Глава 2
Один человек как-то посадил много-много тополей и приказал мальчику-слуге следить за тем, чтобы их не украли. Прошло десять дней, и все тополя по-прежнему были на месте. Этот человек был очень доволен таким поворотом событий.
– Ты хорошо потрудился. Как тебе удалось сохранить все деревья? – спросил он у мальчика.
– Каждый вечер я выкапывал их и прятал в доме,– ответил тот.
Вскоре Ши По почувствовала, как все ее тело расслабилось. Лицо женщины, приняв спокойное выражение, осветилось улыбкой. Так случалось всегда, когда она разговаривала с Куй Ю. Он добрый, великодушный и ласковый мужчина, и она, в свою очередь, платила ему тем же.
Она жалела китайских женщин, которым приходилось жить с властолюбивыми и грубыми мужчинами. Они не понимали, что женщина становится сильнее, когда она, подобно зеркалу, отвечает добром на добро, а злом на зло, даже если подобная тактика не приносит ей удовольствия. Но она не в силах обучить этому всех женщин Китая. К тому же она больше не является учителем. Ши По склонила голову перед статуей богини надежды Квен Инь, которая одарила ее таким хорошим мужем. Теперь она знала, что ее ученики смогут продолжить свое дело и без нее.
Закончив молитву, Ши По подняла голову и посмотрела на Куй Ю. На его лице застыло странное выражение. Он с ужасом уставился на нее, и она вся сжалась от напряжения.
– Куй Ю, – смутившись, обратилась она к мужу, – ты гневаешься?
Она не понимала, что с ним происходит и как ей реагировать на это. Неопределенность всегда раздражала ее. Муж покачал головой.
– Нет. Я просто размышляю, – ответил он. Его голос звучал также неуверенно, как и ее собственный. – Расскажи мне, зачем тебе понадобилось… все это.
Ши По улыбнулась, довольная тем, что он интересуется ее делами. И в самом деле, она не знала другого такого мужчины, который стал бы расспрашивать женщину, вместо того чтобы просто отдавать приказания. Куй Ю хотел узнать правду, и она, как его отражение, сделала то же самое.
Она слегка подалась вперед и поклонилась ему в благодарность за его великодушие.
– Такую веревку, – сказала она, – жена обычно использует для того, чтобы покончить с собой. Однако я ничем не опорочила тебя, поэтому и не решилась использовать это средство, иначе люди могли бы подумать, что я действительно совершила нечто предосудительное.
Куй Ю кивнул, но не стал прерывать жену. Он с рассеянным видом смотрел по сторонам, и Ши По даже показалось, что супруг не слушает ее. Тем не менее, она продолжила:
– Потом я решила воспользоваться ядом, но существует как минимум две причины, по которым такой поступок может быть неправильно истолкован. Первая причина связана с тем, что я немного напутала с травами…
– Никто не поверит в то, что ты, настолько опытная в этом деле, могла ошибиться, – возразил он.
Ши По удивленно посмотрела на Куй Ю. Она никогда не задумывалась о том, что мужу, возможно, известно, какой репутацией она пользуется среди женщин Шанхая.
– Хочу заметить, что среди окружающих нас людей мало кто догадывается, что я имею в этой области глубокие познания. Все решат, что я просто ошиблась в дозировке, – сказала она.
– Ты имеешь в виду мужчин. Она кивнула в ответ.
– Ты сказала, что есть еще одна возможность совершить ошибку, – снова заговорил он, прервав молчание.
Ши По закусила губу.
– Яд всегда считался традиционным средством для совершения убийства, – едва слышно произнесла она.
Его лицо не выражало никаких эмоций и по-прежнему оставалось спокойным. Конечно, он учел и этот вариант.
– Ты же не хочешь, чтобы люди говорили, что это я тебя отравил, – заметил он.
Ши По печально улыбнулась.
– ЭТО означало бы, что у тебя не хватит духу заставить меня повеситься. – Она протянула руку и осмелилась коснуться его плеча. – Я никогда бы не решилась на подобную глупость.
– Ты всегда заботилась о том, чтобы мое доброе имя оставалось незапятнанным, – задумчиво произнес Куй Ю. Ши По несколько удивил тон, которым были сказаны эти слова, но если бы она попыталась открыто возразить ему, то он бы ее и слушать не стал. Именно это больше всего и раздражало ее в общении с мужем. Ведь он даже не представлял, какие невероятные усилия ей приходится затрачивать на то, чтобы сохранять его репутацию порядочного человека. Ни дня не проходит без того, чтобы не возникали какие-нибудь сплетни. Но подобный тяжкий труд – это удел женщины, и она знала, что мужчине (даже такому умному, как Куй Ю), этого не понять.
– А как насчет отравленного кинжала? – спросил он.
– Один-единственный удар, – ответила Ши По, – прямо в сердце. Это самое быстрое и действенное средство, особенно если оружие отравлено. Признаться, я рассчитывала, что ты раньше вернешься домой, тогда бы я смогла сделать это в светлое время суток, – раздраженно добавила она и с упреком посмотрела на него. – Сейчас уже вечер. Люди наверняка подумают, что в дом залезли воры, – пояснила она. Грабежи были обычным делом даже в таком престижном районе Шанхая, как этот. Здесь жили состоятельные люди, и в их домах, обнесенных высокими и прочными стенами, имелась охрана, но и это не спасало от грабителей.
Куй Ю пожал плечами и вздохнул.
– Я уже принес свои извинения. Я сделал все, чтобы приехать как можно раньше, – сказал он, невольно вздрогнув. – Значит, ты решила подождать до завтра, чтобы не подумали, что это мог сделать вор, который забрался в дом ночью?
Она недовольно скривилась.
– Это зависит от тебя. Впрочем, не имеет значения, как я это сделаю. Все равно возникнут сплетни. Я не хочу, чтобы говорили, будто бы я решила умереть, потому что не выполнила свое жизненное предназначение. Я хочу, чтобы все считали меня человеком, который был глубоко предан своему делу и, конечно же, не сомневались в том, что мне удалось достичь бессмертия.
– Ты желаешь, чтобы твой уход из жизни был воспринят как акт самопожертвования, а не простая трусость, да? – Голос мужа звучал как-то странно, и она не могла понять, что он хотел этим сказать.
– Так оно и есть, – осторожно произнесла она. – Ты поможешь мне?
Вместо ответа он протянул руку и осторожно провел пальцами по рукояти кинжала, изготовленной из слоновой кости. Эта рукоять имела форму дракона, а ножны были сделаны в форме тигрицы, и поэтому, когда кинжал вставляли в ножны, создавалось впечатление, будто бы эти животные сцепились друг с другом в смертельной схватке.
