– Ку-ку! – Беляев выглядывал из окна второго этажа. Он улыбнулся и посмотрел на ворота. – Поднимись.
Я направилась в комнату, где ночевала. Вошла. Он сидел на кровати с моим планшетом в руках.
– Я ведь тебя не держу, ты же в курсе? Ты свободна и можешь делать что хочешь. Например, уйти в любой момент. Понимаешь?
– Держите. Не физически, но морально. Я здесь не потому, что хочу этого…
– Нравится тебе? – он развернул планшет, на экране которого улыбался Гастон. – Любишь сказки?
Как же давно это было. Ключи соседке, чемоданы в багажник. Словно в прошлой жизни, две тысячи лет назад.
Я промолчала. Стояла в дверях, сжимая книгу. Беляев встал с кровати, медленно пошел ко мне. Немного улыбнулся. Взял за руку, взглянул на обложку.
– Таис… Не плохо, тебе пойдет.
– Пойдет что?
– Таис Афиснская, – так называлась моя книга. – Теперь тебя будут звать так. Любимая гетера Александра Макидонского, между прочим. Знаешь кто такие гетеры?
– Куртизанки. И я не такая!
– Ц… – он снисходительно улыбнулся. – Это самые образованные и красивые женщины. Их обучали литературе, музыке, философии и политике. Они могли вести беседы на любые темы. И мне жаль, что ты не такая. Я думал, как раз наоборот, Таис… – он облизнул губы и на мгновение застыл, глядя в глаза, – Кстати, я нашел кое-что интересное в твоих вещах.
– Вы лазили в моих вещах?
– Ну ты же в моих лазила, – я хотела возразить, но он поднял вверх ладонь, заставляя умолкнуть. – Посмотри, – развернул шелестящую бумагу и достал два квадратика ткани. – Не ожидал от тебя.
Я подбежала и спрятала дурацкий купальник в пеструю бумажку.
– Примерь-ка.
– Что? – нет, ни за что!!!
Я ведь не думала, что придется… Надеялась, что повод надеть бикини все-таки будет и, возможно, я даже ждала мужских взглядов… Но не так, не наедине с самым пошлым человеком на свете!
– Вот это, – он протянул мне черную коробку.
– Что это?
– Надевай.
Я медленно подняла крышку. Внутри лежало черное кружевное боди и маска, как у женщины кошки.
– Нет… я … я не буду…
– Не нравится? Никогда такого не носила? – он вскинул брови. Я замотала головой. Кружево стекало по пальцам. Тончайшее, очень нежное. Наверняка стоило целое состояние.
– Зачем надевать?
– Хочу придать тебе товарный вид.
– Я не товар…
– Надевай, я сказал, – резко произнес он.
– Вы прямо сейчас меня продадите? Кому? Меня увезут? Надолго?
Я забегала из угла в угол, нервы натянулись как струна, затошнило.
– Не паникуй, просто посмотрю. Давай уже…
Он развалился на кровати, подложил под спину подушку, поправил волосы.
– Что значит продать девушку? Она становится узником, без прошлого и надежд?
– Мое терпение на пределе.
– Прошу вас…
– Таиссс… если ты сейчас же не наденешь на себя эту тряпку, клянусь богом, я отдам тебя охране, которую ты видела во дворе дома.
Я выдохнула и направилась в ванную. Но Беляев тихо промычал «у-у».
– Вы отвернетесь?
Я уже успела выучить его манеры. Потемневший взгляд из-под сведенных бровей говорил, что я исчерпала лимит терпения и мне не стоило спорить. Одно лишние слово, и я снова повисну в воздухе, как щенок.
Я села на край кровати, спиной к нему. Сперва стянула шорты. Затем футболку. Помяла кружево в руках.
– Почему остановилась? Если боишься, я тебя успокою, это произойдет не сегодня… – он усмехнулся.
Меня это и правда успокоило. Я стянула трусы, стараясь при этом не вставать с кровати и не показывать ему свои обнаженные ягодицы. Сразу же натянула боди. Скинула лиф и спрятала грудь в полупрозрачном кружеве. Размер был подходящим. Я бы сказала идеальным. Маска пахла лакированной кожей.
– Повернись.
Слюна стала вязкой, и я не смогла сглотнуть. Поперхнулась, закашлялась. Мельком глянула на Беляева. Высокомерный взгляд с неприкрытой скукой унижал, кромсали гордость на мелкие кусочки. Его идеальное лицо выглядело настолько надменным, что я почувствовала себя дворовой шлюхой! Но разве это мне должно было быть стыдно! Беляев долго и, к моему облегчению, неподвижно смотрел. Затем навел на меня мобильник, и я услышала звук фотоаппарата. Я вдруг вспомнила альбом, который он рассматривал в день моего приезда сюда. Как продуктовый каталог на кассе Пятерочки, пролистал и выбрал подходящий товар, поди еще и скидки на рождество были.
– Прежде чем мы продолжим, произнеси вслух: «что тебе показать, Ангел?».
– Что?
– Ни «что», а «что те-бе по-ка-зать, Ангел?», – отчеканил он по слогам. – Скажи это.
– Я не понимаю… продолжим что?
– Я жду.
– Пожалуйста…
– Я ска-зал, про-из-не-си слова, – проговорил он медленно.
– «Что… что тебе показать?».
– … ангел…
– «Что тебе показать, Ангел?».
Нет… это сон, все это просто дурной сон! Реальность такого не вынесла бы!
Беляев встал, я сжалась и немного отодвинулась, когда он поднес ладонь к моему лицу.
– Полагаю, просить тебя станцевать мне стриптиз еще рано?
Я опустила глаза, Беляев снова хмыкнул. Ему доставляло удовольствие видеть, как я дрожу, стыжусь, схожу с ума от страха!
– Оденься и спускайся к бассейну, – я встала и попятилась боком в сторону ванной комнаты. – Не торопись, купальник забыла. Бери говорю! – он протянул два квадратика ткани из «Дикой орхидеи», как я вообще могла его купить! – жду внизу.
Верх был без чашечек, грудь едва умещалась. Я всегда считала ее очень большой. Дико стеснялась, когда в седьмом классе она стала расти, как на дрожжах, к десятому достигнув тройки. А хроническая склонность к полноте подгоняла ее к четвертому, так что мне приходилось постоянно держать в руках свой аппетит, а вместе с ним и тело. Подружки в тайне завидовали, были и те, кто дразнил. Я не Томка. Моя грудь делала меня закомплексованной, а не сексуальной. А бедра… все булки наружу в этих трусах! Еще и кричащий желтый, ну дура!
Надела банный халат поверх почти голого тела и спустилась вниз. За лестницей была гостиная и распахнутые двери во двор. С улицы доносилась музыка. Чем ближе я подходила к дверям, тем отчетливее слышала голоса. Я представила, как шайка этих чертей будет смотреть на меня, а еще хуже лапать, как тогда в больнице. А если… что если он отдаст меня им?!
Развернулась и побежала прочь. Чего я пыталась добиться? Спрятаться? Сбежать? Я ничего не могла с собой поделать. Беляеву придется забирать мой долг силой.
