— Тогда рассказывай, раз задание.
— Задание было — посмотреть внимательно и поискать странное. Так вот, я про странное. На вилле Донати есть охранник, зовут Паоло Флорари, так на бейдже написано. Он за деньги мимо кассы по ночам пускает желающих погулять в парке. А может быть и не только в парке, и в самом музее тоже, не знаю. Нам он предложил как раз парк, и мы не отказались. Парк сам по себе больше нашего здешнего и украшен красиво — ну там подсветка, фонтаны, гравий цветной на дорожках, музыка играет. А в середине — лабиринт. И мы в нём заблудились. Я в навигатор — ну, чтобы посмотреть, куда идти — а он рехнулся и показывает, что мы в другом месте находимся. А потом телефон вообще взял и выключился, я уже думал — разрядился. И тут оно. Кто-то по соседним дорожкам ходил. Нам не видно, кто там, я подумал — тот охранник и ходит, людей специально пугает, ну, чтобы не скучали. А потом кто-то нам впереди дорогу перешёл — белый и прозрачный. Ну что, бежать-то некуда, я «Отче наш» про себя прочитал, и мы пошли вперёд. Как будто за тем, кто там впереди. И вышли, похоже, в середину лабиринта, а там — статуя. Белая, в старинном платье и парике.
— Прямо статуя в парике? — хмыкнул Лодовико.
Октавио смутился.
— Ну, это Франческа сказала, про парик. Что в те времена все нормальные люди в парике ходили. И эта… Гортензия тоже. И Франческа возьми да и попроси её — помогите, мол, нам, госпожа Донати, отсюда выбраться. И она, хотите верьте, хотите нет — веером показала, там оказалась тропинка, и по ней мы в пять минут до входа во дворец дошли. А там я ведь спросил Флорари, того парня из местной безопасности, кто у них по парку ночью шарахается, и он ответил — не иначе, мол, госпожа Гортензия. Но по лицу его было видно, что на самом деле он ни капельки не уверен, но что-то подозревает.
И выдохнул.
— Кто хотел чертовщины? — Лодовико глянул на Элоизу и подмигнул. — Получай, уже неплохо, по-моему.
— Франческа, а ты что скажешь про лабиринт? — спросила Элоиза сотрудницу.
— А я подумала, что это всё — как в игре, только на самом деле. Мне-то страшно не было, Октавио же рядом, он справится, если что. А в игре так бывает, что нужно идти за кем-то непонятным и что-то в конце узнавать, или получать. Вот мы и шли. И когда пришли, я прочитала на постаменте, как зовут ту даму, и вспомнила, что нам рассказывали на экскурсии про неё и её время. И попросила её помочь. А потом и Октавио меня поддержал. И мы выбрались. Только холодно было, это правда.
Во время рассказа она всё время вытирала салфеткой свой прохудившийся нос, а под конец зажмурилась и чихнула.
— Спасибо, — кивнул Варфоломей. — За чертовщину — особенно. А сейчас, молодые люди, извольте пойти и уложить барышню спать. Кто-нибудь ещё может сходить наверх, к медикам, и попросить у них жаропонижающих волшебных порошков.
— Точно, я схожу, — кивнула Кьяра.
А Октавио аккуратно достал Франческу из теплого кокона, взял за талию и повёл к выходу.
* * *
Молодёжь ушла, остались Себастьен, оба его заместителя и Варфоломей. И Элоиза.
— Ну вот вам местные легенды — исчезающие сотрудники и призраки в парке. В музейной рекламе не пишут ни про одно, ни про другое, из чего я заключаю, что это ни разу не рекламный ход, а что-то ещё, — Варфоломей наконец-то тоже налил себе коньяк и глотнул.
— А ты бы написал, можно подумать, даже если бы у нас они были, — хмыкнул Лодовико.
— Некоторые пишут, — возразил святой отец. — Нам, знаешь ли, призраками привлекать посетителей несколько не по профилю. Мы другим берём.
Элоиза поняла, что ей снова не хватает информации.
— Я слушала не с начала, и не в курсе — все ли наши, так сказать, агенты столкнулись со странностями виллы Донати?
— Нет, остальные — только с котами и воронами, и хватило же ума кормить животину маслинами! — проворчал Варфоломей. И глянул на Себастьена: — Сотрудники у тебя — сам видишь, короче.
— Нормальные сотрудники, — улыбнулся тот. — Я в их годы тоже не обращал никакого внимания на произведения искусства, сколько бы знаний о них в меня ни пытались вложить. Опять же неравнодушие к братьям нашим меньшим — это же хорошо? Добрые побуждения и всякое такое. Но ты говорил, к нам оттуда что-то привезут?
— Да. Для начала к нам во вторник привезут портрет работы Тициана, и мы его будем смотреть при помощи разной техники. Ну и не только техники, глаза тоже применим.
— А есть сомнения?
— Да. С ним долго носилась пропавшая госпожа Райт — всё время его перевешивала с места на место, теперь они думают, что это было неспроста. И хотят определённости — всё же Тициан, не баран чихнул. А ты, — Варфоломей глянул на Лодовико, — знаешь, у кого добыть информацию о пропавших сотрудниках?
— Хорош бы я был, если бы не знал, — ответил тот. — Завтра займусь. Для этого туда даже ехать не нужно, созвонюсь и переговорю.
— Я правильно понимаю, что мы начинаем официально работать с официальным запросом? — уточнил Себастьен.
— Да, господин Лотти подготовил и прислал соответствующее письмо. В пятницу вечером. Но мне хотелось дождаться результатов от наших, как вы сказали, Элоиза? Агентов? От победителей ворон, в общем, — Элоиза видела, что за сварливостью Варфоломея скрывается удовольствие от поступка Гвидо.
— Это директор? — уточнил Себастьен. — Нас когда-то знакомили, но это было довольно давно.
— Да, директор. Я думал, его удар хватит, когда рассказывал ему про подделанную Розальбу Каррьеру. Но он ничего, пока держится. И хочет знать правду об остальном своём хозяйстве.
— Если мы её узнаем — то расскажем ему непременно. Вы ведь все уже в курсе, что мы с Шарлем завтра утром уезжаем до пятницы? И если Лодовико занимается виллой Донати, то на Гаэтано дом, — Себастьен потянулся и встал. — Элоиза, я приглашаю вас провести остаток вечера без этих достойных людей. Вы согласны?
— Пожалуй, да, — улыбнулась она.
Пятницу и субботу он провел у родственников, им осталось только воскресенье. И то самый кончик. И вообще он уедет до пятницы. Надо брать.
07. Обручённая с морем
Во вторник вечером Элоиза вернулась с тренировки. Лодовико поймал её на выходе из клуба с информацией — отец Варфоломей собирается рассказывать о чём-то монументальном по текущему делу, будет интересно, сбор у реставраторов. Значит, занести к себе лишнее и к реставраторам.
В гараже она увидела дивное: Гвидо Форте, только что явившийся откуда-то, снимал с себя не только сверкающий шлем, но и сверкающий рюкзак. Или не рюкзак? В общем, предмет ярко-красного цвета был изготовлен не то из металла, не то из пластика, имел лямки, но надет был спереди. Также на передней панели имелось решётчатое окошечко. Гвидо поместил предмет на сиденье мотоцикла, открыл крышку, сунул руку внутрь и достал того самого котёнка, которого привёз из командировки.
