— Нет, ты правильно поступила, — Кеннет подошёл к ней и задержал руки над плечами. Сорочка почти ничего не скрывала. Особенно при свечах. Пламя трепетало, очерчивая тенями соблазнительную грудь жены. Так. Он же собирался успокоиться? — Отец совсем перестал следить за языком. Раньше он таким не был. Давай построим собственный дом и съедем туда. Как можно скорее. Я согласен спать на каменном полу, укрываясь шерстяным одеялом, лишь бы больше не наблюдать таких сцен.
— Я согласна, если мы добудем хотя бы подушку, — Хельда откинула голову на грудь мужа, прижалась к нему спиной. — Я могла бы вырастить дом, как трактир. Семена камнедеревьев ещё остались. Или наймём бригаду строителей? Но тогда ждать придётся слишком долго, да?
— Жаль, светлый император нам ничего не должен. Он выращивает города вот так, — Кеннет щелкнул пальцами. — Но мы — простые фитоллийцы. Так что придётся брать строителей клана и наблюдать издалека, как они магией укладывают кирпичи. Деньги я на дом давно откладывал серебрушка к серебрушке. Почти тысяча золотых. Тебе хватит?
— Думаю, да. Если в Фитоллии те же цены, что и у нас, то уложусь. Завтра же узнаю, к кому можно обратиться, чтобы всё сделали качественно и по приемлемым ценам. А главное — быстро. Если бы не запланировала столько дел, могла бы сразу и договориться с архитектором, но придётся повременить. Надеюсь, лин Ксанир потерпит моё присутствие в его доме.
— Потерпит, — уверенно заявил глава, касаясь губами её шеи. — Двадцать лет же как-то терпел невыносимого сына.
— О нет, — рассмеялась Хельда, — ко мне у него совершенно особое отношение. Пожалуй, твой отец злился бы сильнее, только если бы ты привёл в дом невестку-ведьму. Стану, например. Или Бояну.
Жена резко замолчала, будто пожалела о произнесенных словах. Кеннет закрыл глаза и шумно вздохнул.
— Отец нормально относился к ведьмам, пока я не принёс одной из них клятву меча. Знаю, тебе уже надоела эта история, но я действительно практически бессилен против Станы. Клятва рабская. Да, нужно называть вещи своими именами. Я — раб Верховной ведьмы. Не в том смысле, что она стегает меня плетью, заставляет ходить в цепях и унижает. Нет. Издревле клятву меча главы кланов-вассалов давали своему сюзерену. Королю. Лишь во времена смуты, желая показать свою независимость, несколько моих предков один за другим приносили клятву собственным жёнам. Тогда же слегка изменился текст. “Не причиню вреда ни словом, ни делом” распространялось на любые проявления неуважения к жене. Нельзя было наорать на неё и ударить. За это следовало наказание от магии, заключённой в клятве.
— Ты произнёс именно такие слова? — Хельда повернулась лицом. — Клятву главы клана жене, а не сюзерену?
— Да. Другого теперь просто нет. После смуты первый вариант был утерян. С тех пор и королям клялись так, как когда-то жёнам.
— Ты пытался избавиться от клятвы? Не может быть, чтобы за столько веков свободолюбивые главы клана не нашли лазейку.
— Пытался конечно, — поморщился Кеннет. — Дошёл даже до того, что остановил сердце. Надеялся, что клятва сочтёт меня мёртвым. Не получилось. Видишь ли, когда сердце не бьётся, тело умирает. Каждое мгновение на счету. Если вовремя не запустить его обратно, то потом будет некого оживлять. Я очнулся и снова увидел плетение клятвы перед глазами.
— Сумасшедший, — пробормотала Хельда, в мгновение побледнев. — Из всех вариантов ты, конечно, выбрал самый рискованный! Нет, я уверена, есть другой способ разрушить демонову клятву. Нужно только хорошо поискать. Ты разговаривал о ней с Этаном? Если он хранит секреты клановой магии, то вполне может знать о каком-то жутко древнем обряде. Принесём в жертву тридцать три коровы, и всё наладится.
— Да хоть триста тридцать три, — покачал головой мечник, — не выйдет. Конечно, я говорил с Этаном. Он и рассказал о большинстве не самых очевидных нюансов. Например, что клятва крепче цепляется за совершённый надо мной ритуал принятия власти, — Кеннет покрутил на пальце кольцо с чёрным камнем, — чем за мою жизнь.
— Но ты ведь не был главой клана, когда произносил клятву.
— Я был наследником. Чтобы признать меня им, проводился урезанный вариант ритуала. Оказывается, клятве его хватило, чтобы зацепиться. А когда отца исключили из управляющего контура, клятва больше не видела в нём главу и рассыпалась. Поэтому и считается, что единственный способ избавиться от рабского подчинения и сохранить жизнь — отказаться от клана.
— А твоя несносная жена не собирается немедленно рожать наследника, — пробормотала Хельда, сдвинув брови. — Я хочу поговорить с Этаном, если ты не против. Вдруг на этот раз он вспомнит ещё что-нибудь важное?
— Немедленно родить у тебя и не получится, — Кеннет поцеловал её в макушку. — Ребёнка ещё нужно зачать и выносить. А вдруг у нас будет пять дочерей подряд? Нет, лучше тормошить кланового артефактора. Как ты поняла, я не против, чтобы теперь с ним говорила ты. Нельзя опускать руки. Я на всё готов, лишь бы избавиться от клятвы. На любые безумные эксперименты Этана. Иначе меня ждёт очередная попытка устроить бунт в клане.
— Да, Ксанир обмолвился о некоторых волнениях среди воинов, — жена прикрыла глаза, размышляя над чем-то. Вспоминала разговор с отцом или пыталась найти лазейку в клятве? — Всё действительно серьёзно?
— Ксанир обмолвился, — повторил Кеннет, со вздохом обняв её за плечи. — Он же требовал родить наследника и, наверняка, настаивал, что причиной бунта станет исключительно клятва. Нет, Хельда. В клане есть радикально настроенная часть воинов, кому подчинение Верховной, как кость в горле, но причин гораздо больше. Начнём с того, что желающих свергнуть текущего правителя всегда достаточно. “Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом”. За двадцать лет я привык не делать из этого драму. Нельзя нравиться абсолютно всем. Но одно дело, когда клан процветает и побеждает в войнах. И другое, когда наступает кризис. Скоро мне придётся сообщить оружейникам, что они не получат свои мастерские. И что финансовая независимость от субсидий Верховной откладывается на неопределённый срок. Вот тогда мне сразу вспомнят неудачно произнесённую клятву меча.
— Странно, мне казалось, что у клана достаточно ресурсов, — Хельда задумалась на мгновение. — Если открыть мастерские, то через какое время вложения окупятся? У меня есть идея, где можно взять деньги и на школу, и на мастерские. Но нужно понимать, есть ли смысл тратиться на запуск производства оружия.
— Мои хозяйственники вместе с кузнецами делали расчёты. Срок окупаемости — примерно год. Если использовать тот металл, что нам нужен, то закупать его придётся по высокой цене и небольшими партиями. Но вопрос качества у нас в приоритете. Я не могу позволить своим кузнецам потерять репутацию лучших оружейников в пяти королевствах. Поэтому считали мы тщательно и вроде бы всё продумали. А что за идея? Где ты хочешь взять деньги?
— Отец любил дорогие и редкие вещи, — ответила жена, снова взявшись за гребень. Волосы она расчёсывала так же медленно, как говорила. Словно движение гребня помогало думать. — У него было много разных коллекций, но самая любимая — сборник легенд народов мира. Они долго считались утерянными, потом стали появляться единичными экземплярами у торговцев. Лин Беринский собрал четыре тома из пяти и собирался выручить за книги больше пяти тысяч золотых. Конечно, если найти и выкупить недостающий третий том, сумма может стать ещё внушительнее. Но, увы. Мне вообще повезло, что Руфус вспомнил о книгах. Спрятал от Виктора. Иначе братец и бесценную отцовскую коллекцию проиграл бы в покер.
