— Это куда? — аккуратно поинтересовался Виктор.
— Вот вы и расскажете!
Великий и Ужасный отправляется к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Джоан Роулинг и Александр Волков[1] удавились бы от зависти!
* * *
— Убью, найду, украду!
Слова падали спокойно и тяжело. Вот только нужного мне впечатления, увы, не производили. Хозяин заведения, а так же… Хм… Руководитель неформальной организации, на чьей земле находился район, Кирилл Петрович Гусаков смотрел спокойно, но равнодушно. А вот люди его веселились вовсю. Особенно надрывался один субчик насквозь продувного вида. Беззубый и кривоватый в плечах он стоял, прислонившись к деревянной колоне салуна, да прям таки надрывал свое неплохо выпирающее даже под старым плащом брюшко. Да-да, мы находились в самом настоящем трактире в стиле Дикого Запада! Фанател здешний Биг Босс от того времени. Впрочем, стоит заметить, что и истории здесь порой разыгрывались вполне достойные того старого доброго времени. По крайней мере, как минимум половина пулевых отверстий на стенах, по слухам, была выполнена вовсе не для создания антуража, а во время обсуждения передела сфер влияния.
— И как же ты собираешься это сделать? — спросил хозяин заведения, отметивший что двое шпаненков, которым о в качестве проверки получил простую задачу, стоят позади худющего парня, явно оберегающего бок.
Надо ли говорить, что кандидаты в "торпеды" вступительный экзамен завалили.
— Убью, найду, украду! — слегка удивленно, будто бы поражаясь глупости местного главы, повторил я.
"Уверенно держится, стервец", — отметил бывший капитан имперских егерей, потерявший левую руку в стычке, которой никогда и не было.
И их ТАМ не было. Официально. А это автоматически равнялось вылету со службы без пенсии и регалий. Суки.
— Ты вообще знаешь, кто я такой? — спокойно поинтересовался он, вполне зная, как показное равнодушие действует на его собеседников.
— А ты? — я не проявил никаких признаков беспокойства, лишь усмехнулся кротко, да нагло уставился в глаза главе собравшегося здесь достойного общества.
— А что я?! — весело "отзеркалил" Кирилл Петрович.
— Знаешь кто я такой? — легко улыбнуться, продемонстрировав, что стоматолог мне понадобится очень и очень не скоро… Особенно если научусь тонкому искусству в нужный момент попридержать свой язык, но меня уже понесло. — Чей сын я ты знаешь?
— Ну и чей?
— Божий! — поднял я палец жестом одного известного кролика, который считал, что "Просто кто-то слишком много ест!".
Тип у колонны просто захлебнулся визгливым хохотом, да и остальные свидетели демонстрировали ту или иную степень веселья. Кое-кто уже предвкушал веселую расправу. Как сказал один Великий, Древо Демократии время от времени нужно поливать кровью патриотов. Фикус Криминальной Власти порой нуждался в том же "топливе".
А многие тут, оказывается, к разговору прислушиваются!
Сам Гусак, как называли его ближники… Он понял!
— Я не свой, я Божий? — только и спросил он.
Тонкая улыбка скользнула по губам криминального воротилы.
Киваю.
Тот слегка наклонил голову.
Точно понял! Тот самый код из серии киплинговского "Мы с тобой одной крови, ты и я!". Вопрос очень специфического взгляда на жизнь. Русские ратоборцы бесстрашно бросались в бой с мыслью "Я не свой, я Божий" [2], вверяя себя в руки Творца. Японские войны сражались с мыслью "Самурай живет для смерти". В древнейшем индийском трактате "Бхагавад-Гита" сказано "уровняв поражение с победой — сражайся". Не всегда от человека зависит победит он или проиграет. Однако тот, кто может "отпустить" себя, преисполниться презрением к результату, но стремится сделать все возможное для его достижения, действует совершенно, тотально эффективно! Логичное продолжение из этих древних формул дошло до наших дней в виде классического "делай, что должно, и будь, что будет!".
Недаром и сегодня данные эти сентенции ложатся в основу психологической подготовки воинов. Тем более, если речь идет о штурмовых частях. Верно, Кирилл Петрович?
А хохот местного шакалья уже давил на нервы…
ДЗЫНЬ!
Миниатюрной стальной молнией блеснула заточка, с привычным звуком на пару сантиметром вошедшая в дерево… Совсем недалеко от уха весельчака в плаще.
— Найду. Украду, — четко и раздельно обронил каждое слово я в полной тишине, и, обернувшись, к пузану, закончил в тишине. — Убью.
— Ты че, а?!! Че ты?!.. — начал он, но тут же замолк, повинуясь властному взмаху руки.
А народ-то притих слегка. Многие, в отличие от насмешника, довольно неплохо разбирались в методах лишения жизни и здоровья себе подобных. Так что просчитать результат броска, будь бы он направлен в сторону их босса, для них не составило никакого труда.
— И что тебе нужно? — поинтересовался Гусак, в чьих глазах я впервые разглядел искорку интереса.
Он-то получше многих оценил дистанцию телохранителей от его драгоценной тушки и… полное отсутствие их реакции на смертоносное движение. Две пары злых глаз, ожидавших вполне заслуженной головомойки, получше неонового указателя выдавали "личников". Хотя с их навыками я бы употребил слово "личинок". Что возвращает нас к вопросу о достаточно низкой подготовке бойцов. А ведь они из "бывших"! Единственное предположение, которое выдала "старая" половина — ограничения искусственные. Чем выше технический прогресс, тем меньше разница между магом-аристократом и неодаренным простолюдином. Действительно, кому оно надо, чтобы подготовленный "крестьянин" со снайперской винтовкой мог спокойно "сместить" какое-нибудь Сиятельство? Интересно, как с этим у соседей? Из "той" истории я прекрасно помнил, что почти вся аристократия развитых стран то ли родственники, то ли повязаны кучей взаимообязывающих отношений. Могло это быть глобальным соглашением для сохранение власти одаренных? Да кто его знает! Это всего лишь теория! Слишком мало данных. А пока память обеих моих "половин" подкидывает все больше фактов к тому, что "местные" в искусстве войны заметно отстают от сородичей "старого".
— Оружие, транспорт, информационное сопровождение, оперативное прикрытие… — тем временем скороговоркой начал перечислять я.
А что? Проси невозможного, если хочешь получить хоть что-то!
Кто-то удивленно присвистнул, а глава местный и бровью не повел.
— А если прямо сейчас и в рамках возможного?
— Предположение.
Гусак приподнял бровь, предлагая продолжить.
— Кто?
Усмешка.
— Мы тебе что, на рынке торгуем? — спокойно спросил он. — Предположение… Это Кареев. Не сам, естественно, но люди его!
Вот ведь! А всего-то лет триста назад таких слабосилков в стихиях просто удавили бы. Два века тому — пинком родственного колена изгнали к чертям, чтобы Семью не позорили. А сейчас, гуманисты хреновы, одному из них ветвь младшую создать позволили, да отправили на самостоятельное кормление. Вот и предстоит мне потягаться с людьми Артема Эдуардовича Кареева, чей дар оказался недостаточно силен, чтобы остаться в Роду, но и не совсем слаб, чтобы имя "бракованного" ребенка стерли с гобелена. Самое неприятное для меня тут в том, что Род не протянет руки изгою, а вот за смерть его или унижение отомстит однозначно и демонстративно. Иначе общество не поймет.
