— Мы не должны были врать Карлсону, — голос дяди Джека звучал эхом в прихожей. — Если они поймут, что мы еще не ведем переговоры с тем демоном, что мы на первом дне…
— Переговоры порой проваливаются, — ответил ровно Клод. — Это факт призыва. Не все демоны хотят подчиняться.
— Может, ты не задумывался о числах, Клод, но у нас демон, которого никогда не призывали раньше. Карлсон уже предложил десять миллионов за его имя, но если мы не докажем ценность демона, это все зря.
— Если этот не подчинится, призовем другого.
Дядя Джек зло буркнул. Застучали шаги, и они с Клодом миновали гостиную на пути к кабинету. Через миг дверь хлопнула.
Я слушала на случай, если они вернутся, а потом поспешила прочь. Кэти была на кухне, Амалия и Трэвис — в своих спальнях, так что свидетелей быть не могло. Я спустилась по лестнице, открыла дверь библиотеки без осторожности и прошла к дивану. Я вытащила пособие из-под стола, включила абажур и посмотрела содержание, открыла страницу 212: раздел про имена демонов.
Перед началом призыва требуется имя демона. Эти редкие имена сродни родословным, отвечают архетипам демонов: демоны одного имени разделяют размер, форму и силу.
Имена демонов обычно передаются от призывателя ученику, но их могут купить, хоть даже известные имена продаются за большие суммы. Редкие защищаются семьями призывателей, и их нельзя купить. С небольшим количеством доступных имен — около девяти или одиннадцати — добыть одно — величайшее испытание для нового призывателя.
Ого. Так потому дядя Джек так переживал из-за этого демона. Карлсон — его птицеподобный клиент, видимо — предлагал десять миллионов долларов за новое имя демона, но если дядя Джек и Клод не смогут доказать, что это того стоило, они не получат ни копейки.
Тени, дикие и живые, двигались вокруг черного купола в центре библиотеки. Существо в том круге стоило столько, что люди убили бы, но оно не хотело говорить или показывать себя. Дядя Джек не знал, какое существо они призвали в этот мир, и насколько ценной была эта «родословная».
Я принесла книгу к кругу, опустилась на корточки в двух шагах от линии. Опустив раскрытый том на колени, я смотрела во тьму, искала алые глаза.
— Давно ты тут? — спросила я. — В этом круге?
Как обычно, он заставил ждать перед ответом.
— Спроси другого hh’ainun.
— Я спросила.
— Что ты принесла?
Ничего. Я не пекла сегодня, да и не подумала, что нужно угощение за ответы.
— Я принесу что-нибудь завтра ночью, — сказала я.
Долгая пауза.
— Тц. Я вижу только эту комнату.
Эти слова запутали меня, а потом я поняла, что это был ответ. Библиотека была без окон, и демон не мог судить о времени. Он не знал, сколько был в круге.
Было ли это важно? Дела дяди Джека — незаконные дела — были проблемой, в которой я не хотела участвовать, но покалывание на затылке заставляло меня искать в словах мужчин… что-то.
— Комната то теплеет, то холоднеет, — резко сказал демон. — Другой hh’ainun приходит, когда тепло. Ты приходишь в холод. Шестьдесят один цикл с первого.
— Теплеет и остывает, — автоматически исправила я. Подвал был теплым днем, и демон считал изменения температуры. Шестьдесят один день, то есть…
— Восемь недель и пять дней. Ты тут пробыл восемь недель и пять дней.
Восемь недель в куполе в десять футов в диаметре в пустой комнате. Мне было не по себе, я сглотнула, но спохватилась. Меня беспокоила жестокость по отношению к демону? Существо в том круге было злым и жестоким убийцей. Дай лишь мелкий шанс, и оно растерзает меня. Но если бы меня заперли на недели в крохотном круге, я тоже хотела бы убивать.
По словам дяди Джека, у него были две недели, чтобы заставить демона согласиться на контракт. Почему был лимит времени? Почему две недели? Я посмотрела на пособие призывателя. Имена демонов. Родословные. Тайны, передающиеся от призывателя к призывателю.
Я посмотрела на темный круг.
— У тебя есть имя? Твое имя, не имя родословной.
— Да.
— Какое?
Невидимый демон рассмеялся, и слова прозвучали шелковым шепотом:
— Что ты дашь мне за свое имя, пайилас?
О, новое прозвище. Первое, видимо, означало «человек», но я не понимала значение этого.
Я села на пятки.
— В обмен на твое имя я испеку что-нибудь специально для тебя.
— Зачем мне это?
Смущение сдавило меня, и это раздражало. Я не должна была смущаться из-за того, что демон не хотел мою еду.
— Это мое предложение. Соглашайся или откажись.
Я поднялась на ноги, вернула книгу в укрытие и прошла к двери. Я коснулась дверной ручки, и тихий оклик остановил меня.
— Пайилас.
Я оглянулась через плечо.
— Принеси свое «что-нибудь», — сказал демон, — и я скажу тебе свое имя.
Я смотрела на черный купол, а потом ушла за дверь и закрыла ее без ответа. Любопытная и импульсивная, такой меня называла мама. Опасная смесь.
Я так и не сделала выводы.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Я стояла перед островом кухни, на поверхности были собраны ингредиенты. Я вытирала слезы с глаз.
Упустив вчера шанс поговорить с дядей Джеком о наследстве, я пересеклась с ним этим днем. И снова он перебивал меня, отказывал и хмуро смотрел, от чего мой взгляд убегал в сторону пола. Я злилась на себя и свою трусость, как и на него с его обманом и жадностью.
Шмыгнув носом, я стала двигать ингредиенты. У меня была причина подозревать, что дядя Джек собирался лишить меня наследства обманом? Тогда можно будет только вызвать его в суд. От этой мысли кожу покалывало от тревоги. Адвокаты, поиск того, кто будет работать за дешевую плату, пока я не выиграю дело… поход в суд…
Я глубоко дышала.
С судом я, может, верну свои деньги, но навеки лишусь гримуара. Как я могу подать в суд на дядю Джека из-за книги, которую даже не могу описать? Я видела ее всего пару раз. Я никогда ее не открывала и не знала, что было внутри.
Я взяла себя в руки, отмерила муку в миску. Этой ночью я продолжу поиски в библиотеке, может, там будут другие книги из коллекции матери. И пока я буду там… почему не узнать имя демона? Было что-то удивительно приятное в том, что я перечила дяде Джеку и могла общаться с демоном, что у него не получалось неделями.
Я просеяла муку в другую миску, Амалия прошла на кухню, ее длинные светлые волосы волнами трепетали вокруг нее. Она заметила меня и замерла.
Я взглянула на нее и продолжила просеивать муку. Зачем с ней здороваться?
