Пока я мысленно подбирала слова, она углядела на улице объявление – похоже, оно было очень свежим и ещё не успело потонуть под бесконечными слоями новой рекламы.
– Мама, смотри, это же Красная шапочка! Ты помнишь её? Она ещё чуть не слопала свою бабушку, – ей даже смешно это сейчас показалось.
Объявление с размазанной, но узнаваемой фотографией лаконично сообщало про пропажу ребёнка и обещало денежное вознаграждение за любую информацию. И мобильный телефон в конце. Повинуясь порыву, я всё сфотографировала.
– А я её как раз видела сегодня, представляешь, – спокойно начала разговор, – твою Красную шапку.
– Ух ты! И где? А давай позвоним и выиграем деньги! – она всё ещё не заподозрила подвох.
– В детдоме. Помнишь это место?
– Да, мамочка, – вот теперь её глазах мелькнула тревога.
– Я отвезла туда учительницу, которую ты сделала мертвяком. Она совсем плохая стала, гораздо хуже, чем ты видела. Директор сказала, что заберёт и тебя тоже, если только я не возьмусь присматривать за тобой, и чтобы никаких глупостей.
– А Красную шапочку за это забрали? За мертвяка?
– Конечно.
– Мамуля, ты же меня им не отдашь? – она побледнела и стала удивительно похожа на загнанного зверька.
Некоторые решения стоят нам слишком дорого, но чаще всего оказывается, что изменить на самом деле ничего было нельзя.
Царёв теперь вечно задерживался на работе, а когда иногда я смотрела на Алёнку, выслушивая по громкой связи его крайне неловкие объяснения, то она отводила глаза, не желая признавать очевидное. Конечно, она прекрасно видела, что дело нечисто, и парадоксальным образом чувствовала вину за отца. Бедная девочка, ей и так хватало переживаний после истории с мертвяками, она же теперь жутко боялась хоть как-то расстроить меня.
А в чём настоящая причина, я всё-таки выяснила.
У одного влиятельного чиновника из важного для Царёва министерства обнаружилась родная дочь, девушка энергичная и полная всяких скрытых талантов – некая Зоя Олушкина. Она решила, что хочет попробовать себя в бизнесе, и не придумала ничего лучше, чем пролезть в руководство какой-нибудь очень крупной компании, используя папины связи.
Компанией, конечно, оказалась маленькая и скромная микро-империя Царёва, а он сам тоже показался ей человеком достаточно интересным, чтобы проводить с ним многие часы, не обращая внимания на разницу в возрасте и смущенные взгляды многочисленных сотрудников. Нет, они-то не проболтались – кремень, а не персонал, но как раз тут мне очень помогла Машка.
Подружка внимательно выслушала мои не то, что сомнения, а лютую уверенность, и прямо глядя в глаза строго спросила – хочу ли я на самом деле знать правду, или мне предпочтительнее пребывать в счастливом неведении? Последнее – тоже отличный выбор, кстати, большинство людей именно так и поступает – делает вид, что оно ослепло и оглохло. Рабочий вариант.
Машка уже достаточно давно работала журналистом, так что узнать всю подноготную проблемы для неё не представляло. Я выбрала правду, что бы мне это ни стоило. Впоследствии много раз жалела о принятом тогда решении, но… Что сделано, то сделано.
Зоя Олушкина была настолько же прекрасна, насколько ужасно выглядели её сводные сёстры. Как оказалось, её отец рано овдовел и вскоре женился во второй раз – на милой женщине с двумя дочерьми. Аккаунты нашей красотки Олушкиной пестрели семейными фотографиями, на которых эти бедные сёстры просто не знали, куда себя деть, настолько плохо они смотрелись на фоне яркой и безупречной Зои. Впрочем, не думаю, что кто-то их вообще замечал.
Удивительно, но даже я не сразу догадалась, в чём дело.
Машка устроила мне «случайную» встречу в одном из ресторанов, чтобы я смогла как следует рассмотреть соперницу, оставаясь в тени.
Девушка впорхнула в зал, заставив отвлечься почти всех мужчин в пределах досягаемости, а за ней тенью прошмыгнули её сёстры: несуразная пышка и прямо-таки ходячая жердь. В этот момент между столиками навстречу им пошла молодая женщина с таким особенным, очень робким и застенчивым взглядом, от которого окружающие наперебой бросаются спасать и от чего угодно защищать его счастливую обладательницу. Обычно подобное можно встретить лишь в кино, очень редкое явление.
Зоя Олушкина изящно разминулась с дамой, но я успела заметить, как между ними пробежал дымок, почти невесомая струйка, и глаза её потухли, потеряли всю свою магию, тогда как Зоя на мгновение обрела тот самый взгляд, тотчас спрятанный до поры до времени под маской непринуждённой уверенности.
Какова! Всю жизнь обдирала сестёр и всякого, кто под руку попадётся. Похоже, больше всего Зою интересовала собственная внешность, так что это вполне объясняет, почему бедные родственники всё-таки выжили, хотя и превратились в ходячих страшилищ.
Еле справилась с порывом тут же вернуть всё обратно – жаль, конечно, обворованную женщину, но я знала, что такое вмешательство выдаст меня с потрохами, так что решила про себя, что видно уж судьба у неё такая – лишиться эффектного дара, случайно попавшись на глаза чересчур жадному чудищу.
Зато у сестёр-дурнушек даже и шанса не было, слишком давно они растеряли всё ценное, чем когда-то владели. Пока я пыталась понять, в чём секрет столь гипнотического воздействия Зои Олушкиной на своих стародавних жертв и зачем она таскает их за собой повсюду, Машка ойкнула и схватила меня за руку, чуть не проткнув ногтями. Я только успела ругнуться, зачем такое вытворять, больно же, а она торопливо и взволнованно зашептала.
Врождённая Машкина наблюдательность, помноженная на профессиональный журналистский навык, позволила ей увидеть то, что никто и никогда не замечает даже под самым своим носом – как бедная жертва лишилась своей характерной особенности, передав её хищнику.
Она всё спрашивала, видела ли я то же, что и она, и вспоминала какого-то Ваню. Причём тут Ваня, я поняла не сразу.
Оказалось, что как-то раз Машка очень и очень круто зависла со своим одногруппником – точнее, с целой развесёлой компанией, где единственным человеком, срок знакомства с которым перевалил за несколько часов, был как раз тот самый Ваня Волков, шалопай и хвастун.
Животрепещущие подробности мероприятия Машка, по счастью, опустила, быстро перейдя к сути – когда уже трудно было понять, это всё ещё ночь или уже считается утро, Ваня начал рассказывать какую-то несусветную дичь. Про то, как он охотится на страшных существ, способных забрать у других беззащитных человеческих овечек гораздо более важные вещи, чем наличность из карманов или даже карточку с кодом.
Тогда Маша решила, что мальчик просто увлёкся или пересмотрел триллеров, но сейчас стало ясно – всё правда. Она лично увидела, что произошло, и намерена теперь разобраться.
Я узнала этот блеск в её глазах – почуяла достойную дичь и со следа не слезет. Мне была уготована роль восторженного зрителя, но зато в первом ряду – обещали даже взять с собой на серьёзный разговор с горе-охотником.
