Бабушка! А это выход! Давно я у неё в гостях не была! Последний раз мне даже восемнадцати ещё не было. Она у меня замечательная.
Решено! Уеду к ней. Там и море хоть какое-то есть, и отец через бабушку точно влиять не сможет. Она всегда на моей стороне будет. Отношения у отца с бабушкой, мягко говоря, натянутые. Он маму мою забрал, а бабушку ни разу к нам так и не пригласил. Она обвиняет отца во всех смертных грехах, в том числе и в том, что он испортил маму, которая без зазрений совести ушла из семьи, бросив меня. Я, конечно, подозреваю, что они оба хороши, но бабушке виднее.
От бабушки и в Москву тайно съездить получится! Она прикроет, даже не сомневаюсь!
2.7
2.7
Дольше, чем я здесь нахожусь, задерживаться в кабинете мне незачем.
Горько усмехаясь с чувством самоиронии, обвожу взглядом кабинет, который раньше считала своим вторым домом. Откровенно говоря, кроме работы, встречи с Лукасом и ребятами раз в неделю, в моей жизни не было ни одного якоря. Теперь я одна…
Давя в себе пробирающуюся в каждую клеточку тела грусть и жалость к себе, набираю в лёгкие побольше воздуха и расправляю плечи!
Пусть осуществить задуманное у меня не получится никогда в жизни, отказываться от мечты я не собираюсь! Повинуясь порыву, с детской ревностью хватаю со стола свои рисунки и прижимаю к себе. Из глаз предательски текут слёзы, – слёзы человека которого лишили всего и вынуждают отказаться даже от мечты. Именно в этот момент, совершенно некстати открывается дверь и входит он...
Только не сейчас…
Адреналин взрывается в крови, заставляя судорожно соображать.
Виктор Барбоза, собственной персоной в моём, – даже уже не моём кабинете. Я отворачиваюсь, делая вид, что ставлю коробку, и, не найдя за доли секунды ничего более подходящего чем рукав, приседаю, будто открывая тумбу, и торопливо промакиваю глаза рукавом.
Угораздило меня листать эти рисунки именно сейчас, на работе. Зачем было думать о том, что только что потеряла, если сейчас я, как никогда, должна скрывать свои эмоции. Это непозволительная слабость для Леонор Диаш.
– Не стоит от меня прятаться. – От голоса этого мужчины по спине пробегают мурашки. Нет, я его не боюсь. Пусть он внушает ужас многим, но мне сейчас абсолютно всё равно кто передо мной, лишь бы он не видел моих слёз. Я поворачиваюсь к нему лицом и дерзко, как больше никто не посмеет, смотрю ему прямо в глаза. – Даже так?
Как говорят в наших кругах: насколько этот человек красив на столько же опасен. Он всегда выглядит безупречно строго, от него веет властью и многим он внушает животный страх. Одно его присутствие давит на сознание, подавляет. Даже у меня, привыкшей к тяжёлой ауре моего отца, несмотря на внешнюю привлекательность мужчины никогда не возникало желания подойти и завести с ним знакомство. Инстинктивно я всегда старалась переместиться в другой конец помещения, стоило ему приблизиться. На моё счастье, ранее он никогда не обращал на меня внимания, если не считать пары холодных взглядом и одного сдержанного приветственного кивка, и даже никогда не пытался со мной заговорить.
А сейчас он стоит и сканирует меня взглядом, подмечая известные только ему детали, в то же время его взгляд остаётся невероятно холодным, а вот на лице нарисовалась циничная улыбка. – Гордую Леонор Диаш вывели из равновесия? Интересно…
– Можешь себя не утруждать диалогом со мной. Я больше не Леонор Диаш.
– Неужели всерьёз решила связаться с этим отребьем Лукасом? – При упоминании Лукаса этим беспринципным жестоким человеком, я выдала себя вздрогнув, – и он это заметил.
2.8
2.8
– Чтобы ты с ним не планировала, поверь, теперь, Ты в его планы не входишь. – Видимо, я достигла той самой точки невозврата, а Барбозе удалось задеть меня за живое, снова полоснув ножом ещё по кровоточащим рубцам, что в следующий момент я уже не могла контролировать себя. Мысли будто покрылись плотным туманом и лишь одна из них набатом билась в голове, вторя ритму приливающей в мозг крови, отдаваясь в висках.
– Что ты с ним сделал? – Не отдавая себе отчёт в том, что делаю, я подлетела к Барбозе и, схватив его за грудки, буквально на него зарычала. Мало того, мои глаза оказались в каком-то десятке сантиметров от его. Барбоза немного выше меня, но возникло чувство, что именно я, угрожающе нависаю над ним.
– А это сюрприз. Не ожидал, что ты такая горячая. – Вопреки смыслу слов, Барбоза продолжил смотреть тем же холодным, будто проникающим в разум взглядом голубых глаз. Вместе с тем он попытался освободиться от моего захвата.
Тщетно…
Ошпарившая меня, будто кипятком мысль, о том, что я сейчас себе позволяю с этим опасным человеком, ввела меня в ступор, а мои руки так и застыли мёртвой хваткой в захвате, несмотря на боль, которую я сама себе этим причиняла. Хорошо, что я застыла с уверенным выражением лица и яростью в глазах. Барбоза не без труда, но всё же отцепил мои руки. – Ты хорошо притворялась ледышкой всё это время. – Сказал он, отстранившись и просканировав меня взглядом.
Интуиция меня никогда не подводила и теперь меня моментально отпустило, стоило мне понять, что подобное поведение мне Барбоза не просто спустит, – оно ему удивительным образом импонирует.
Незаметно для него я постаралась сделать глубокий вдох и вернуть себя в норму. Слишком радикальные неконтролируемые перемены, произошедшие во мне в связи с последними событиями, раздражали своей непредсказуемостью. Нужно брать себя в руки и всеми силами постараться как можно быстрее вернуться к прежнему балансу.
Поведение Барбозы придало мне уверенности в том, что я получу ответ на единственный волнующий меня вопрос.
– Ты не ответил. Что ты с ним сделал?
– Физический он цел. Если ты об этом.
– Отвечай. – Строго отрезаю я, на периферии сознания отмечая своё безрассудное поведение с этим человеком. Приказать Барбозе – это нужно быть самоубийцей.
Но он будто и ожидает от меня подобного поведения, видимо, как и многие проникнувшись слухами о непреклонной и жестокой Леонор Диаш. Возможно, что касается работы, так и есть. Было… Я не позволяла слабости себе и не прощала другим. В голове промелькнули события последних дней, и на меня снова навалилась апатия. Почему этот человек появился именно в этот период моей жизни, а? В эти дни, что жизнь, что собственные эмоции – неподвластные мне, словно американские горки.
Равнодушно смотрю на этого человека, а внутри пустота. Ни страха, ни даже настороженности. Мне совершенно безразлично – всё… Видимо, мой потухший после яркой вспышки гнева взгляд, Барбоза расценил по-своему.
– Не переживай, я не стал бы ломать твою игрушку. Как бы часто ты с ним ни играла, – он в любом случае останется для тебя лишь игрушкой.
– Какое тебе, вообще, дело до моей жизни? – Спрашивать о том, откуда он узнал о Лукасе бесполезно, более того, ответ очевиден. По какой-то причине я интересовала Барбозу, и, судя по всему, довольно давно.
