они с женой потеряли тепло семейное и дошли до лютого холода в отношениях. И чем дальше, тем становится холоднее. Об этом и рассказал Саид Раисе, и добавил:
— Что-то же, наверное, было, если уж мы поженились. Она в то время нравилась мне. А теперь что? Почему? Куда всё это ушло?.. Ты мне сейчас тоже нравишься, а что дальше?
— Ты мне тоже нравишься, Саид. Ты такой сильный! Добрый. Я хочу тебя, Саид. Давай, скидывай одежду и иди ко мне. О потом будем думать потом.
Саид ещё некоторое время продолжал думать: как говорится, и хочется, и колется, и мамка не велит; и всё же стал раздеваться.
— Ого, какие бицепсы у тебя!
— Спортом занимался долго. Чуть ли ни с детства.
— Каким?
— Спортивная гимнастика. Развивает мышцы.
— А наколка? Что это?
— Это в армии. Эмблема артиллерии.
— Иди ко мне. Горячий восточный мужчина. Иди…Я хочу тебя…
И Саид упал в горячие объятья любви. Сколько тепла, столько нежности и неподдельного восторга! Эти волшебные линии стана, эта бархатная белоснежная кожа, эти пышные, пахнущие весенним ароматом волосы, эти нежные стоны!..
— А-а-а!.. Ещё хочу!.. Ещё хочу!.. Боже мой, какой ты! Боже мой!..
Тут я вынужден прервать, дорогой мой читатель. Рекламная, как говорится, пауза и нам не ведомо, что они там друг другу говорили, а что дальше делали, об этом тоже молчит история.
Вернемся к нашим героям через много часов и подслушаем, о чём они говорят. Еле отдышавшись, Раиса стала как будто упрекать, в то же время довольно улыбаясь:
— А прикидывался уставшим! Сачкануть хотел? С такими способностями! С таким темпераментом!.. Да ты с такими данными просто обречён быть счастливым! Я бы тебя никогда не потеряла бы, если бы ты был мой. Но ты, увы, не мой. Спасибо, тебе, Саид. Спасибо…Это было просто волшебно!..
Саид молчал, глядя в потолок. Раиса повернулась к нему и, смотря в его серьёзные глаза, спросила:
— О чем задумался?
— Не знаю. Такое ощущения, что я попал…, нравишься ты мне, Раиса.
— Ты мне тоже нравишься, Саид.
— Ты такая естественная. Мне легко с тобой. Просто. Уютно.
— И мне с тобой хорошо. Ты такой крепкий. Добрый. И горячий! Мне понравилось. Ещё хочу! Иди ко мне!..
Когда Саид проснулся, Раиса уже одевалась…
— Доброе утро, Саид! Просыпайся. Мы завтрак проспали.
— Я две ночи почти не спал. Накопилась усталость.
— Да и поздно мы заснули. Слишком хороша была ночь…
— Ну да. Увлеклись…
— Вставай, пойдем обедать. И билеты спросим. Вдруг появились. Бывает, что сдают.
По армейской ещё привычке, Саид быстро оделся, и они с Раисой вышли ы мокрую весну. Старушка зима бушевала, не хотела уступить молодой красавице-весне. Зал ожидания всё ещё битком забит. Пассажиры спят на скамьях, на полу. У билетных касс никого. Нам отказали продавать билеты, объясняя это тем, что и в Минске не принимают самолёты. Мы не расстроились: знали, что мы были приговорены быть вместе ещё некоторое время.
— Ну вот, билеты опять не купили. Неизвестно, когда будут. — сказала Раиса совершенно спокойным голосом и добавила, — Пошли в ресторан, поедим.
— Раиса, может поездом поедем? Отсюда автобус едет до Белорусского вокзала. Я всегда так еду. Ночь поспал, утром уже в Минске.
— Саид, я не хочу тебя насиловать без конца. Тебе хватило и ночи. Таскаться с таким багажом с вокзала на вокзал, — это ужасно. Да и хлопотно. Подождем еще пару дней. И пару ночей. — сказала Раиса, сильно прижав к себе руку Саида. — А там посмотрим. Или я тебе уже надоела? — она остановилась и повернулась к Саиду, ожидая ответа.
— Бог с тобой, Раисочка! Как можно! Просто ты тратишься, а мне не ловко!
— Успокойся. Все нормально. Пошли покушаем и опять в пастель.
— Опять? — улыбнулся Саид.
— А что ещё можно делать в такую погоду? — бросила риторический вопрос в воздух Раиса. — Покушаем вкусно, купим ещё винца пару бутылок. Тебе же вчера понравилось вино?
— Да. Нормальное вино, хоть я и не разбираюсь в этих напитках.
Раиса ответила уже когда они сели за стол в ресторане.
— Берём, коль тебе понравилось…
— Только, давай, не в ресторане, как вчера, а в магазине. Чуть пройдёмся, там магазин продуктовый за углом, вот там и купим.
— Хорошо. Командуй. И прогуляемся заодно… Что тебе заказать? Как и вчера? Мясное.
— Да все ровно. И кофе, если можно.
— Хорошо…
Раиса заказала нам стол, а сама уставившись на Саида, попросила тихим, ласковым, но серьёзным тоном, таким, каким обычно просят провинившихся детей рассказать правду:
— Саид, расскажи мне о себе.
— Что тебе рассказать! Что ты хочешь знать обо мне?
— Мне бы хотелось знать всё о тебе.
— Не думаю, что есть во мне что-то интересное. Обычный деревенский парень. Но деревня у нас большая. Очень большая. Расположена она у подножия гор в довольно глухом месте в тупике. От нас уже начинаются горы. Ни дорог, ни троп.
— Чем там у вас люди занимаются?
— Работают в колхозе. Колхоз богатый. Миллионер. Председатель Герой Соцтруда.
— А как ты в Минске оказался?
— Всё просто и даже банально. Поступал в Москве, приехал к брату в гости, а он уговорил меня, вернее даже, — приказал поступить в политех в Минске, чтобы в колхозе после мог работать… Мол, ты младший, после института должен вернуться в деревню к родителям… Так принято. Таков обычай. Я не мог ослушаться.
— О как у вас строго! А не поехал почему?
— Пока я учился, матери не стало, появилась мачеха, ну я и не стал ехать. Направили на завод, женился, укоренился.
— Я часто вспоминаю соседей, дагестанцев. Хорошие ребята были. Веселые. Все время шутили, смеялись. Магомед такой энергичный, пробивной. Любой вопрос мог решить. А жена его, Хадижа, научила меня "хинкал" дагестанский готовить.
— Да ладно! Ты умеешь хинкал готовить? — с восторгом и удивлением произнёс Саид.
— И "чуду" умею, и "хинкал". И часто готовлю. Мне нравится.
— Так ты уже почти дагестанка! Горянка! Угостишь, когда приеду?
— Легко! Ты только приезжай. На недельку!
— На недельку? Ну, не знаю, как с работой…На три дня смогу.
— Ладно, хоть на три приезжай… Про брата я поняла, а сестра есть у тебя?
— Три сестры. И все врачи. Я самый младший в семье.
— Ого, какая большая семья! Весело, наверно, вам. А я вот одна у родителей.
— Это неправильно. Кому должен радоваться человек? Братьям, сестрам, родителям. А играть с кем? Состязаться в учёбе? Ругаться, мириться с кем? Нет, это неправильно. Семья должна быть большой, дружной и веселой. Нас шестеро, а было вообще восемь. Двое умерли
