Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
– Но ведь это фактически доказывает существование времени, – воскликнул Вершинин. И заметив, как удивленно поднял брови Сорокин, пояснил: – Существование времени – одна из загадок физического мира. Классическая ньютоновская концепция абсолютного времени полагает, что время является четвертым измерением в трехмерном пространстве. Время течет само по себе от прошлого к будущему и не влияет на изменения в пространстве. Согласно другой теории, времени не существует вообще, а пространство является четырехмерным. Время, по этой теории, придумано человеком для нумерологического порядка физических изменений.
– Достаточно, – Сорокин поморщился. – Сейчас не время для открытий. Нам необходимо понять, так ли опасны эти аномалии, как пытается представить профессор Вяземский.
Вершинин спорить не стал. Ему не терпелось узнать как можно больше информации об аномалиях, и он вновь повернулся к Вяземскому.
– Как обнаружили первую аномалию?
– Удачное стечение обстоятельств. Аномалия возникла на третьем этаже жилого дома – бывшей купеческой усадьбы, в квартире пенсионера Алексея Уварова. Утром 30 августа 2013 года он не открыл двери сотруднице социальной службы и она, решив, что ее подопечный скончался, вызвала полицию и «Скорую помощь». Полицейские прибыли первыми, вскрыли дверь и прошли в квартиру. Женщину они оставили в коридоре дожидаться врачей, и она видела, как они вошли в комнату. Вскоре туда же прошли и медики. Соцработник ждала около часа и, заглянув в комнату, обнаружила, что там никого нет. В тот день в аномалии пропали еще три наряда полиции, пока не стало ясно, что в комнату лучше не заходить.
– Что с женщиной сейчас? – встрепенулся Сорокин. – Информация об аномалиях засекречена и не подлежит разглашению.
– Разве генерал Бельский не ознакомил вас с протоколом «А»?
– Нет, – Сорокин с вызовом посмотрел на Вяземского. – Он не успел ввести меня в курс дела и сказал, что я получу всю информацию на месте.
«Хрен ты получишь», – злорадно ухмыльнулся внутри себя Вяземский. А вслух произнес:
– В таком случае я предлагаю пройти в мой кабинет. Все материалы об аномалиях находятся там.
Поднявшись на второй этаж, они прошли сквозь огромное ярко освещенное помещение, где за многочисленными столами сидели сотрудники ЦИА. Вершинин жадно осматривался вокруг, словно боясь пропустить что-то важное. Сорокин, напротив, по сторонам не смотрел. Шел, высоко подняв голову, с надменным видом человека, вкусившего собственной значимости.
Исподтишка наблюдавший за ними Вяземский думал о том, какими разными будут чувства этих людей, когда они узнают, как мало у них осталось времени. Безусловно, они оба испытают страх. Но страх Вершинина будет многогранен, смешан с разочарованием и сожалением о том, что он не успел понять, чего не успел совершить. Страх Сорокина будет бесплодным, не способным породить сожаление о несделанном. Он будет слепым, уродливым, опустошающим душу кошмаром. Но ни то, ни другое чувство не будет похоже на то, что испытывал сам Вяземский. Он не был религиозен, но иногда ему казалось, что его собственный страх имеет привкус воздаяния.
Он дошел до дверей, открыл замок магнитным ключом и жестом пригласил своих гостей войти внутрь. Обвел взглядом увешанные расчетами стены, стопки бумаг и графиков, разбросанные по полу. Профессор часто бывал небрежен, когда увлекался чем-то, но сейчас подметил, что беспорядок в кабинете наводит на мысли о безумии его обитателя. Впрочем, его это не слишком волновало. Реальность, в которой он оказывался сумасшедшим, была несоизмеримо лучше той, что ждала их в будущем. Если будущим можно было назвать те немногие дни, что им оставались.
Вяземский подошел к столу и отыскал среди бумаг копию отчета, отправленного Бельскому неделю назад.
Протянул его Сорокину и отрывисто произнес:
– Читайте.
Вершинин, внимательно изучавший в это время витиеватый график на стене, задал вопрос:
– Профессор, что это?
– Схема движения объекта внутри аномалии. Мы использовали датчики движения, чтобы отслеживать передвижение, если видеосвязь отключится.
– Напоминает геометрический фрактал…
– А это он и есть, – Вяземский усмехнулся. Вершинин был совсем неглуп, а значит, в полной мере мог ощутить безупречную красоту приближающегося конца света.
– Это Дракон Хартера-Хэйтуэя.
– Значит, тоннели имеют форму геометрического фрактала? Все аномалии подобны этой?
– Нет, но все они представляют собой фрактальные кривые, – Вяземский указал на стопку листов на подоконнике. – Например, аномалия номер четыре – это кривая Гильберта, а аномалия номер одиннадцать напоминает кривую Минковского.
– Но как вам удалось получить эти данные? – Вершинин не мог сдержать любопытства и, пользуясь тем, что Сорокин углубился в отчет, продолжал расспрашивать Вяземского.
– Основная трудность поначалу была в вычислении границ аномалии. В комнате Уварова – первая аномалия названа в честь владельца квартиры, – например, граница проходит по одной из стен, поэтому, чтобы пересечь ее, необходимо открыть дверь. Изначально считалось, что площадь первой аномалии равна площади комнаты, но позже, изучив данные со спутника, мы установили, что часть аномалии располагается за пределами окна и охватывает участок около шести квадратных метров. Это обнаружили случайно – программист загружал точные координаты аномалии через спутниковую карту и увидел белое пятно рядом с домом Уварова. После инцидента в Карском море стало понятно, что спутник воспринимает аномалии как отсутствие пространства. Сейчас он видит двадцать белых точек на поверхности планеты. Двадцать участков «нигде». Комната Уварова могла бы дать множество ответов, но, к сожалению, изучение этой аномалии на сегодняшний день уже не ведется.
– Но почему? – удивился Вершинин.
– Потому что открыть дверь может только человек. А войти в зону аномалии равносильно самоубийству. С начала эксперимента было всего несколько добровольцев, благодаря которым мы сейчас обладаем многими знаниями, но посылать в аномалии людей запрещено. Исследования ведутся с помощью радиоуправляемых аппаратов, и люди в аномалиях больше не пропадают.
Однако, отвечая на вопросы Вершинина, Вяземский лукавил – люди продолжали пропадать в аномалиях. При непосредственном участии самого Петра Сергеевича. Он почувствовал внезапное желание разделить с кем-то свою ответственность или вовсе избавиться от нее, передать полномочия другим. Но он не мог отменить последствия своих решений, и умывать руки было слишком поздно.
Некоторое время тишину в кабинете нарушало лишь шуршание бумажных листов – Вершинин молча рассматривал графики, Сорокин листал отчет, то и дело поднимая глаза на профессора. Закрыв последнюю страницу, он с минуту помолчал и ледяным тоном отчеканил:
– Это абсурд.
– Увы, – ответил Вяземский. – Все будет именно так, как вы только что прочитали.
– Этого не может быть! Совершенно очевидно, что вы ошиблись в расчетах. Вы часто оказывались правы, Вяземский, но это… просто нелепо.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
