вынула и разглядывала на ладони и, кажется, забывала, как дышать. Арви глянул и молча кивнул.
— Даже не представляю, куда бы я могла их надеть, — растерялась Виррис. — Они достойны королевской свадьбы, но…
— Можно на годовщину вашей, — подсказал Арви очень ровным голосом.
Муж рыжеволосой красавицы поправил перстень на своём пальце, дёрнул уголками губ.
— Что ж, Виррис, этот подарок лучше всяких слов свидетельствует о том, что моя семья приняла вас. Камни из графской сокровищницы.
Виррис не сразу справилась с волнением и пересохшим горлом, то трогала ожерелье и любовалась игрой светлых граней в изящных подвесках серёг, то растерянно переводила взгляд на понимающе улыбнувшегося юношу. Не сразу, с толикой неохоты, сняла украшения: дорогой металл приятно грел кожу, а камни, казалось, излучали силу и щедро подпитывали новую хозяйку. Удивительным образом подаренное мужем кольцо идеально вписалось в гарнитур.
— А у…вас что? — поинтересовалась девушка, наконец пряча сокровища обратно, но шкатулку так и оставила на коленях, поглаживая инкрустированные уголки.
— А я очень просил самоцветы для амулетов, которые, как вы знаете, периодически изготавливаю, — усмешка мужа выглядела донельзя довольной.
Он вручил девушке свою шкатулку, и под тихие смешки виконта Вейсдгара Виррис, не сдержавшись, перебирала переливающиеся, светящиеся огнём и скрытой силой камни.
— Угодил? — уточнил Арви, наблюдая за обоими.
— Более чем! И меня заодно пристыдил: изумительный комплект, а от меня какое-то колечко… — но голос Бьорда звучал весело.
— Так то от всей семьи, — весомо поднял палец Арви.
— Как же тебя не ограбили в пути, да ещё без зелья!
Молодой человек таинственно повёл плечами.
…
Арви обещал остаться на месяц. Виррис видела, что мужчинам есть что обсудить наедине, и должна была найти в себе силы оставить их, но не находила, а её не выгоняли. Арви смотрел на них, сидящих рядом, то слишком внимательно, то, опомнившись, нарочито бесстрастно, с неподдельным интересом расспрашивал обо всём, и только о грустном происшествии в Школе супруги, по взаимной договорённости, умолчали. Виррис же вместе с мужем и его племянником пила, то есть, скорее пробовала любимый Бьордом сорт эля, снова слушала красивые и страшные северные сказки и просила время замедлить ход, потому что заканчивать этот вечер не хотелось.
И ещё очень жалела о том, что человек с душой прекрасного снежного зверя не сможет составить ей компанию на верховых прогулках.
…
— Всё в порядке? — пытливо посмотрел на Арви Зоратт, провожая того наверх, в подготовленную спальню.
— В полном. Морская стихия меня не убила, я снова на ногах и с дороги успел отдохнуть… А что?
— К твоему запаху добавилась какая-то незнакомая нота, никак не пойму, — нахмурился Бьорд, непроизвольно принюхиваясь, как большой кошак, которым он никогда не был. — Не хворь, не чужое воздействие…проклятия тоже не ощущаю… Ладно, не обращай внимания.
Ортейр недоумённо сморщил безупречный нос.
— Да вроде всё как обычно. Ты мне лучше скажи… Или не лучше. И вообще это не моё дело… Вы с тёт… с Виррис ведёте себя друг с другом так мило и вежливо, при этом… Проклятье! Извини, Бьордхард, не моё это дело. Доброй ночи.
— Некоторое потепление в отношениях есть, — снизошёл до ответа Бьорд, останавливаясь на пороге комнаты племянника. — Иногда мне думается, она считает меня слишком старым.
— Ерунда какая! Стоит ей увидеть, как местный леаворский цветник строит тебе глазки…Ой, не делай такое лицо, дядя, а то я не видел!..
Зоратт саркастически фыркнул.
— Да-да, я тот ещё сердцеед, и самая привлекательная из моих черт — это циферка, которой записывается моё состояние.
— Зато ты, единственный из всех Вейсдгаров, обладаешь свободой выбора, которой смог воспользоваться. Мне такой роскоши не видать, — грустно напомнил Арви.
— Погоди печалиться: возможно, твой брак окажется в разы счастливее моего. Когда смотрины, кстати? Или что…твоё сердце уже кем-то занято?
Племянник удержал бесстрастное лицо.
— В этом году смотрин не будет, чему я очень рад. А тебе желаю счастья, самого настоящего, отсюда и до Визейских гор. Вам обоим.
Бьорд осторожно улыбнулся.
***
Глава 4
На приём к леаворскому градоправителю пригласили их всех: и чету Зораттов, и их гостя, и Виррис немедленно приступила к подготовке, досадуя, что так поздно принесли приглашение и времени у неё менее трёх недель. Но не будь она Виррис Адорейн, если не справится в такие сроки.
Намеревалась отказаться от совместных прогулок с мужем под предлогом той же подготовки к званому вечеру: выбор тканей и декора для нарядов требовал времени, не считая работы над эскизами и всем остальным. Только Зоратт мягко напомнил, что великолепной Грации требуются регулярные нагрузки и возразить оказалось нечего, к кобыле Вир прикипела всей душой, перепоручать её кому бы то ни было не хотела. Бьорд же не позволял себе почти ничего лишнего, почти не выбивался из рамок составленного договора. Не докучал беседами, не лез с неуместным признаниями. А за слишком горячие, пристальные взгляды не убивают, и Вир по привычке терпела и мысленно считала не месяцы — недели до истечения их общего года.
Поговорила с сестрой, не сразу отойдя от накрывшей обиды: так ждала переезда Элге в новый дом, возможности тайком от бдительного форрилева ока навестить её, а своевольная девчонка опять всё сотворила по-своему! Однако дни шли, и уже гостил в большом мужнином доме прекрасный виконт, и Виррис оттаяла.
Элге выглядела хорошо. Улыбчивая, спокойная, и какая-то особенная мягкость и уверенность в больших зеленющих глазах.
— Я только одного так и не возьму в толк, — вздохнула Виррис, когда утих первый обмен новостями. — Неотступное внимание твоего свёкра. Всё уже закончилось и Мад должен был понять, что ты не изменишь своего решения, так чего ради продолжать всё это?.. Неужели дело только в непогрешимой репутации этой блистательной семейки?
Элге покачала рыжеволосой головой.
— Не только, Вир. Но я не могу сейчас всего рассказать. Хочу, правда, хочу, мне неуютно от этой стены недоговорок между нами. Но сейчас не лучшее время раскрывать тайны. Я обязательно расскажу тебе, обещаю. Глаза в глаза.
Виррис фыркнула с раздражением…и вспомнила себя, своё одиннадцатилетнее молчание. Вздохнула, чувствуя, как немеют скулы.
— Я тебя люблю, Вир. Всегда, что бы ни случилось.
И Виррис молча обескураженно кивнула. По крайней мере, с её сестрой всё хорошо.
Арви больше не строил ей ледяных дворцов в саду, не замораживал миниатюрное озеро, по которому плавали бы грациозные лебеди. В саду царила весна, радуя нежными цветущими красками, и снежные фокусы он показывал осторожно. Виррис разглядывала крупные снежинки-бабочки, садящиеся ей на ладони и думала о том, что эта стихия кажется ей родной
