— В таком случае расскажите, что Вы делали у ведьмы, пока я была без сознания. — Я посчитала нужным внести еще одно предложение.
— Ел, спал… — начал советник, явно насмехаясь надо мной.
— Вы поняли, о чем я говорю! — И вновь я начинаю злиться. И кто его только назначил советником? Ему бы место придворного шута!
— Ладно, — неожиданно легко соглашается маг, и я навостряю уши, — не знаю, в курсе Вы или нет, но эта ведьма…
— Велия. — Я внесла поправку, которую мужчина пропустил мимо ушей.
— Ага. Эта ведьма глава торговой общины ведьм. Не так давно светлый властелин решил, что единого налога, который платят ведьмы — недостаточно. Отныне в казну будет идти процент с платы каждой настойки.
Я наградила советника таким взглядом, будто передо мной — человек с крайней степенью умственной отсталости. Ведьмы торгуют, торговали и будут торговать из-под прилавка! Это знают все!
— Ха-ха, Велия никогда на это не пойдет!
— Ошибаетесь. — Только и сказал маг.
— Быть не может.
— Я умею убеждать, — пожал плечами советник, не став что-либо доказывать. — Теперь Ваша очередь.
— Особо нечего рассказывать. Все, как у всех. Фамильный призрак, который погиб раньше положенного, и теперь норовящий свести с ума родственников, которые в отличие от него остались живы.
— Не скажите, — не соглашается со мной мужчина, — ее плетение весьма необычное. Будто она не просто погибла, а застряла между жизнью и смертью.
И второй раз за последние пять минут я выпадаю в осадок. Берта, моя Берта — не обычный призрак? Разве такое возможно? Тем более, советник видел ее от силы несколько секунд. Я ненадолго задумываюсь.
— Единственное ее отличие в том, что она не привязана к дому, как остальные привидения. Она…как бы это сказать? Передается из рук в руки по женской линии. И появляется обычно в момент, когда рядом оказывается неженатый мужчина. Хотя бывает и иначе. В этом столетии вот, не подфартило мне. Сестру пронесло, а меня — нет.
— Любопытно, почему призрак не навещает Леору? — Вопрос мага звучит так обыденно, будто мы говорим о сущих пустяках.
И вновь, как обычно, когда я вспоминаю о сестре, грудную клетку сдавливает тисками и мне становится трудно дышать. А вопрос советника бьет набатом по ушам, причиняя почти что физическую боль. Почему призрак не навещает Леору? Он сейчас серьезно?
Перед глазами темнеет так сильно, что на несколько секунд я теряю зрение и могу лишь полагаться на чутье вороного, который сам ведет меня.
Я хочу ответить спокойно, но… голос предательски срывается.
— А то Вы не знаете, почему! Раз уж помните имя моей сестры, то должны знать, какая участь ее постигла на отборе! На том самом отборе, куда по Вашей милости, между прочим, еду я! И знаете, я, конечно, сразу поняла, что Вы — тот еще гад! Но говорить о моей мертвой сестре в подобном ключе, это…это, — я буквально задыхаюсь от злости, — это не смешно! Совсем не смешно!
Маг смотрит на меня так, будто у меня отросла вторая голова. Неужели не ожидал подобной вспышки гнева? Или полагал, что раз я теперь знаю, что он — советник самого светлейшего, то буду молчать в тряпочку?
Я жду, что Дариан Хеверсби попытается отплатить мне той же монетой. Скажет что-нибудь колкое или вообще ударит заклинанием. Но он лишь серьезно произносит:
— Да, это совсем не смешно.
Дальше мы едем молча, не проронив ни звука. Каждый из нас думает о своем.
Постепенно мой гнев оседает, как та пыль, что поднимается на дороге после наших коней. Кстати, о последних. Скакуны в последнее время ведут себя беспокойно, и это явно не моя разыгравшаяся фантазия. Словно братья близнецы они то и дело всхрапывают, а их уши тревожно дергаются. Всем телом я чувствую, что животное подо мной напряжено. Не долго думая, я останавливаю коня и соскакиваю с него. Я глажу вороного, заглядываю в его карие глаза, разговариваю с ним, убеждая, что все в порядке. Краем глаза замечаю, что советник полностью отзеркаливает мои действия. Разница лишь в том, что на своего скакуна он воздействует… магией? Что за чертовщина?
Я открываю рот, чтобы поинтересоваться у Дариэна Хеверсби что происходит, но тут же замираю, ощущая каждой клеточкой своего тела, как сгущается вокруг нас воздух.
А затем на поляне появляются они. Одним неуловимым движением, словно призраки. Такие разные, но одинаковые в своей идентичности. На лице каждого будто застыла восковая маска. И лишь две детали выделяются яркими пятнами на этих масках. Первая — это горящие голодом глаза. И вторая — удлиненные клыки, которые по остроте могут посоперничать с самыми заточенными кинжалами.
В моих жилах стынет кровь. А в голове лихорадочно бегает лишь одна мысль:
«Тьма! Ну почему, почему я не засунула свою гордость куда подальше и не развернула коня обратно.»?
Потому что нас советником взял в кольцо клан вампиров.
Первое правило при встрече с неизученным видом нежити — не терять самообладание. Второе — не делать резких движений. Ну а третье — защитить более слабого спутника. И пусть вампиры — не нежить, в обычном понимании этого слова, но в своем стремлении убивать все и вся они ушли недалеко. Поэтому я поступаю точно также, как если бы действовала на одном из рейдов.
Я замираю на месте, будто врастая в землю. Попутно формирую в голове заклинание. Увы, боевая магия — не моя специализация. Но кое-что я все же умею. Я делаю сумасшедший коктейль из смеси убойного, упокоительного и развоплотительного плетений. У меня нет уверенности в том, что это сработает. Но это всяко лучше, чем дожидаться участи быть выпитой досуха.
О том, что в походном мешке у меня лежит с пару дюжин сильнейших зелий и эликсиров, я вспоминаю гораздо позднее.
А пока я принимаю оборонительную позу. Вжимаю голову в плечи. Прикрываю руками живот. Не зря же ходят слухи, что именно шея и живот — две излюбленные части тела для кровососущих?
Ах, да…Дариэл Хеверсби. Надеюсь, он не будет путаться под ногами и не попадет под горячую руку? На всякий случай чуть слышно приказываю:
— Не мельтешите.
Все. Я готова к атаке. Я собрана, словно кобра перед прыжком. Пусть кто-то только попробует к нам приблизиться. И, будто в ответ на мои мысли, одним неуловимым движением вперед выступает вампир. Он как две капли воды похож на своих сородичей, и в то же, время, кажется куда старше и матерее. Неужели, главный?
Я концентрируюсь еще больше. Наращиваю силу, черпая ее изнутри в большом объеме. Немигающим взглядом прощупываю малейшее движение главаря. Чтобы знать, в какой именно момент лучше всего ударить. Когда он будет уязвимее всего.
Скорее всего вампир чувствует магию, идущую от меня. Но это не страшно. Пусть знает. Пусть знает, что я не сдамся без боя! Что я отказываюсь быть десертом для его клыков!
