Книга Банхар - Болот Ширибазаров

Они тогда пошли группой к скале «Медведь» и наткнулись на медведицу с двумя медвежатами. Юные туристы попытались бежать, но путь к отступлению им перекрыл довольно крупный задиристый пестун. Девчонки начали голосить, и медведица пошла в атаку.

И тогда Володя встал у нее на пути и замер. Замерла и медведица. Так они и стояли, минут десять, как показалось тогда Володе, может больше.

Девчонки быстро успокоились, начали наблюдать уже с любопытством, а Володя стоял на пути медведицы и, вроде бы даже рычал, совсем как собака. Ему показалось тогда что у него шерсть вздыбилась на загривке. Медведи ушли, а подростки припустили к поселку, передумали идти в поход.

Леха, стесняясь, попросил Володю и Женьку проводить его до дома. В целом Леха не был трусливым парнем, от драк по крайней мере не увиливал. Но была у него одна особенность, он боялся темноты. Вечно ему что-то в ней мерещилось. И если засветло не успевал уйти домой, всегда просил кого-нибудь проводить.

— Хотите смейтесь, но я видел, что Вовка превратился в собаку, большую такую, лохматую, черную, — сказал Леха, когда они дошли до его дома.

— Я тоже видел, — сказал Женька.

***

Пожилой, сгорбленный мужичок сидел на крыльце и смолил самокрутку. Собаки у крыльца лакали из мисок парное молоко.

— А ты чего пешком? — спросил мужичок, и протянул суховатую, грубую ладонь.

Собаки, завидев хозяина радостно заплясали вокруг, пытаясь по очереди лизнуть его в лицо.

— Я лошадь нечаянно загнал, какого-то Урагана, — признался Володя и присел рядом с мужичком.

— Ну ты даешь, — мужичок покачал головой. — Дора тебе это точно не простит.

— Это вы дядя Ваня? — спросил Володя.

— А ты меня не помнишь, что ли? Хотя, ты же малой еще совсем был.

В доме было тщательно прибрано. На столе стояли банки с молоком.

— А поросятам дали? — спросил Володя.

— Дал, полведра на брата, — дядя Ваня принялся резать хлеб. — Садись, жрать будем.

— Да мне обратно уже надо, вещи только собрать успею. Сказали к ужину быть.

— Ну раз сказали, — дядя Ваня вздохнул и уставился в окно, будто ждал кого-то.

— Дядя Ваня, вы ведь хороший знакомый моей семьи? Я правильно понял?

— Ну, всех знаю. А что?

— Там что-то странное происходит, на стоянке у Доры, — Володя отломил кусочек от краюхи. — Судили меня как бандита, чуть в юрте не сожгли. Договор кровью подписать заставили. Вы можете вызвать участкового?

Дядя Ваня зашелся громким, каркающим смехом.

— Я что-то не то сказал? — растерялся Володя.

— Мой тебе совет, ты с ними не ругайся. И не дуркуй, делай все что тебе говорят. Понял?

— Понял.

— А участковый тебе не поможет. Не видишь, что ли, время какое? Это при Союзе власть была властью. А сейчас такие как Дора и Барнак — власть.

— Может, расскажете тогда, чего они от меня хотят? Вы же знаете их? Чего я им плохого сделал? Папа что ли им чем-то насолил?

— Откуда я знаю что ты им сделал? Это ваши дела. Меня они не касаются.

— Я там в юрте старика видел, мертвого. Он, похоже, сгорел там. Это криминал.

— Это там, в деревне криминал, — дядя Ваня хмыкнул. — А здесь Дора всем заправляет. Как она скажет, так и будет. А если не понял, будешь разговаривать с Барнаком. А я тебе не советую с ним разговаривать. Держись от него подальше.

— А Раджана кто такая? Не скажете?

— Невестка Доры, жена ее сынка. Он в армии сейчас служит.

— Сереги что ли? — Володя даже привстал от удивления.

— Его самого, — дядя Ваня направился к печке. — Может, пожрешь все-таки?

— Давайте, — Володя снял телогрейку. — Расскажите, что это за старик там был? Вы поймите меня, страшно же. Со мной никогда такого раньше не было.

— Рабжа это был. Да ты видел его, поди. Он тут шастал одно время по стоянкам.

— Рабжу помню, — согласился Володя. — Но там я его не узнал.

Рабжа был местным юродивым. Но непростым. Много страшных и не очень историй рассказывали о нем в деревне. Ходил он медленно, но всегда везде успевал. Его не кусали даже очень злые собаки. Местные чабаны считали большой удачей, если Рабжа у кого-то из них оставался зимовать. Дела в хозяйстве сразу шли в гору.

И зимой, и летом он носил на голове старую кожаную кепку, был одет в холщовый плащ, обувался в кирзовые сапоги. И не мерз, и жары будто не чувствовал. Как-то раз он остался на зимовку у Доры да так и прижился у нее. И Дора внезапно разбогатела.

— Он сам умер, от старости. Так что не бойся. Будешь все делать как сказали, никто тебя там не убьет. Еще денег заработаешь. Дора хорошо платит, сейчас в городе таких денег не платят.

— Но ведь что-то им от меня надо? — не унимался Володя.

— Женить тебя, поди, хотят, на Баярмухе, — дядя Ваня снова прокаркал прокуренным смехом. — А что, красивая деваха. Школу бросила. Что ей еще делать то? Только замуж.

— Не, только не Баярма, — Володя замотал головой.

— Малой ты еще, не понимаешь ничего в бабах, — дядя Ваня придвинул Володе тарелку с супом. — Баярмуха она в мать, поколотит тебя для порядка, а потом помоет, накормит и спать уложит. Мало сейчас таких баб. Все какие-то задумчивые стали, как эта Раджанка Серегина. Баба не должна думать, ее дело пожрать сварить и сыновей родить, чтобы опора была под старость лет.

— А у вас есть дети?

Володя замер, ощутив на себе цепкий, тяжелый взгляд. Глаза у дяди Вани были черными как два уголька.

«Надо же, — подумал Володя. — Мужик вроде русский, а глаза черные, как у бурята».

— Что-то ты разболтался. Давай, жри и бегом назад.

— Карюху могу забрать? — Володя осмотрелся в поисках седла.

— Пешком дойдешь. Тут напрямую не далеко. За мыском сразу.

— Ладно, что-то расхотелось мне есть, — Володя отодвинул тарелку с супом. — Пойду я.

— Вещи-то хоть забери? — насторожился дядя Ваня.

— Там что-нибудь найду, если понадобится, — Володя махнул рукой. — Или пусть покупают. Зря работать буду что ли?

Володя накинул телогрейку и вышел на улицу.

— Видишь эту гору? По правую сторону ее держись все время, — наставил дядя Ваня. — Поднимешься на мыс, увидишь огни на стоянке, не заплутаешь.

— Спасибо! — Володя кивнул и направился в сторону Удокана. Собаки какое-то