которую Эм Жо выловил, оказалась такой невообразимой длины, что не хватило рук показать! Одних только приводов в милицию у него было не менее двадцати, и не менее двадцати раз менты его просто не догнали. Когда же Кумпельбакский принялся живописать свои криминальные подвиги – как гонял наперстки на Привозе, как на Дерибасовской разводил лохов, сколько фраеров при этом опустил и какой он тогда был богатый – его решительно оборвал грузин Дато Гогианишвили.
Бросив на Эм Жо пренебрежительный взгляд, каким воспитанники подготовительной группы детского сада удостаивают сопливых малолеток из младшей группы, Дато принялся рассказывать о настоящем богатстве: какой у него под Батуми двухэтажный особняк, сколько на каждом этаже комнат, какая чёрная «Волга» стоит в гараже, и какую вишнёвую девятку подарит ему отец после возвращения со службы.
Торжество Дато обещало быть абсолютным и бесспорным. Все с завистью смотрели на него. Даже Эм Жо не нашёлся что ответить. Кто-то, правда, поинтересовался истоками такого богатства. В ответ на вражескую вылазку Дато пояснил, что его семья занимается цветами, что у них два гектара теплиц, и денег столько, что их не то что куры не клюют, а просто класть некуда. Полный триумф Дато был уже обеспечен, но тут в разговор включился азербайджанец
Али Мамедов и вероломно перехватил пальму первенства.
Али заявил, что у него дом вообще в три этажа, а у отца аж две чёрные «Волги» и каждая из них гораздо чернее, чем та, которая стоит в гараже у отца Дато. А лично у него, у Али, девятка, которую Дато только обещают купить, давно уже есть и вот уже два года терпеливо ждёт возвращения хозяина со службы. И цвет у неё не какой-то там паршивый вишнёвый, а самый наимоднейший металлик. Что же касается денег, то их у отца Али так много, что в доме некуда класть уже не деньги, а сберегательные книжки!
Тут же возник жаркий спор, готовый перерасти в драку. Горячие восточные парни наскакивали друг на друга, вопили на весь отсек и брызгали по сторонам слюной. Дато кричал, что дом у него хоть и в два этажа, но в подвале имеется двадцатиметровый бассейн, тренажерный зал и сауна. Что, продав все цветы, выращенные за один только месяц, его отец на вырученные деньги запросто может построить третий этаж и даже четвертый. Мамедов, перебивая, доказывал, что цветочный бизнес – это детский сад, а вот чёрная икра – это настоящий высший класс, что у него в доме тоже есть подвал, и в нем тоже бассейн, только длиной не двадцать метров, а все пятьдесят...
Без сомнения, продлись этот спор ещё пару минут – дело бы кончилось кровавой поножовщиной, но тут подал голос Самокатов. Ему, впрочем, было совершенно наплевать, кто из спорящих джигитов богаче и влиятельнее и кто из них одержит верх в результате грядущего мордобоя. Федю волновало только одно: уже минут двадцать, как он не ощущал себя центром внимания, а находиться в таком положении Самокатов не привык. Решив, что пришла пора вновь заявить о себе, Федя грубо оборвал спорящих. И тут же наступила мертвая тишина! Вот что значит собственноручно заработанный авторитет! Все обречённо приготовились слушать очередную байку Камаза про то, как он кого-то урыл, но, к всеобщему удивлению, на этот раз Федя изменил своему амплуа. Как вы думаете, чем ещё, если не мордобоем, мог похвастаться истинно русский человек? Правильно – сколько он выпил водки!
Здесь Камазу также не оказалось равных. Куда там до него какому-то Гиннесу с его паршивой книжонкой! Мировой рекорд – три бутылки водки на брата, затем «на посошок» ещё по бутылке, потом на дискотеку и плясать там до утра – никто поставить под сомнение не осмелился. Таким образом, в споре за первенство в номинации «Наши достижения» убедительную победу вновь одержал Самокатов. Все остальные соискатели вынуждены были признать свое поражение и благоразумно заткнуться.
А тут как раз и время вахты подошло. Прозвучала команда очередной боевой смене построиться в коридоре четвертого отсека на инструктаж, и половина аудитории спешно покинула помещение. Приведя в порядок форму одежды, поправив на поясе красную коробочку ПДУ, я также проследовал в четвертый отсек. В ставшем непривычно пустым седьмом остались лишь трое свободных от вахты: Саакян, Кумпельбакский и Паша Великов. Вахтенный седьмого отсека, матрос Бахытов, готовясь к смене, принялся подметать средний проход. Чтобы не мешать ему, Эм Жо запрыгнул на свою койку на втором ярусе, немного повозился, и скоро оттуда послышалось его размеренное сопение.
Саакян, с тоской оглядевшись по сторонам и не найдя, чем ещё можно заняться, последовал примеру товарища.
Глава 6 Письмо любимой
Оставшийся в одиночестве Паша Великов, недавний «карась», а ныне полноценный «полторашник», продолжающий тем не менее по старой, вероятно, привычке, ходить с синяком под правым глазом, решил заняться делом.
Он подвинул к койке обеденный стол-раскладушку, достал из-под матраца пухлую тетрадь конспектов политзанятий, полистал её и, найдя нужную страницу, углубился в чтение. Тут же лицо его приняло выражение крайней степени сладости и умиления. Окажись рядом замполит или кто-нибудь ещё из высокопоставленных политрабочих, отпуск с выездом на родину недели на две был бы ему гарантирован. Такое усердие в изучении наследия классиков марксизма-ленинизма, несомненно, нуждалось в высокой оценке. Но не оказалось рядом ни замполита, ни начальника политотдела, ни даже какого-нибудь завалящего политработника. Именно поэтому и не удалось нашим идейным вождям испытать экстаз от вида простого матроса, в свободное от службы время добровольно и с упоением читающего конспект первоисточников.
Честно говоря, то, что так увлечённо читал Великов, мало походило на конспект статьи Ленина «Задачи союзов молодёжи», по которой на следующей неделе зам собирался принимать у личного состава корабля Ленинский зачёт. Перед Пашиным взором пробегали следующие строки:
«…Шлю тебе свой привет, о прекраснейшая из прекрасных, с берегов тёплого Южно-Китайского моря, которое, подобно глазам твоим, сравнимо только с голубизной неба по силе притяжения к себе. Я пишу эти строки, о великолепнейшая из великолепнейших, находясь глубоко под водой, во чреве железного монстра, именуемого подводной лодкой. Думы о тебе, о отрада души моей, пронзают мой мозг и терзают без того беспокойную душу мою. Мука разлуки с тобой, о богиня любви, невыносима для моего пламенеющего любовью сердца. Целую вечность я не слышал твоего чарующего голоса, который сравним лишь с перезвоном горного хрусталя в Райском саду. Мои воспалённые мысли снова и снова возвращают меня в тот незабываемый миг твоих объятий, крепче
