свободной вешалку и ключи на один из небольших крючков, рядом с остальными.
Что-то готовилось в духовке, распространяя восхитительный аромат, и тихая музыка дополняла атмосферу.
Из старого радиоприёмника по кухне разносились звуки классических рождественских мелодий в исполнении оркестра.
Окинув взглядом радиоприёмник, возраст которого приближался к тому, чтобы быть официально признанным винтажным, Мерри сказала.
— Дедушка, как я вижу, до сих пор не пользуется Алекса2, которую я ему подарила.
Бет фыркнула.
— Видимо, Алекса не сразу поняла, когда он сказал ей включить NPR3 и всё. Он навсегда отказался от неё.
Мерри спрятала улыбку, представив себе этот разговор между её пожилым дедушкой и умной колонкой.
— Мы можем запрограммировать её на это.
— Я ему так и сказала. Не прошло. Я поставила устройство в комнате для тренировок, чтобы можно было послушать какую-нибудь зажигательную мелодию, пока я на беговой дорожке, — Бет исполнила странный танец, чтобы продемонстрировать, как она зажигала.
Услышать такое из уст сестры-пианистки, имеющей классическое образование, было всё равно, что ведущему тенору Метрополитен-оперы выпустить рэп-альбом.
Мерри вздрогнула.
— Пожалуйста, никогда больше не говори и не делай ничего подобного.
Бет сморщила нос, как делала это, когда ей было семь лет, а Мерри — пять.
Они были настолько разными, насколько и похожими. Бет была тихой блондинкой и музыкальным вундеркиндом, а Мерри — рыжеволосой, прямолинейной, по мнению некоторых, и созданной для бизнеса. Но они обе любили собак и лошадей, этот город, свою семью — даже своего надоедливого старшего брата Эдварда — и они обе обожали Рождество.
Кстати…
— Я купила мальчикам одинаковые клетчатые галстуки для рождественской фотографии, — объявила Мерри.
— Боже мой. Эдди это не понравится, — сказала Бет с ухмылкой, на которую Мерри ответила своей.
— Я знаю, правда? Не могу дождаться, — замучить брата в отместку за все те случаи, когда он терзал их в детстве, потому что был старше на один год, было для обеих сестёр целью всей жизни. Его женитьба и переезд ничего не изменили.
— Чем это так вкусно пахнет? — спросила Мерри, когда её желудок заурчал.
— Маминым яблочным пирогом.
Она надеялась на настоящий ужин, но пирог вполне сойдёт.
— Даже не думай об этом, — сказала Бет, пресекая эту мысль. — Ты не получишь ни кусочка. Он на завтра. Но когда ты позвонила и сказала, что уже близко, я, как добрая сестра, поставила мясной пирог в духовку.
Глаза Мерри расширились.
— Ням.
Её мать готова была умереть за кулинарную книгу «Barefoot Contessa».
Она любила готовить для семьи или друзей, и её домашние пироги с курицей и овощами были потрясающими. Она могла бы продавать их и прославиться благодаря им.
Но всё же неприкасаемый яблочный пирог стоял у Мерри на первом месте, поскольку именно его аромат наполнял тёплый воздух кухни, дразня её.
— Подожди. Почему нам нужен пирог на завтра? Что-то происходит, о чём я не знаю?
Приезд брата и невестки для фотографирования не казался ей достойным пирога. По крайней мере, ежегодное фотографирование семьи никогда раньше не было событием, включающим пирог.
Выражение лица Бет заставило Мерри нахмуриться и спросить.
— Что?
— Мама пригласила кое-кого в гости.
— Кого? — спросила Мерри.
Учитывая положение её родителей в обществе, варианты были безграничны.
Это мог быть практически любой человек. Мэр Куперстауна, и в этом случае им всем придется вести себя как подобает. Совет директоров Фонда Кларка — в этом случае им тоже придется вести себя хорошо.
Чёрт, да это может быть губернатор штата или Дерек Джитер из команды «Янкиз», насколько она знала. Список контактов её матери был очень широк.
— Всё, чего я хочу, — это пить много гоголь-моголя, конечно же, с шипучкой, и смотреть рождественские фильмы. Почему у нас должны быть гости? — Мерри продолжала ныть.
Она понимала, что дулась, но когда планы на выходные разрушались на глазах, ей было все равно. Даже пирог не мог компенсировать это нарушение её планов.
— Мы всё равно сможем все это сделать, но Джефф будет здесь, с нами, — Бет сморщилась после такого заявления.
— Джефф? Какой Джефф?
Неужели у жениха её сестры Брайана есть брат, о котором она никогда не слышала? Или, может быть, лучший приятель? Возможно, это не так уж и плохо. Брайан был достаточно милым. Любой, кого он приведет в гости, несомненно, будет таким же.
Погрузившись в размышления, она начала успокаиваться.
Мерри наклонилась и заглянула в духовку, чтобы проверить, не подрумянилась ли ещё корочка пирога, чтобы она могла наброситься на него, как Бет сказала.
— Джефф — парень, с которым ты встречалась в школе.
Когда горячий воздух из духовки ударил ей в лицо, отчего у неё заслезились глаза, Мерри повернула голову и посмотрела на Бет.
— Джефф.
— Он вернулся в город, — продолжала Бет.
Мерри выпрямилась и снова закрыла дверцу духовки.
— И? Что из этого? Это не значит, что мы должны быть его группой приветствия.
— Я думаю, мама надеется, что вы будете вместе, — торопливо проговорила Бет.
— С чего это она вдруг затеяла сватовство? Разве у неё и так не хватает забот?
Её вполне устраивало быть незамужней и пока сосредоточиться только на своей карьере.
Если бы она чувствовала недостаток романтики в своей жизни, то просто включила бы один из ста пятидесяти рождественских ромкомов, выходящих на всех потоковых каналах с октября по Новый год, и выкинула бы это из головы.
Бет пожала плечами.
— Подумай об этом. Эдди женат. Я помолвлена. Теперь твоя очередь.
— Я не хочу, чтобы это было так.
— Ты не хочешь, чтобы было что, милая? — на кухню вошла их мать.
С её короткими светлыми волосами, обувью, неброскими, но качественными дизайнерскими брюками и свитером она могла бы быть двойником Марты Стюарт. И их мама умела готовить не хуже знаменитой телеведущей.
Чего она не могла — не должна — была делать, это пробовать себя в роли свахи.
Но Мерри достаточно хорошо знала свою мать, чтобы понять: никто не скажет Сьюзен Кларк, что она не может что-то сделать, иначе она сделает всё, чтобы доказать, что этот человек не прав.
Мерри не хотела, чтобы её личная жизнь стала предметом пристального внимания матери, поэтому она сказала.
— Я не хочу, чтобы пирог оставался на завтра. Он так вкусно пахнет, что я хочу съесть его прямо сейчас.
Брови Бет высоко поднялись от этой лжи, но она не стала её раскрывать.
— Мне очень жаль, милая. Но на столе есть рождественское печенье в жестяной банке. И я могу сделать нам горячее какао, — заверила она, нагнувшись и вынимая из духовки пирог
