Одно дело, когда он постоянно отталкивал меня. Понимала, что нас разделял мой статус девицы, пришедшей к нему с протянутой рукой.
Но сейчас что-то изменилось. То, как он смотрел на меня. Говорил со мной. Даже язык тела стал другим.
— Нет-нет! Мне нужно уходить. К друзьям, — испуганно смотрит на меня несчастная.
Перевожу взгляд с неё на Ратмира. Что я сказала не так?
Опасалась обнаружить в меню только фуа-гра, улиток и морских ежей. Но, к моему удивлению, еда оказалась простой и очень аппетитной. Даже оливье с мандаринами присутствовали, что согрело моё сердечко.
— Это мы вдвоём будем встречать Новый год? — доходит до меня, что мы не в простой день остались вдвоем, пока Сабуров накладывает на мою тарелку еду с горкой.
— Оставить тебя одну? — равнодушный вопрос.
— Мне будет грустно, — отвечаю, склонив голову.
Если бы я могла выкинуть из неё воспоминания о погребе, стало бы гораздо проще с ним общаться.
Изучаю его. Он переоделся. На нём синяя рубашка, отлично гармонирующая с моей пижамой. Галстука нет, пара верхних пуговиц расстёгнута, открывая загорелую шею. На щеках щетина. Тестостероновая бомба. Только закатанные по локоть рукава выдавали некую расслабленность образа.
— Без меня? — уголок губ чуть приподнят вверх.
Готова поклясться, что он подтрунивает надо мной. Новая опция в нашем общении.
— Знаешь, что с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь? — жуя салат, перевожу тему.
— Ты мне всю жизнь будешь возвращать долг, поэтому вряд ли я от тебя смогу избавиться в ближайший год, — замечает в привычной манере. Холодной и скупой на эмоции.
Морщу нос.
— А как же шампанское? — жутко хочется снять напряжение. Его скопилось во мне такое количество, что я вибрировала, как крылышки у феи Динь-Динь.
— У меня нет Вдовы Кличко, — ухмыляется.
Но всё же поднимается и достаёт из холодильника охлаждённое шампанское. Мелкой вязью на этикетке выведено название. Что-то на баснословно богатом.
— Не «Советское шампанское», но тоже сойдёт, — пожимаю плечами.
Слежу за его движениями. За тем, как слаженно работают мышцы рук. Чётко выраженные, перекатывающиеся под кожей. Хочется коснуться их, почувствовать собственными ладонями.
Сабуров ловит мой восхищённый взгляд, и я тут же опускаю ресницы. Щёки предательски горят. Я же не нежный цветочек, что со мной происходит? Долго я ещё буду вести себя как ванильное создание в его присутствии?
Он разливает в высокие бокалы алкоголь. Пузырьки резво стремятся наверх.
Сабуров не планировал со мной чокаться. Но я потянулась через весь стол и ударилась своим бокалом об его.
— Это традиция, — поясняю.
Осторожно прикладываю бокал к губам. Шампанское приятное, лёгкое. Спустя пару глотков я становлюсь веселее.
Могла бы я представить ещё пару дней назад, что мы вместе встретим Новый год? Ни в жизнь.
Сабуров почти уничтожил свой стейк. С кровью. Пока я осторожно жевала.
— Как ты нашёл меня в квартире дедушки?
Предполагала, что он просто догадался. Возможно, сначала искал где-то ещё. Например, в общаге или в спортивной школе. А потом поехал по адресу моей прописки.
— Не имеет значения.
Ответ, пресекающий любые дальнейшие вопросы. Хмурюсь.
— Тебе вообще знакомо чувство самосохранения? — его черёд злиться.
Заводится с полуоборота. Зря я подняла эту тему. Решила отложить вражду на этот вечер. Обида никуда не делась. Просто я чертовски устала.
Отпиваю ещё шампанское.
— Ради сестры я готова на всё, — обыденно отвечаю, елозя вилкой по тарелке, — не только заявиться одна в квартиру к пьяному отчиму. Но и в ночной клуб, чтобы продать своё тело первому встречному.
Отчего-то кажется, что у него со сводным братом иные отношения. Он не пойдёт за ним в огонь и в воду.
После ответа наступает гробовая тишина. Отрываюсь от тарелки.
Он смотрит на меня тяжёлым взглядом. Что там в его голове? О чём он думает?
— Где ваши родители?
Делаю ещё глоток. Горло сводит. Больная тема. Но мне почему-то приятно, что его интересует моя жизнь. И это почти не похоже на допрос.
— Мой папа умер, мать сбежала. Где отец Ани, я не знаю, без понятия даже, кто он. Её мамаша оставила на пороге и смылась в счастливое будущее без нас, — рассказываю, не поднимая глаз.
Отчего-то стыдно. Вместе с тем я не хотела, чтобы он испытывал ко мне жалость. Но совсем не отказалась бы получить от него чуточку тепла и сочувствия. Проявила слабость.
— Не хочешь посмотреть кино?
Взмахиваю на него ресницами. Хлопаю ими, не веря своим ушам.
— Хочу. А какое?
Размышляет.
— «Сталкер» Тарковского?
Морщусь.
— Может быть, «Один дома»? — с надеждой.
— Хорошо, — губы изгибаются странно.
Это что, улыбка?
Божечки.
Сердце ухает в груди, проваливаясь прямо в трусики.
Мы переместились в комнату с огромным телевизором. Я залезла с ногами на мягкий диван, поджимая пальчики и наблюдая за его действиями.
Неужели он всё же человек? Живой. Из плоти и крови. С чувствами и эмоциями, спрятанными глубже, чем бункер нашего президента.
У Сабурова ведь был выбор, с кем провести эту ночь. Действительно ли он хотел остаться в одиночестве и я нарушила его планы? Или он изменил их из-за меня?
Ратмир подлил мне ещё шампанского.
— Ты хочешь меня опоить и соблазнить? — забываю, что губами лучше не двигать, и после попытки улыбнуться корчусь от боли.
— Вопрос ещё, кто тут кого соблазняет, — указывает взглядом на мою шёлковую рубашку.
Я специально застегнулась на все пуговицы, а потому в недоумении опускаю глаза на то место, куда он показывает. Соски такие острые, что хоть стекло режь. Мгновенно краснею до кончиков волос.
— Тут холодно, — дую губы.
Садится рядом. Начинаются титры, а ощущаю только тепло, исходящее от его большого тела. Меня тянет к нему как магнитом. Неваляшкой качнулась в его сторону, согреваясь об его плечо. Он не двинулся с места, не отстранился.
Потягивала шампанское, закидывая в рот дольки мандаринов. Сам он не пил. Слушал молча мои комментарии по ходу фильма. В какой момент отключилась, не помню. На мгновение лишь вырвалась из дремоты, когда он взял меня на руки. В голове пронеслась мысль: «Интересно, где я буду спать? Снова на диване?»
Глава 10Кажется, перепила. Проснулась утром от сухости во рту и позывов в туалет. А ещё жары. Первые мгновения после пробуждения не могла сообразить, где нахожусь. Разлепила с трудом веки. Шторы такие плотные, что почти не пропускают свет луны в комнату.