– Нет, хозяйка, – обламывает он мои грандиозные планы.
– Как так? – обидно, конечно, но всеведения от Розика я не ожидала. Вообще, по уму надо выяснить его возможности и о магии поговорить, но где я, а где ум?
– Прости, хозяйка. Карту можно было бы купить, но у тебя ещё нет ни одного карата.
– Ага… Но ты сказал, что текст знаешь? – возвращаюсь я к важному, без карты я справлюсь, а вот без подсказок из романа будет затруднительно найти руины.
Я перехожу к следующему цветущему кусту с таким расчётом, чтобы отдалиться от девушек. Не надо им слышать, как я со своим помпоном обсуждаю визит в запрещённый храм.
– Да, хозяйка.
– Отлично! Напомни мне всё, что связано с обретением главной героиней целительного дара. Она прикоснулась к дверям, так?
– «Не удержав равновесия, я оперлась пальцами о шершавую поверхность сырого камня и тут же в ужасе отшатнулась, рассмотрев полустёртый знак древней печати, почти скрытой под толстым слоем мха. Так вот почему место считается проклятым», – цитирует Розик.
– Зачем её туда понесло? – уточняю я и поспешно добавляю. – Можно своими словами.
– Из-за нового конюха.
Хм? Не помню.
– А подробнее?
– Конюх прижал героиню к стенке, позвал ночью на сеновал и попытался поцеловать, а она выкрикнула, что скорее ночь в проклятом месте проведёт, чем с ним. Ну, он и поклялся, что оставит её в покое, если она принесёт чёрный цветок, который растёт только рядом с руинами, а если не принесёт, то он её силой на сеновал затащит.
Прекрасно, просто прекрасно!
То есть, поведение конюха, конечно, отвратительно, и, как по мне, ножницы в помощь. Чик, и вместо буйного конюха, спокойный евнух.
– Какие-нибудь ориентиры, описание, как она шла к руинам?
– Н-нет, – вздыхает Розик. – Ничего больше. Руины, скрытые зарослями, сырость, мох.
– Ты гений! – перебиваю я.
– Я гений?! – поражается Розик, но я уже не слушаю.
Обогнув клумбу, я приближаюсь к Миелле.
– Дорогая, ваш сад великолепен. Пообещайте, что позовёте взглянуть!
– Бернара?
На мою реплику она реагирует так, как я и хотела – недоумением.
– Ваш сад дышит простором, Миелла. Мне очень нравятся широкие дорожки, большие расстояния между рокариями, но я заметила, что за стеной плюща сад иной. Должно быть, вы планируете нечто грандиозное, раз не торопитесь добавить в дикий уголок воздуха. Неужели я ошиблась?
– Да, Бернара, вы не знали, что с той частью сада связана весьма печальная история. На старой иве повесилась дочка садовника. Заставлять старика убирать тот уголок слишком жестоко. Леди, предлагаю возвращаться?
И тон, будто это я испортила прогулку.
Пфф!
Куда интереснее объяснение. Оно на редкость бредовое. Я верю, что некая служанка могла повеситься, но щадить чувства слуги-чернорабочего? Серьёзно? Как минимум, резиденция большая, один садовник такую не потянет, а значит, уголком мог заняться кто-то другой. Свистишь, Миелла.
– Спрыгни и спрячься, – командую я Розику и поворачиваюсь боком, так, чтобы девочки его бегство не заметили, а затем, как ни в чём не бывало, вместе со всеми иду в сторону резиденции.
В девочек я верю, и Катарина оправдывает мои надежды:
– О, Бернара, вы… потеряли ваш розовый помпон?
Да!
Глава 8
Девочки смотрят на меня с плохо скрываемым злорадством, я прям вижу, как они мечтают найти необычный помпон раньше меня, рассмотреть, потрогать, а то и прикарманить. А ещё аристократки…
– Давайте поищем? – сладко шипит змеючка.
– Да-да, Бернара, не расстраивайтесь, мы обязательно найдём ваш аксессуар!
– Леди, я буду вам искренне признательна! – уверяю я.
Мы возвращаемся в сад и разбредаемся по дорожкам. Девочки обсуждают, был у меня помпон на стрельбище или нет. Одним запомнилось, что, когда я стояла с яблоком на голове, помпона нет, другие уверены, что видели аксессуар после выстрела Гедана. Катарина устремляется к беседке. Я сворачиваю на дорожку, ведущую к фонтану, оборачиваюсь, убеждаюсь, что меня никто не видит и скрываюсь за раскидистой вишней. До стены плюща отсюда уже недалеко, и я стараюсь пройти, как можно быстрее. Боюсь, что меня окликнут или, что во сто крат хуже, заметят и молча запомнят, что я забрела туда, куда не следовало. Я ускоряю шаг, оборачиваюсь – никого.
– Тебя никто не видит, хозяйка.
Я вздрагиваю:
– Напугал.
Розик запрыгивает мне на плечо и умильно моргает на меня своими огромными глазами. Я поднимаю руку и осторожно глажу пушистый мех.
– У-и-и…
За стеной плюща заброшенный сад, и не в моём платье через заросли продираться, но каким-то веткам меня не остановить. Я задираю верхние юбки – от колючек защитит нижний футляр, и его не жалко порвать – верхние юбки прекрасно скроют любые дыры. Ладно, не любые, но мелкие – вполне.
Интересно, героиня также продиралась, или где-то прячется тропинка? Учитывая, что она споткнулась и полетела прямиком на дверь, вероятно, продиралась.
Я замечаю сломанную ветку, потом ещё одну.
Следы героини? По идее, дар он получила довольно давно, то есть явных следов быть не должно, но я и не лесничая, чтобы разбираться в таких нюансах, просто надо быть готовой к тому, что развалины храма весьма популярны. А ещё по следам можно ориентироваться…
Очередная ветка хлёстко ударяет по руке – я едва успела прикрыть лицо.
По ощущениям я забралась довольно глубоко. Как быстро меня хватятся?
Сочные травы сменяются влажным ковром мха, явный признак, что я приближаюсь к цели. Нога куда-то проваливается, а в следующий миг заросли резко расступаются, и я оказываюсь перед свободным пятачком.
Это… руины? Я представляла себе нечто в духе античных развалин, кропотливо очищенных археологами, а упёрлась в холм Из-под бороды мха выглядывает шершавая стена.
– Приплыли?
– Хозяйка, но мы шли, – неуверенно возражает Розик.
Я отпускаю верхние юбки. Наверное, не очень хорошо заявляться к богам с задранным подолом.
Пятачок устоял под натиском природы по той простой причине, что под тонким слоем земли скрывается плита. Я уверенно ступаю на неё, протягиваю руку и отвожу свисающую с карниза мохнатую «сосульку» в бок.
– Розик, ты знаешь значение этого знака?
– Я знаю, что этим знаком в древности помечали запечатанные храмы. Это что-то вроде символа «вход воспрещён», хозяйка.
– А почему храмы запечатывали?
