– Я в это поверить не могу, – пробормотала моя соседка. – Но так случилось. У нас будет новый капитан.
И я не могла. Новость, которую принесла Сабира, была ударом. Тяжелым и неожиданным.
После той ночи с неудачной облавой прошло уже две недели. Тогда я доложила капитану обо всем произошедшем, получила выговор за то, что рисковала жизнью, дала слово впредь быть осмотрительнее. Казалось, все пошло своим чередом, продолжалась нормальная гвардейская жизнь, и не было ни намека на столь кардинальные перемены.
Я судорожно вздохнула и попросила Сабиру:
– Расскажи, что ты знаешь.
– Ничего. Мне Аргиль по секрету сказал. Но без подробностей.
Ах, Аргиль, любовник Сабиры и главный сплетник всей гвардии! Я закрыла лицо руками и некоторое время посидела молча. Потом снова посмотрела на соседку.
– Кто будет вместо Фарада?
– Этого я не знаю. Просто…
Короткий стук прервал наш разговор. Дверь распахнулась, и в проеме показалось круглощекое лицо незнакомого мне рядового.
– Капитан назначил срочное построение. Сейчас же. На гарнизонной площади.
Мы с Сабирой переглянулись и поспешили вниз. На площади уже собрались почти все гвардейцы. Слухи об отставке капитана дошли и до них – взволнованный шепот, беспокойные переговоры раздавались со всех сторон.
– Гвардейцы, смирно! – лейтенант Кирк отдал приказ. С чего бы он?..
Раздался перестук копыт, и в ворота на гнедом коне въехал всадник. Я смотрела на него во все глаза. Грузный, даже толстый мужчина с одутловатым лицом, редкими бесцветными волосами и такими же бесцветными глазами. Всадник проехал вдоль строя гвардейцев, повернул обратно и встал рядом с Кирком. По парадному мундиру и шпаге на боку я поняла – вот он наш новый командир.
– Меня зовут Бронард Юрас. Приказом Его величества Даминана II я назначен командиром Королевской Гвардии. Как вы уже знаете, Дарино Фарад подал в отставку. Решил, что с него хватит тягот военной службы, – добавил он с ухмылкой.
Надо ли говорить, что Бронард Юрас не понравился мне с первого взгляда. И дело было даже не в том, что к капитану Фараду я относилась с искренним почтением и уважением. Просто новый командир не внушал ни капли доверия. Его отношение к новым подчиненным было видно издалека – по презрительному взгляду, заносчивому тону речи, поджатым тонким губам.
Хотелось бы ошибаться, но интуиция редко меня подводила. Что ж, видимо для королевской гвардии настали «веселые» деньки.
После построения я зашла в таверну, чтобы запить свои переживания парой кружек крепкого пива. Хорошо, что в патруль я заступаю лишь к вечеру. Мне нужно о многом поразмышлять.
Не секрет, что в Гвардии меня считали любимицей капитана Фарада. Многие подозревали, что продвижением по службе я обязана его протекции, а не личным заслугам. Частично это правда. Именно капитан дал возможность юной Леде Маерис проявить себя. Именно Фараду я обязана всем, что имела на сегодняшний день.
Я ненавидела углубляться в воспоминания. Но захмелевший от пива разум вернул меня в тот далекий и беспросветный день, когда маленькая девочка Леда плакала на крыльце опустевшего родного дома.
Мне было лет десять, и в тот холодный декабрьский день я, в тайне от родителей, побежала на набережную Аралы, чтобы, продолбив лунку, ловить зимнюю рыбу. Про этот способ мне рассказали соседские мальчишки, и я сразу загорелась идеей наловить рыб – холодных и белых, как снег. Надо ли говорить, что ничего хорошего из затеи не получилось. Я чуть не провалилась под лед, застряла в глубоком снежном сугробе, продрогла так, что зуб на зуб не попадал. Отсутствовала не так уж долго, возможно, около часа. Когда же я, дрожащая и уставшая, вернулась назад, то обнаружила, что в доме стоит странная тишина. Младший братик не плакал в колыбели, мать не стучала посудой на кухне, не поскрипывало кресло отца. Дальше – словно провал в моей памяти. А потом – снова я, но уже сидящая на крыльце, воющая в голос от ужаса и горя. Соседи, бродящие в наших комнатах и тихо перешептывающиеся. Их жены, пытающиеся увести меня к себе и отшатывающиеся, когда я царапалась и кусалась, словно дикий зверек. Гвардейцы в красных мундирах на гнедых конях. Один из них сел рядом со мной и, взяв в большие ладони мое заплаканное лицо, спросил, не хочу ли я служить у них. Неожиданный вопрос, к которому я не была готова – возможно, именно поэтому и дала положительный ответ.
Уже позднее я узнала, что именно Фарад – тогда еще лейтенант – был тем самым гвардейцем, забравшим меня к себе. Он рассказал потом, что произошло в тот страшный день. Отец мой, Фисс Маерис, был довольно обеспеченным купцом и нажил немало завистников и конкурентов. Кто-то из них решил разделаться с ним раз и навсегда и, вторгнувшись в наш дом, перерезал всю семью, не пощадив даже годовалого младенца. «Тебе повезло, Леда, – говорил мне тогда Фарад, – не уйди ты на реку, лежала бы с перерезанным горлом». Я тогда очень сомневалась в собственном везении – от неизбывного горя мне казалось, что лучше лежать в гробу рядом с близкими, а не маяться среди чужих людей. Но я была еще ребенком, и вскоре боль потери начала затихать. Началась новая жизнь, а именно ученичество в кадетском корпусе, куда меня приняли по просьбе лейтенанта Фарада. Я старалась оправдать оказанное мне доверие. Учеба давалась легко – голова моя была достаточно светлой для накопления знаний, а тело – крепким и гибким для физической подготовки, которую проходит каждый будущий военный. Все мне нравилось – тренировки, построения, а уж когда в руки попало настоящее оружие, радости не было предела. День, когда я наконец-то надела гвардейский мундир, был самым счастливым в жизни. Мы, молодые выпускники корпуса, гарцевали по центральной площади на собственных лошадях, а люди смотрели на нас – кто-то с восхищением, кто-то с любопытством, а кто-то с неприятием. Я чувствовала себя воительницей, защитницей столицы и была уверена, что не дам преступности ни малейшего шанса на террор местных жителей. В глубине души мечтала, что однажды смогу найти и наказать убийц своей семьи. Как часто ночами я представляла себе те муки, которые устрою этим мерзавцам, когда они окажутся в моих руках. И просила мироздание, чтобы этот миг настал как можно скорее.
Но возмездие так и не свершилось, ибо началась война. Та самая пятилетняя война, на которую с первого же дня направили нас – юнцов, только-только получивших свой первый личный пистоль. Настали дни лишений и бесконечных кошмаров наяву. Вокруг нас была смерть и ничего больше. Мы пропахли порохом и потом, в тела наши въелась грязь и кровь. Недостаток еды, теплой одежды, хрипы раненых – все это было фоном для моего постоянного спутника – страха. Кому скажи, никто бы не поверил, что отчаянная и неумолимая Леда Маерис на самом деле была готова орать от ужаса при виде трупов товарищей и врагов, кровоточащих ран, от звука пули, пролетающей в сантиметре от головы. Страх преследовал меня постоянно, даже во время затишья боевых действий, но я, сжав зубы, рвалась вперед. И доказала всем, чего стою. К концу войны Фарад, дослужившийся до звания капитана, назначил меня сержантом и уверил, что при такой службе недолго стать и лейтенантом. С той поры прошло несколько лет, а моим чаяньям, видимо, уже не суждено сбыться.
