— Иса? — позвал меня сзади знакомый голос.
На тропинке, в десятке шагов от меня, стоял Ашер.
— Что я тебе сейчас расскажу! — торжественно провозгласила я, немного испугав его своим энтузиазмом.
Ашер слушал молча. Внимательно. Равнодушно принял новость о своем некромантском прошлом. Стойко перенес известие о том, что в его жизни была не мама, а мачеха, и никак не отреагировал на озвученные мною подозрения.
— Значит, ты считаешь, меня убила Магда, — подытожил он.
— Я считаю, она в этом только замешана, — поправила его мягко. — Но не думаю, что сделала это Магда.
— Почему?
— Понимаешь… — Все время, что пересказывала ему свой поход в дом Джехонов, стояла на тропинке, перекатываясь с пятки на носок, не замечая ноющей боли в мышцах. А сейчас заметила, сморщилась и вяло похромала к ступенькам домика. — Она не показалась мне настолько коварной. Жестокой и эгоистичной — возможно. Но также разбалованной и болтливой.
— Тогда кто? — нахмурился Ашер игнорируя мои сдавленные постанывания.
Стоило только обратить внимание на боль в ногах, как она стала совсем уж невыносимой. Рухнув на ступеньку, я принялась с остервенением растирать ноги.
Я всегда считала себя выносливой, но трудности последних дней и невозможность нормально отдохнуть окончательно меня вымотали.
— Хороший вопрос. К сожалению, ты не помнишь, какие у тебя были отношения с отцом…
— Он не мог! — вспыхнул Ашер и мгновенно остыл под моим взглядом.
— Почему не мог? Потому, что ты был его сыном? Ну так прости, что расстраиваю — у него еще один есть. И если вы не ладили, не таким уж невероятным кажется твое убийство. Я не знаю, в каких случаях наследником может стать младший сын, если жив старший, но уверена, с бумажками там придется очень повозиться. Ну и сплетен, разумеется, не избежать… Куда проще устранить ненужную помеху. Нет человека, как мы знаем, нет проблем.
— Прекрати, — мрачно велел он.
— Не вини меня за правду. Это вы, благородные, сами себе жизнь усложнили, наплодив правил.
— Иса!
Я осеклась, запоздало сообразив, что нравоучения мои сейчас не очень уместны. Пусть даже Ашер не помнил своих родителей, едва ли это облегчало боль от предательства.
Я до сих пор не смогла смириться с уходом матери, хотя она меня даже убить не пыталась. Просто бросила.
— Ладно. Прости… Я попробую узнать что-нибудь о твоем отце и о том, какие у вас были отношения.
— Правда?
— Да. Но завтра. Сегодня мне нужно наконец ознакомиться со своими обязанностями. — Я вспомнила пухлую стопку листов, выданную мне в канцелярии, и передернула плечами. — Пожелай мне удачи.
Он послушно пожелал, а когда я зашевелилась, пытаясь подняться на ноги, даже протянул мне руку, предлагая помощь. Недолго думая, я схватилась за его ладонь. Почувствовала под пальцами холодную и твердую плоть и сжала крепче. Дыхание перехватило от внезапной безумной и невозможной идеи.
— Послушай, Ашер, а что, если ты не умертвие?
Он посмотрел на меня странно, но попросил с надеждой:
— Продолжай.
— Ну просто ладонь у тебя не окоченелая, как у мертвецов. И трупных пятен... — я потянула его руку на себя и задрала рукав рубашки, обнажая равномерно белую с сероватым оттенком кожу, — нет у тебя трупных пятен. И знаешь, я такую ладошку уже трогала. В академии, у профессора Гортама она точно так же ощущается. А он лич.
— Что?
— Я напишу профессору! — Сердце застучало быстрее, и я обеими руками ухватилась за Ашера. — Вдруг ты умудрился без подготовки и ритуала встать на первую ступень?
Он смотрел на меня с сомнением и недоверием.
— Такое уже случалось?
— Не припомню, — призналась я. — Но это же не значит, что такого не может произойти. Ну-ка, голову наклони.
Ашер подчинился и только потом поинтересовался зачем.
— Ищу гребень.
— Какой еще гребень? — не понял он и дернулся назад.
Я схватила его за волосы, удерживая склоненную макушку перед собой.
— Наросты у тебя должны начать образовываться. На третьей ступени они превратятся в корону лича. У нее вроде бы есть какое-то предназначение, но в разных источниках об этом разное пишут. А профессор мне правду рассказывать не захотел.
Не нащупав ничего, кроме грязных, слипшихся волос и запутавшейся в них земли, я отпустила Ашера.
— Пока никаких наростов у тебя нет. Но это еще ничего не значит. Я о личах знаю мало, но профессор сможет все объяснить. Напишу ему сегодня же! — произнесла я и отчетливо услышала в своем голосе ликование. Внутри все дрожало от восторга и предвкушения.
— И чему ты так радуешься? — спросил Ашер с подозрением.
— Просто… Ты же можешь оказаться магическим открытием!
***
В дом госпожи Бехар я вернулась в приподнятом настроении. Взбежала по ступеням и услышала голос домовладелицы.
— Приличные девушки по дому не бегают!
В комнате, разбросав вещи по полу, нашла в чемодане письменные принадлежности и быстро, путаясь в словах и оставляя чернильные разводы на бумаге, составила письмо профессору. Перечитала полученный результат, оценила количество исправлений и общую неряшливость письма и с тяжелым вздохом села все переписывать.
Я преотлично умела орудовать лопатой, без проблем могла вскрыть любое тело и никогда не падала в обморок при виде внутренностей, но письмо мне всегда давалось с трудом. Никогда не хватало терпения и прилежности.
Потому переписывать послание Гортаму пришлось три раза, а когда я закончила, изучить должностные инструкции уже не было никакой возможности — Летиция начала подготовку к обеду с офицером и по коридору то и дело кто-то бегал, забыв на время о том, что приличным девушкам так себя вести нельзя.
За дверью моей комнаты царила атмосфера, близкая к катастрофе, и я постоянно отвлекалась от перечня своих обязанностей, прислушиваясь к голосам работниц госпожи Бехар. Громче всех была Летиция, которой ничего не нравилось.
Аккуратно собрав документы в стопку и спрятав между листами письмо профессору, я быстро оделась и выскользнула из комнаты, чуть не сбив с ног девушку, бежавшую в спальню Летиции.
Переждать неспокойное время я решила в библиотеке. Но прежде нужно было отправить письмо. Быстрым шагом я преодолела расстояние до центральной площади, понимая, что спасибо мне за это ноги не скажут.
Отделение почты находилось напротив библиотеки, притаившись в тени управления городской стражи.
На отправку письма мне понадобилось всего несколько минут. И покидала я тихое и безлюдное помещение почты с чувством отлично проделанной работы. Словно только что совершила нечто бесконечно важное и не могла перестать радоваться. Губы против воли растягивались в довольной улыбке и мне пришлось чуть замедлить шаг, чтобы справиться с эмоциями и не напугать своей радостью никого из библиотекарей.
