тут что-то другое. Что-то странное. Тяжелое. Неизвестное. Зарождающееся где-то глубоко во мне. И самое страшное — я не могу понять причину этого тревожного ощущения.
Глухо выдыхаю, все также избегая встречи с его взглядом. А он не сводит своих глаз с меня. Чувствую. Это невозможно игнорировать.
Впервые Тень так терпеливо ждет моего ответа, только нет у меня сил говорить, я уже и не помню, что он спрашивал, разум предает. Оставляет один на один с чем-то ранее незнакомым мне.
В попытках не задохнуться в приближающемся безумии неосознанно кладу руки на крепкую мужскую грудь, но тут же одергиваю их, как от огня, способного в миг изуродовать мои нежные ладони. Но все заканчивается, когда Тень одним движением мощной руки перекрывает мне кислород.
Ну и пусть задушит, не хочу я жизни в этом дворце. Чужая здесь я. Не он, так Зарема или Зураб со свету сживут, а если и оставят в живых, то превратят мое существование в сущий ад. До сих пор угрожающие слова Зураба звучат в моей голове.
«Надеюсь, господин отдаст тебя мне, у меня для таких, как ты, есть клиенты».
«С твоей красотой можно разбогатеть. Не вздумай пытаться забраться под кожу нашему господину. Потеряла ты это право».
А позже ко всему прочему присоединяются еще и проклятья Заремы. В итоге все угрозы, ранее сыплющиеся в мою сторону изо рта гадюк, превращаются в калейдоскоп эмоций, коварно затягивающих меня на самое дно. Правда, в следующее мгновение с того самого дна меня рывком достает голос дьявола, а вместе с ним в горящие легкие врывается глоток воздуха, отравленного запахом этого мужчины.
— Молчишь, когда я требую ответа, и говоришь, когда молчание могло бы стать твоим спасением, — усмехается злобно, опаляя ушную раковину, и проводит большим пальцем мне по горлу, пока я пытаюсь вернуться в реальность. — Как быстро ты пожалеешь о своей дерзости, глупое создание?
Я все так же прерывисто хватаю ртом воздух, отчаянно пытаясь подавить головокружение, которое лишь усиливается от частого дыхания, но каким-то чудом мне удается выдавить из себя хриплое:
— Ты злишься, потому что грязь не намерена подчиняться тебе?
Это последнее, что я говорю, прежде чем мои ноги отрываются от пола, и только хруст стекла под его обувью заглушает мой сорвавшийся с губ писк.
Я теряюсь в напоре этого мужчины. Он уничтожит меня. И я понимаю это слишком быстро...
Удерживая меня одной рукой в подвешенном состоянии, второй рукой он заходит на территорию, которую я желала разделить однажды лишь с одним. Зажмуриваюсь, когда, прижатая к его телу, я сталкиваюсь лопатками с холодной мраморной стеной, а грубые костяшки мужских пальцев касаются моего подрагивающегося от частого дыхания живота. И вновь утробное рычание оглушает где-то над макушкой. Его так много. Он повсюду.
Дрожа каждой клеточкой тела и кусая губы в кровь, я молюсь, чтобы этот мужчина не забыл о том, что я грязная, недостойная, и сейчас готова признаться во лжи, лишь бы только он убрал свои руки от моей кожи.
— Мой господин сам себе противоречит, — судорожно тараторю я все что не попадя, лишь бы помогло остановить его. — Если я грязь, зачем трогаешь?
— Мой господин, — повторяет мои слова. — Сколько лжи в твоих словах.
Внезапно большая ладонь накрывает мое лоно, и я распахиваю глаза, с ужасом цепляясь за широкие мужские плечи, прежде чем вижу то, что окончательно лишает меня дара речи. Его горящий чем-то опасным взгляд. Взгляд голодного зверя, которым он прямо сейчас подавляет меня.
— Сколько страха и непокорности в твоих глазах. Но твое тело.
Он обманчиво нежно обводит чувствительную точку там, где еще никто и никогда… трогает то, что до этой минуты не было осквернено. Даже я не осмеливалась испытать то, о чем говорили мои сверстницы. А сейчас вот так просто меня заставляет дрожать тот, кто вызывает ужас одним лишь взглядом и отвращение, когда открывает свой рот, оскорбляя меня. Я не должна так реагировать, не должна хотеть узнать, что ждёт меня дальше за этим нарастающим внизу напряжением, обжигающим подобно огненному шару, и только его голос отрезвляет меня от происходящего хаоса.
— Твое тело покоряется мне, чувствуешь? Чувствуешь, какая ты мокрая? Как бы ни просила, оно не слушает тебя, оно слушает мои пальцы, — и в доказательство своих слов Тень углубляет свои ласки, вынуждая сдаться стоном и выгнуться, позволив затвердевшим соскам потереться о грубую ткань его джалабии. — Твое тело способно на такое же предательство, как и твой язык. Только в отличие от последнего, — он кусает меня за мочку, выпуская из себя глухой звук, и я взвизгиваю, прежде чем снова слышу тяжелый мужской шепот, — твое тело не врет мне, моя маленькая шармута.
Шармута. Слово бьет по мне молнией, и я буквально вырываюсь из шокового оцепенения, упершись одной рукой в каменное плечо нависшей надо мной скалы.
— Нет… — задыхаясь, я нахожу в себе силы вцепиться в его руку. — Хватит… Не надо… Мне не нравится...
Внезапно мои руки попадают в плен и тут же оказываются прижаты к стене над моей головой. Мне даже приходится встать на носочки. Удерживая меня одной рукой в подвешенном состоянии, вторую Тень вновь запускает в мои волосы на затылке, рывком притягивая в горячую близость своих губ.
— Не смей мне говорить НЕТ! Не смей врать и указывать! — обдает гневом, прежде чем немного понизить грубый голос: — Запомни, ты принадлежишь мне, только я вправе распоряжаться твоим телом, только я решаю, когда хватит, но я предоставлю тебе один выбор, — он слегка отстраняется, по-прежнему удерживая меня под прицелом диких глаз, но я все же замечаю, как мужчина тяжело дышит. — Не вздумай опускать руки, ясно? Держать их над головой.
Тень дожидается моего неуверенного кивка, а потом, сжав волосы в кулак чуть крепче, второй рукой вновь проскальзывает между моих ног, мгновенно сбрасывая меня в омут пугающих ощущений. Резкий вздох оказывается предателем. А ему нравится видеть мою уязвимость перед ним. Но я отчаянно пытаюсь противостоять неизведанному... Кусаю губы, переплетая дрожащие пальцы рук в замок и пряча от него свою слабость, правда, вскоре с крахом терплю поражение, понимая, что тут я бессильна...
— Тебе выбирать, что ты будешь получать от меня, — с рычанием, он обводит пальцем вокруг моего пульсирующего эпицентра, отчего и без того дрожащие колени подгибаются, вызывая на мужском лице
