якоря и люди ступили на землю, то увидели крест, вырезанный на стволе дерева около места высадки, – португальцы здесь уже были.
Был штиль, корабли спокойно стояли, все нуждались в починке. «Верблюд», вспомогательный корабль, благодаря чуду небесному дошел, но здесь он и закончил свое плаванье. Его дерево пригодилось для починки других кораблей. Его разгрузили. Сняли те пушки, что были, но их было немного, разобрали доска за доской, а остальное сожгли. Португальцы не хотели оставлять образцы своего искусства кораблестроения. Было необходимо держать в секрете все знания в этом деле, которые позволяли им сохранять превосходство на море.
С берега наблюдали темнокожие мужчины. Португальцы не знали, чего от них можно было ждать, и были настороже. Несколько негров дружелюбно приблизились и обменяли фрукты, свои кольца, серьги из слоновой кости на безделушки. Потом подошли женщины и дети. Их было много. Они играли на дудках и привели небольшое стадо – дюжину овец, волов и коров. Моряки сразу решили, что надо поддержать праздник – и зазвучали их рожки и барабаны. Португальцы также обменяли зеркальца и пустячки, что были в избытке, на припасы, и за какое-то количество разной мелочи они купили черного вола, кастрированного и жирного. Местные приходили каждый день, их становилось больше. Большинство темнокожих выглядели мирно. Но также появились группы разукрашенных людей, и они показывали зубы и оружие. Решено было выставить охрану, пока португальцы чинили корабли и отдыхали на солнце. Корабль «Бэрриу» первым поймал ветра и вышел в открытое море, чтобы служить ориентиром для других португальских судов, и чтобы предупредить их, если кто-то станет приближаться по воде. Это был новый мир, нужна была зоркость, и никакая предосторожность не была излишней. На реке португальцы еще набрали воды, и в начале декабря отправились дальше. Издалека они видели, как туземцы подняли португальский знак-герб и крест. Васко приказал выстрелить из бомбард, что сильно испугало туземцев, и они побежали в лес, бросая оружие и шкуры.
Португальцы шли к географическому востоку, с попутным ветром, прямо на великий и богатый Восток. Они прошли мыс Знака (cabo do Padrão), где как раз был оставлен последний знак предыдущей португальской экспедицией. Его хорошо было видно издалека – он был на столбе. Скоро они дошли до устья реки Инфанте[36], где несчастному Бартоломеу Диашу пришлось повернуть назад из-за бунта своих людей.
Васко да Гама расправил плечи. Он выжил в море тьмы в пути к золоту и славе, прошел границу Капитана Конца Света – и стал португальцем, который зашел дальше всех по морю. Да позволит им Бог иметь такую привилегию – вернуться домой живыми, с грузом ценностей, и тогда его имя точно впишут в Историю. Контрастом такому счастью была естественная озабоченность. Он, конечно, первый португалец в этих водах, но он ничего не знает о течениях и глубинах в этом океане. Так что пусть лучше вперед идет «Бэрриу», легкий корабль и с лучшей осадкой, пусть с него смотрят и докладывают.
Но почему воды этого моря казались более прозрачными, какого-то другого цвета, зеленоватого, что ли? А ветра? Он не знает. Куда они дули? Где их кружит? А Индия, далеко ли она? Сколько миль? Он действительно должен довериться своему пилоту, верить в себя и свою интуицию, потому что не было никаких записей, замеров, вызывающих доверие.
Они пошли на север, держась около восточного берега Африки, ветры здесь неслись навстречу друг другу, а море было бурным. Плавание в бейдевинд[37] требовало колоссальных усилий, приходилось идти кругами, как по серпантину против ветров, постоянно крутить штурвал, постоянно налаживать паруса, чтобы корабли шли правильным курсом. Поэтому решили пока подойти к земле. Было 25 декабря, поэтому назвали ее Natal, Наталь (Земля Рождества)[38]. Здесь португальцы отдохнули и отпраздновали рождение Младенца Иисуса Спасителя. Море сделало моряков людьми религиозными. Даже закоренелые преступники и грубые насильники стали людьми, которые молятся.
Но надо было продолжать путешествие, а Васко да Гама торопился серьезно разбогатеть с помощью того, что есть где-то на Востоке, в Индиях, в Индии. Небеса посветлели, стали жизнерадостными. Португальцы еще раз подошли к земле «хороших людей»[39], чтобы запастись водой[40] и дровами, обменять на кур и свежую рыбу безделушки, штаны и береты моряков. Жители этой страны были разбойниками, но они вели себя мирно. Существа без комплексов, у каждого мужчины две женщины, все живут в хижинах из земли, травы и глины, большие листья служат крышей. У них самая простая деревянная и глиняная утварь. Португальцы здесь хорошо отдохнули, отношения с местными наладились, но долго расслабляться было нельзя. Нужно было плыть дальше.
И они поплыли.
В конце января снова бросили якоря рядом с большим устьем реки[41]. Берега с огромными деревьями. Это вызвало интерес, и португальцы зашли в реку, чтобы лучше узнать эти места. Скоро к ним приблизилось много плотов с темнокожими, которые там жили. Они казались простыми и тихими, и португальцы спустились с кораблей на землю, провели некоторое время с этими людьми, набрали воды и взяли животных. Негры были голыми, носили только набедренные повязки. Негритянки носили какие-то украшения в ушах, подкрашивали губы, были очень худыми, но имели достаточно зрелые тела, чтобы желать и просить соития.
Местные были гостеприимными, поэтому капитан решил, что лучше побыть здесь какое-то время, подлечить людей и отремонтировать корабли. Когда с приливом вода в реке поднималась, все начинали чистить корпуса кораблей от носа до ватерлинии. За подарки местные жители помогали соскребать с корпусов ракушки и водоросли, носили стволы деревьев на замену мачт «Святого Рафаэля». Моряки убирали сгнившую древесину, замазывали щели смолой и затыкали просмоленной парусиной.
Гама и его команда провели на этих берегах тридцать два дня. Не менее важно было вылечить людей, а не только восстановить корабли. Многие падали от болезней, у них слабели ноги. Все страдали от боли. Десны были рыхлыми, рты полны черной крови, зубы выпадали.
Хирург-брадобрей делал кровопускания этим несчастным. Но ни инструменты, ни его средства не давали, казалось, никакого результата. Люди чахли – лечение забирало последние силы, и просто извивались от боли. Очень многие окончили там свои дни.
Дух этих мореплавателей совсем упал, многие уже хотели вернуться в Лиссабон, они боялись, что уже не увидят своих близких. «Лучше худой нищий, чем мертвый фидалгу», – говорили многие, уже не веря в богатства, которые Гама сулил им в Индиях.
– Экипаж болен, – комментировал Паулу да Гама, сам уже ослабший и с болями. – Ни у кого
