Ага, а Хейл велел Убийце устроить разнос нашей казарме, потому что Мороз надрала задницу Крушителю.
Какое-то мгновение она смотрит на них, но она слишком довольна общим результатом, чтобы, как обычно, огрызаться. Я рада, что кто-то доволен. Я устала. Бой был захватывающим. Это был порыв, шок, перегрузка моих чувств. Это было выживание. Это было видение своей жизни как крошечного пятнышка на ладони гиганта. От всего этого женщина может устать. Я не знаю, как другие так живут. От недели к неделе. Одно дело — сразиться несколько раз, совсем другое — заниматься этим всю жизнь. И у меня такое чувство, что остальные уже давно в этой игре, не имея никакого представления, удастся ли им победить на ринге каждый раз, когда они спускаются по этим пяти ступенькам.
Я… рада увидеть казармы. Никогда бы не подумала, что скажу это. Всё, чего я хочу, это смыть толстый слой пота со своего тела. Даже то, что придётся использовать крошечную ванну в умывальной комнате, не отбивает у меня желание. И в кровать! Звучит идеально. Я начинаю идти по коридору, но останавливаюсь, когда в дверной проём столовой просовывается рука.
— Куда это ты собралась, девчушка?
Я смотрю на угловатое лицо Льда, а затем через плечо на остальных мужчин, которые всё так же серьёзны. Алзона и Кристал не обращают на них внимания, усаживаясь на места вокруг стола.
— В свою комнату? — уточняю я со щемящим чувством в животе.
Лёд щёлкает языком и встаёт на моём пути.
— Думаешь, раз ты надрала сегодня на ринге кому-то задницу, ты стала частью команды?
Я пожимаю плечами. Эта мысль не приходила мне в голову. Ну, может самую малость.
— Дай мне кое-что сказать тебе, девчушка. Ты никогда не будешь одной из нас, — говорит он, наблюдая за моей реакцией.
Я хмуро смотрю на него, не обращая внимания на болезненный укол.
— То есть, — он делает паузу и долго, надменно смотрит на меня. — Пока не выпьешь с нами! — кричит он и разражается смехом.
Мужчины позади меня вторят ему.
— Ты бы видела своё лицо, — хохочет он. Он поворачивается, разводя руки в драматическом жесте. — Серьёзно, я чуть не подумал, что ты собираешься убить меня.
— Ты такой козёл, Лёд, — кричит Алзона, не поднимая глаза от бумаг, лежащих перед ней.
Похоже, она ведёт подсчеты.
Лёд тащит меня к столу, и мужчины окружают меня. Осколок тянется под стол, за которым Кристал готовит нам еду, и достаёт несколько бутылок. Я сглатываю нарастающее беспокойство. Я догадываюсь, что это такое.
Вьюга берёт одну бутылку и зубами отрывает пробку.
— Когда мы думали, что тебе двенадцать, такое не приходило нам в головы. Но Осколок сообщил нам, что тебе уже девятнадцать, — бормочет он с некоторым трудом из-за пробки во рту.
Я поднимаю бровь, глядя на Осколка, а он лишь пожимает плечами и усмехается.
— Тебе девятнадцать? — перебивает Кристал.
Я киваю.
— Кыш, девчушка. Только для бойцов, — говорит Лёд.
Только от людей из Внешних Колец я слышала слово «девчушка». Лёд, должно быть, из здешних мест. Судя по речи Вьюги и Осколка, я полагаю, они более образованы. Если Гласиум похож на Осолис, то бедняки и тут не получат школьного образования.
Кристал закатывает глаза и уходит.
— Я не понимаю, как тебе может быть девятнадцать, — продолжает Вьюга. — Но это не важно. А вот что важно, так это посвящение в нашу…
— Снежную стаю? — предлагает Шквал.
— Нет, это глупо, — говорит Вьюга.
— Что по поводу ледяной команды? — спрашивает Лёд.
Осколок прочищает горло.
— Думаю, мы отклоняемся от темы. Как насчёт того, чтобы остаться просто стаей?
Его слова встречают одобрительное бормотание.
Я чувствую, как моё
