Отправляясь спать в седьмом часу утра, Дронго решил послатьдля подстраховки сообщение о его возможной встрече с Хеккетом своим друзьям. Хотяуже сознавал, что эта встреча чрезвычайно важна не только для Хеккета, но,возможно, и для него самого.
А теперь он уже сидел в отеле «Мэрриот», ожидая, когдапоявится Уорд Хеккет или кто-нибудь из его посланцев. На часах было около семи,когда в кафе появился мужчина, который смотрел в сторону Дронго, делая вид, чтоне замечает его, но было ясно: интересуется именно им. Дронго терпеливо ждал.Наконец мужчина поднялся, подошел к нему.
— Вы мистер Дронго? — спросил он.
— Меня обычно так называют, — кивнул Дронго.
— Вас ждут на улице, — сообщил незнакомец и не отошел,дожидаясь, когда Дронго расплатится за выпитый чай и поднимется, чтобы выйтивместе с ним.
Они вышли на улицу. Дронго был готов к тому, что рядом сними затормозит машина, но тут увидел, что на другой стороне улицы стоит самУорд Хеккет и приветливо машет ему рукой. Дронго посмотрел по сторонам иперешел улицу. Это была парковая зона. Хеккет дружелюбно кивнул ему, протянулруку. Дронго удивленно посмотрел на нее.
— Сейчас не время для ваших обид, — понял Хеккет, увидев,что Дронго не желает пожать ему руку. Однако убрал ее и пробормотал: — Вывсегда были неисправимым идеалистом.
— Зачем вы меня позвали? — мрачно поинтересовался Дронго. —Хотите выпить со мной чашечку венского кофе? Или погулять по парку? Может, васзамучила ностальгия?
— Не нужно так агрессивно, — взмахнул рукой Хеккет. — Кактолько вы меня видите, у вас сразу же возникают негативные воспоминания. Мызнакомы уже много лет.
— С девяносто седьмого, — напомнил Дронго. — Вы тогдапытались устроить провокацию, но у вас ничего не вышло…
— Да, не вышло, — весело согласился Хеккет, — однако япочему-то по-прежнему оптимист, а вы превращаетесь в меланхолика.
— Это я с виду такой серьезный, — отозвался Дронго. — Еслибы на самом деле стал меланхоликом, никогда не приехал бы к вам в Вену. Скореея — романтик, а вы — циник.
— Цинизм всего лишь форма нашего существования, — возразилХеккет, — некий гибрид фарисеев-моралистов, если хотите. А ваш романтизмпокоится на меланхолизме в сочетании с морализмом. И это гораздо более сложнаясмесь.
— Надеюсь, я не скоро стану таким, как вы, — буркнул Дронго.— Вы позвали меня в Вену для этого схоластического диспута?
— Нет, — сразу ответил Хеккет. — И я вам благодарен, что выоткликнулись на мое приглашение. Думаю, вы не пожалеете. Более того, ясобираюсь дать вам уникальный шанс отличиться…
— Очень много лишних слов, — заметил Дронго. — Так зачем явам нужен? Это как-то связано со взрывом в вашем офисе? Неужели у вас появилисьвраги? Или это ваши старые враги?
— Я так и думал. Вы слишком умный человек, чтобы ничего неузнать. Наверное, просмотрели все газеты?
Дронго не ответил, ожидая дальнейших объяснений.
— В общем, у меня серьезные неприятности, и я должен был навремя исчезнуть из Лондона, — сообщил Хеккет. — Вместо меня в госпитале святогоГеорга сейчас лежит другой человек, загримированный под меня. Меня не было вофисе в момент взрыва. И похоже, это меня спасло. А пока пусть все считают, чтоя нахожусь без сознания. И хотя охрана усилена, однако никто не можетгарантировать моей безопасности. Подозреваю, что меня еще захотят убрать. И какможно быстрее. Поэтому это наша последняя встреча. В ближайшие месяцы я намеренвообще уехать из Европы. В Канаду или в Аргентину. В общем, найду место подуше.
— Вас так напугали?
— Если они взорвали мой офис и убили половину моихсотрудников, то можно считать, что они меня напугали. И очень рассердили. Яведь не новичок в нашем бизнесе, знаю все правила и стараюсь их соблюдать. Нокогда ведут себя вот так бесцеремонно и нагло, я становлюсь злым и мстительным.И собираюсь отомстить с вашей помощью, мистер Дронго. Как видите, я достаточнооткровенно говорю вам об этом.
Дронго заметил двух мужчин, следующих за ними на некоторомрасстоянии. Очевидно, Хеккет действительно был взволнован случившимсяпокушением.
— Теперь о сути дела, — сказал Хеккет, оглянувшись назад. —Примерно полтора месяца назад ко мне обратился один мой знакомый. Онрекомендовал мне встретиться с неким паном Дзевоньским, который усиленно искалвстречи со мной. Я с ним встретился. Вы знаете характер моей работы, я никогданикому не отказываю. Если у людей есть конкретные предложения и они могутзаплатить, то почему бы им не помочь? Согласен, я действую иногда на гранизакона, но это уж мои проблемы. Пан Дзевоньский предложил мне участие воперации, которую я посчитал нереальной. И очень опасной. Нужно сказать, чтомой гость проявил настойчивость, предложил мне большой, очень большой гонорар.Но я благоразумно отказался. Он ушел от меня неприятно пораженным. Очевидно, решил,что я отказался от денег из-за моих высоких моральных принципов и поэтому менянужно убрать.
— Он же совсем вас не знал, — вставил Дронго.
Хеккет вздохнул, но продолжил:
— На самом деле причина была абсолютна иная. Я просто сразупонял, что дело, которое он мне предлагает, чрезвычайно опасное. И совсем неприбыльное. Дело не в сумме гонорара. Если я сумел бы выполнить его задание,меня искали бы по всему миру, если бы не сумел — тоже. Вот такое неприятноеуравнение с двумя известными ответами.
Дронго остановился. Хеккет взглянул на него. Сопровождающиезамерли на почтительном расстоянии.
— Что же он вам предложил? — спросил Дронго. — Я думал, выне отказываетесь, когда вам сулят большой гонорар.
— Не делайте из меня монстра, — огрызнулся Хеккет. — Есливам предложат взорвать автобус с детьми, вы согласитесь?
— У меня другая репутация, мистер Хеккет. Я не берусь затакие дела, и об этом все знают. Но думаю, что за большие деньги вы взорвали быавтобус с детьми. У вас репутация не очень приличного человека, и вам этопрекрасно известно. Какой же гонорар вам предлагали? Миллион, два, пять?
— Пятьдесят, — ответил Хеккет, улыбаясь произведенномуэффекту.
Дронго нахмурился. Затем повернулся и пошел дальше, ничегоне сказав. Хеккет тронулся за ним следом.
— Пятьдесят миллионов, — негромко произнес Дронго, — и выотказались? Я думал, за такие деньги вы готовы продать свою бессмертную душу.Хотя в Бога вы наверняка не верите. Пятьдесят миллионов долларов, и выотказались? Может, мне попытаться угадать, что именно вам предложили? Какой-товариант повторения событий одиннадцатого сентября в Нью-Йорке или одиннадцатогомарта в Мадриде?
— Почти, — подтвердил Хеккет. — Мне предложили убить вашегопрезидента. Продумать и осуществить покушение на его жизнь. Можете себепредставить? Меня сразу вычислили бы. Мой почерк известен всем спецслужбам.Меня нашли бы, независимо от того, сумел бы я выполнить этот «заказ» или нет.
