двери.
— Где она?
— В ванной. Она пьяна и хочет домой. Но не позволяет мне забрать ее.
Я кивнула, понимая. Иногда, Лив несчастная пьяница. На самом деле, она обычно злится. И эта злость обычно направлена на мужской пол.
— Дай мне минуту. Встретимся там.
Девон взглянул на Эллиота, а затем на меня, выглядя неуверенным, что стоило оставлять меня наедине с ним снова. Но после нескольких неловких мгновений он отошел в сторону лестницы. Я повернулась к Эллиоту, убрала руку с дверной ручки и медленно закрыла дверь.
— Это не его вина, — сказала я тихо, надеясь, что он немного успокоился.
— Оливия не великий человек, чтобы все крутились вокруг нее, когда она пьет.
Я нерешительно протянула руку и положила ее на плечо, надеясь, что он не отстраниться от моего прикосновения. Хотела вернуться на пять минут назад, когда все, что могла чувствовать, — это его руки на мне и губы, которые целовал меня. Он вздохнул, будто высвобождал часть напряжения, и я чувствовала это, войдя в его мускулистые руки. Когда провела рукой ниже, к ладони, он сцепил свои пальцы с моими, и притянул меня ближе. Настала моя очередь вздыхать, когда он провел свободной рукой по моей щеке.
— Ты невнимательна, и я не могу сказать мило это или раздражает.
— Я не невнимательна, — прошептала, хотя и понятия не имела, что он имел в виду.
Элиот не ответил, просто пробежал большим пальцем по линии моего подбородка, и затем по нижней губе. Он медленно подался вперед и поцеловал меня. Поцелуй был мягким и теплым. Когда он отстранился, я не была к этому готова, так что закусила губу, чтобы не нахмурится.
— Когда ты уезжаешь домой на лето?
Я была рада слышать, что вся злость исчезла из его голоса, и он стал опять спокойным и нежным, каким был всю ночь.
— Послезавтра.
— Могу ли я пригласить тебя на завтрак утром?
Я кивнула.
— Я заеду за тобой в десять, ладно?
Снова кивнула. Он наклонился вперед и поцеловал меня в лоб.
— Увидимся тогда.
— Ладно.
Он сжал мою руку перед тем, как отпустил ее. Тогда я открыла дверь и ушла, чтобы найти свою подругу.
Когда я нашла Оливию, она сидела на полу в общей ванной комнате около комнаты Девона. Я насторожилась, думая, насколько грязной была ванная, когда увидела, что ее руки лежали плашмя на противном кафеле. Она прислонилась к стене, ее голова была низко, а волосы закрывали все лицо. Один из ее шлепанцев отсутствовал, а кошелек лежал в метре от нее, полностью открытый.
— Ладно, Ливи, пора идти.
Я опустилась на колени и попыталась приподнять ее за руки, не желая касаться ладоней.
Она не шелохнулась, но стала ворчать на меня, что хотела снова заснуть.
— Лив, серьезно, вставай с пола. Ты же не хочешь подхватить хламидий тут.
Я попыталась поднять ее снова, но это было бесполезно.
— Тебе помочь? — Девон появился в дверном проеме, скрестив руки на груди, наблюдая, как я изо всех сил пыталась поднять ее.
— Ты не возражаешь?
Он не ответил, но подошел к ней, нагнулся, одной рукой взял ее под поясницу, другой ― под колени, и поднял ее, будто она ничего не весила. Он двинулся к двери, и я взяла потерянный шлепанец и кошелек.
— Ты не можешь нести ее так всю дорогу домой. Давай вызовем такси.
— Эви, это не так далеко. Я могу сделать это.
И он наглядно подтвердил свои слова, держа Лив в своих объятиях, ее тело подпрыгнуло, но все равно было прижато к его телу.
Она была не в кондиции. Я никогда не видела, чтобы она напивалась так раньше.
— Когда она успела так напиться? — спросила я, идя за ним, громкие звуки вечеринки потихоньку затихали, когда мы начали отходить от двери братства.
— Она просто продолжала пить и пить все больше и больше. Я пытался заставить остановить ее, но когда понял, что она и не собирается, сам перестал пить, чтобы хоть кто-то из нас был трезв.
В продуманности его действий не ускользнуло от меня то, что не все парни из колледжа согласились бы на подобное, чтобы убедиться, что их очень пьяные девушки были в безопасности. Я представляла, как большинство парней выпивали вместе со своей девушкой, надеясь на пьяный секс. Лив не выглядела сейчас особо сексуальной.
— У Лив есть некоторые проблемы. Когда она пьет, все стены, которые она обычно строит, чтобы защитить себя, падают, и она начинает все чувствовать. Не принимай близко к сердцу. Она злиться не на тебя.
Он молчал некоторое время, и я просто слушала звук наших шагов.
— Насколько высоки ее стены? — его голос был грубым и усталым.
— Что ты имеешь в виду?
— Ее стены. Они так высоки, что никто и никогда не сможет преодолеть их? Или они просто кажутся такими высокими?
Я думала над этим вопросом, представляя себе карикатуру, где он с одной стороны высокой стены, а Лив ― с другой. Она прислонилась спиной, ее ниспадающие волосы скрывают лицо на опущенной голове.
— Не думаю, что кто-либо действительно пытался забраться на нее.
— Ты на другой стороне, — сказал он в качестве аргумента.
— Я не взбиралась на нее. Я наблюдала, как Лив строила ее, и, когда она закончила, оказалась на правильной стороне.
Это было правдой. Я была частью ее жизни, прежде чем Лив ранили, и, к счастью, она никогда не отталкивала меня.
Он издал громкий вздох, либо от разочарования, либо от физической нагрузки.
— Никто никогда не был рядом достаточно долго, чтобы попробовать прорваться через стену, Девон. Она никогда никому не позволяла подходить так близко.
Я видела решимость в его глазах и снова не могла понять, было ли это заботой, дабы донести ее до нашего общежития, или ему хотелось достучаться до нее. Полагала, что вероятно это было и то, и другое.
Остальную часть дороги до общежития мы шли молча. Я не хотела говорить о воображаемых стенах Лив, но Девон был в прямом и переносном смысле ближе к ней, чем кто-либо другой до этого, не только потому, что она была у него на руках. Лив красиво выглядела в его руках, а он выглядел хорошо, неся ее. Я старалась не обращать внимания на крохотную часть внутри меня, что заныла от осознания этого.
Мы молча зашли в нашу комнату, и я наблюдала, как Девон положил Лив на кровать с легкостью, нежностью и заботой. У него проступил пот на лбу, а бицепсы покраснели под светом
