делался глубокий разрез, через который вынимали все внутренности и клали их в четыре каменных сосуда. Затем тело пропитывалось раствором солей натрия и благовонными маслами. Вместо сердца на грудь покойного клали каменного жука-скарабея, на котором были написаны магические формулы, чтобы защитить «ка» в царстве мертвых. После пропитки благовониями тело заворачивали в многочисленные ткани с различными смолами и клали в гроб — саркофаг. Первоначально мумифицировали только тела фараонов, а затем и членов царской семьи и наиболее знатных людей. Позднее ритуал мумификации распространился на среднее сословие («немху»), а далее и на всех свободных.
Исследователи Древнего Египта выдвинули много гипотез, объясняющих возникновение обычая мумификации не только влиянием религиозных воззрений, но и объективными условиями. Нам представляется правдоподобным предположение о том, что широкое распространение этого обычая было обусловлено тем, что, во-первых, в стране всегда было мало дерева и оно было дорого для того, чтобы использовать обряд кремации, сожжения трупов, и, во-вторых, захоронения в земле также были неудобны из-за постоянных разливов Нила, воды которого разрушали могилы и вымывали трупы.
По мере экономического и социально-политического развития Древнего Египта менялись представления о посмертной судьбе умершего. В эпоху Древнего царства, согласно Текстам пирамид, считалось, что умерший или его «двойник» («ка») отправлялись на священные поля Иалу (Ялу, Иару). Эти священные поля блаженства, по верованиям египтян, находились где-то на западе в подземном мире. Считалось, что в горах в районе города Абидос был вход в подземный мир, по которому протекал подземный Нил. Каждый вечер бог солнца Ра торжественно переходил из дневной ладьи в ночную и начинал свое плавание по подземному Нилу, протекающему по длинной и узкой долине, разделенной двенадцатью воротами на двенадцать частей. Каждое подразделение подземного мира ладья бога Ра проплывала в определенный час ночи, и, по мере того как она плыла по подземному миру, души умерших выходили из гробниц, чтобы приветствовать бога солнца и насладиться его сиянием.
В целом священные поля блаженства очень напоминали обычную земную жизнь Древнего Египта, только в улучшенном варианте. По представлениям египтян, поля блаженства изобиловали водой, злаки на них вырастали выше человеческого роста, зерно в колосе было больше локтя. Души умерших на этих полях трудились так же, как трудились египетские земледельцы, они пахали, погоняли запряженных в плуг быков, сеяли, жали, молотили и приносили жертвы богам. Считалось, что все работы в подземном мире были значительно легче земных; кроме того, души умерших были избавлены там от одной из самых тяжелых в Египте повинностей — по поддержанию в порядке ирригационной системы. Загробные поля блаженства представлялись изрезанными многочисленными каналами, и новых рыть было не надо.
Социальное неравенство в земной жизни древних египтян отразилось и в их представлениях о загробном мире. Согласно этим представлениям, с помощью магии знатные и богатые могли избавиться от работ на священных полях. Для этого изготовлялись небольшие фигурки человека («ушебти» — ответчики) с мешком зерна на спине или с мотыгой в руках. На фигурках писались магические формулы, которые должны были заставить их работать в загробном мире вместо владельца. Изготовление фигурок стоило дорого, и надо было иметь большое количество таких «кормильцев», чтобы избавиться от работы на священных полях блаженства. Простых общинников жрецы утешали тем, что работа на полях Ялу значительно легче, чем в земном мире.[26]
На этой стадии развития представлений о загробном мире мы встречаемся с новым, чрезвычайно существенным моментом. Они начинают выполнять новую социальную функцию — функцию утешения людей в тяготах реальной, земной жизни. Загробный мир древних египтян уже не просто вместилище для душ умерших, а награда за трудности, волнения, несчастья, пережитые в земной жизни. Усиление эксплуатации, рост социального неравенства, гнет деспотической власти фараона нуждаются в каком-то оправдании, угнетенные должны получить какую-то, пусть иллюзорную, компенсацию.
В эпоху Среднего царства представления о загробном мире меняются, к идее вечного блаженства на священных полях Ялу прибавляется идея страшного суда Осириса над душами умерших. Если в эпоху Древнего царства верили, что все души умерших, захороненных с соблюдением установленных обычаев, независимо от их социального положения и поведения в земной жизни получают доступ на священные поля блаженства, то теперь считалось, что на поля Ялу можно пройти только через загробный суд Осириса.
Идея загробного суда встречается уже в Текстах саркофагов, а в развернутом виде его картина рисуется в Книге мертвых, в 125-й главе. Вот как представлялся древним египтянам страшный суд над душой умершего в загробном мире.
В центре зала восседал Осирис с короной на голове, с жезлом и плетью в руках (знаки власти фараона). Он председательствовал на этом суде, в котором принимали участие также сорок два бога номов Древнего Египта. Перед троном Осириса устанавливались весы, на которых боги Гор и Анубис взвешивали сердце покойного. На одну чашу весов клалось сердце умершего, а на другую статуэтка богини Маат или ее символ — страусовое перо. Умерший, приводимый на суд двумя богинями, перед лицом Осириса и других богов произносил две оправдательные речи. Обращаясь к божественным судьям, он говорил: «Привет тебе, великий бог, владыка двух истин!.. Я знаю тебя, я знаю имена сорока двух богов, пребывающих здесь, на великом дворе двух истин, они поджидают злодеев и пьют их кровь в день, как предстанут злодеи на суд Уннефера. Вот, я знаю вас, владыки справедливости! К вам прихожу со справедливостью, ради вас отринул несправедливость»[27].
Далее, обращаясь к Осирису, покойный произносил свою первую оправдательную речь, представлявшую собой своеобразный моральный кодекс древнеегипетского общества:
Я не чинил зла людям.
Я не нанес ущерба скоту. <…>
Я не творил дурного. <…>
Я не кощунствовал.
Я не поднимал руку на слабого.
Я не делал мерзкого перед богами.
Я не угнетал раба перед лицом его господина. <…>
Я не убивал.
Я не приказывал убивать.
Я не истощал припасы в храмах. <…>
Я не портил хлебы богов.
Я не присваивал хлебы умерших.
Я не совершал прелюбодеяния.
Я не сквернословил.
Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее. <…>
Я не давил на гирю.
Я не плутовал с отвесом.
Я не отнимал молока от уст детей. <…>
Я не ловил в силки птицу богов.
Я не ловил рыбу богов в прудах ее.
Я не останавливал воду в пору ее.
Я не гасил жертвенного огня в час его.
Я не
