– Да, село изменилось. Как говорят, все это благодаря местному инвестору.
– Так и есть. Кольскому, – он обработал рану мазью, затем приготовился нанести повязку с гидрогелем. – Человек он сложный, но дел хороших понатворил много. Его здесь, правда, не любят.
– Глянуть бы одним глазком, кто же такой этот Кольский.
– Так гляньте. Как из кабинета выйдете, справа на стене фотографии висят, на одной из них он стоит с ножницами. Приезжал ленточку перерезать, когда новый медпункт открывали.
– Раз он так много хорошего сделал, что же люди его не любят?
– Он личность экстравагантная, – закрепил повязку доктор. – Со своим чересчур богатым внутренним миром и не только внутренним, а народ наш дюже любит считать чужие деньги и судить поверхностно. Всё, готово, – он крутанулся на стуле и отъехал к своему столу. – Можете за дверью подождать, я вам напишу, что купить нужно, – вдруг врач посмотрел на неё с прищуром: – У вас с финансами вообще как? У нас предусмотрены кое-какие медикаменты для бесплатной раздачи, но я их придерживаю для пожилых. Однако если с деньгами трудно…
– Нет-нет, всё в порядке. На лекарства денег хватает.
– Ну хорошо. Пусть и дальше хватает, и не только на лекарства, – забубнил он себе под нос.
Саша покинула кабинет и первым делом направилась к фотографиям, тянувшимся вдоль всей стены. Рассматривать начала с самого начала и скоро дошла до той, о которой говорил доктор. Тут-то девушка и застыла в немом шоке. На фото с ножницами в руках стоял, что б его, вчерашний пострадавший. Как же её так угораздило вляпаться! Ну почему она остановилась на переходе одновременно с ним! Саша еле сдержала себя, чтобы не плюнуть на фотографию. Кажется, теперь она понимает, почему люди ненавидят местного олигарха.
Домой она возвращалась в состоянии вакуума: ничего не видела, не слышала, в итоге чуть не встретилась с фонарным столбом – в самый последний момент увернулась. Очнулась от забвения уже около своей калитки и когда открыла её, из почтового ящика вылетела визитка. Саша подняла плотный белый картон и зачитала надпись: «Улица Главная, дом № 1. Номер домофона 100500. Владения Кольского Н. А.»
– М-да, с кукушкой у мужика совсем беда, – покачала головой девушка.
И снова уборка, уборка, уборка, и до того Саша увлеклась, что скоро в доме кроме стола, стула, старой плиты да пары вёдер ничего не осталось. Пожалуй, ей нужно заказать что-нибудь из мебели. Хотя бы кровать с матрасом или просто матрас, да и подушку с одеялом не мешало бы. А спустя пару минут вдруг зажёгся свет, отчего сразу на душе стало легче.
Спать она легла опять на столе. Жизнь с чистого листа начинать всегда непросто. Но как говорят, Бог не посылает больше испытаний, чем человек способен выдержать. Главное – она в безопасности. И дом этот – её собственность!
Наутро Саша проснулась оттого, что с улицы доносились какие-то абсолютно дикие звуки. Спустившись со стола и ощутив боль в каждой мышце, кое-как доковыляла до окна, ибо в довесок ещё и нога затекла.
– Какого чёрта? – она выглянула в окно. – Твою мать! – и помчалась на улицу.
За забором стоял огромный бульдозер, разрывая утреннюю тишину утробным рёвом двигателя. А рядом с громадиной стоял пикап, около которого, в свою очередь, курил папироску местный хозяин компании по сносу ветхого жилья Григорий Горбатов.
– Доброго утречка, уважаемая, – широко улыбнулся Григорий.
– Что-то не похоже оно на доброе. Почему вы стоите рядом с моим домом?
– Так работать приехали. Велено расчистить участок.
– Мой участок?! – опешила она.
– Ваш, не ваш – я не в курсе, мне пришёл приказ сверху, и вот я здесь.
– Вы в своём уме? У меня документы есть! Я вам могу показать. Это мой дом, моя земля. Вы не имеете права! – тут она вспомнила вчерашний разговор с загипсованным подонком.
– Голубушка, мне показывать ничего не надо. Это вам туда, – указал он куда-то себе за спину.
– В дом номер один? – нервно хихикнула Саша.
– Да-да. А сейчас посторонитесь, технике нужен свободный доступ.
– Только через мой труп! – встала она перед бульдозером.
Тут и соседка показалась. Светлана Макаровна подошла к мужчине:
– Гриш, ты чего творишь? Всех перебудил.
– Велено снести, – выпустил из носа струйки сизого дыма.
– С какой это стати?
– Там сказали, – и показал пальцем вверх. – Вид портит.
– Ничего не понимаю, – перевела Светлана взгляд на Сашу.
– Вы не снесёте мой дом! – девушка так и стояла перед машиной. – Пусть ваш Кольский лично приедет и объяснится!
– У-у-у-у, – покачала головой соседка. – Не с ним ли ты, дорогая, столкнулась на переходе позавчера?
– С ним, Светлана Макаровна…
– Мне жаль, Сашенька. Если что, можешь пожить у меня.
– Да как же так! – Саша никак не могла понять, неужели в современном мире такое возможно? – Он не может просто взять и снести мой дом на моей земле!
– В этом селе он может всё. Это тебе надо к нему бежать и просить прощения.
– За что?! – побагровела от злости девушка.
– Так, дамы, – мужчина незаметно подошел к Саше, взял её за плечи и отодвинул в сторону. – Вы пока разбирайтесь, а нам надо работать.
Следующие полчаса Саша остекленевшим взглядом наблюдала за тем, как бульдозер рушит её единственное пристанище. Благо соседка успела сбегать в дом и забрать её вещи.
– Я не верю, этого не может быть, – бормотала Саша. – это невозможно.
– Увы, милая, – гладила её по руке Светлана. – Тут всем заправляет Кольский. Захочет – к любому придёт и выдворит. Такое уже было. Повздорил с ним как-то наш местный плотник. И всё, не стало плотника, выдавил мужика, а землю его за копейки выкупил, теперь там салон связи стоит.
– Он же конченая тварь, – вздрогнула Саша от очередного удара ковша по крыше. – Его же надо судить.
В ответ Светлана лишь тяжело вздохнула.
– Нет, я отказываюсь это понимать! – сжала Саша руки в кулаки. – Я к нему сейчас же пойду и потребою возмещения ущерба! А еще вызову полицию.
– Полиция не поможет, она вся у него на зарплате сидит, вместе с главой округа, судьей и прокурором заодно. Он всех купил.
– Но ничего не делать я тоже не могу. Меня только что лишили крыши над головой.
– Понимаю. Сейчас попрошу Гришу – довезёт тебя.
– Я не сяду в его машину. Негодяй не лучше Кольского.
– Он зависит от него, пойми. Тут все зависят от этой сволочи. Жили себе, не тужили, да, в условиях ниже среднего, но свободно. А теперь…
Саша меж тем закинула рюкзак за плечи:
