— Хорошо. Мне все равно. Это не имеет значения, — равнодушно согласилась она.
— Нет, не все равно. — Филип лукаво улыбнулся. — На этом платье есть «молния». Я вдруг обнаружил, что являюсь ярым приверженцем «молний» на женской одежде. — Лицо его вдруг сделалось мрачным. — Наверное, Нил Сейбин тоже предпочитал легко снимающуюся одежду?
— Не знаю, — пожала плечами Дори. — Мы как-то не обсуждали с ним это.
— Не сомневаюсь, вы были слишком заняты практическими экспериментами в этой области. Поболтать просто не оставалось времени, — ехидно заметил Филип.
— Что-то в этом роде, — пробормотала девушка в ответ на слова Филипа, стараясь изобразить на лице улыбку. — Ты и сам, насколько я заметила, не очень любишь углубляться в дебри теории.
— Это совсем другое дело. Ты ведь принадлежишь мне, а не ему.
— Но через три месяца я и тебе не буду принадлежать, — спокойно напомнила ему Дори. — Ведь наш союз строго ограничен во времени. — Очередная гримаска Дори должна была изображать покорность судьбе. — Так повелел могущественный шейх Эль Каббар.
— Мы еще посмотрим, что будет через три месяца, — угрюмо заметил Филип. — Я не люблю отдавать то, что принадлежит мне. — Он нахмурился. — Мне не понравилось, как ты застегивала ему запонки. Это выглядело слишком интимно.
— Интимно? — удивилась Дори. — Застегивать мужчине запонки? Представляю, что бы ты сказал, если бы я завязывала ему галстук?
— Ты зря иронизируешь. Раньше тебя больше волновали мои чувства.
— Ты придаешь слишком большое значение пустяковой услуге, которую я оказала Нилу.
— Я просто хотел напомнить, что отныне любые услуги, большие и маленькие, могут быть оказаны только мне, — отрубил Филип. — Я не намерен ни с кем делиться.
— Как это эгоистично с твоей стороны. — Дори опустила глаза. — Постараюсь запомнить.
— Если вдруг забудешь, я напомню, — заверил ее шейх. — Не сомневайся в этом, Дори. — Он направился к двери. — Мне надо сделать несколько звонков. У тебя как раз будет время нарядиться. Под платье можешь ничего не надевать. Я не люблю зря тратить время.
Через несколько секунд Дори услышала голос Филипа, говорящего по телефону в спальне. «Сейчас, когда цель почти достигнута, надо быть поуверенней, — думала она. — Иначе можно все испортить». Глубоко вздохнув, Дори развязала пояс махрового халата.
«Быть поуверенней». Она повторяла эти слова, точно молитву. Слуги в белых ливреях подавали на стол. Неужели Филип все еще сердится? Лицо его было непроницаемым. Луна светила так ярко, что в свечах, горящих на столе, не было необходимости. Вся комната была залита золотистым, светом. Все было словно во сне.
Филип протянул Дори бокал вина, чистого и такого же золотистого, как заливавший комнату свет.
— Очень вкусно, — сказала Дори и подошла к перилам балкона. — Это из южных виноградников?
— Нет, из северных. Вот уже пять лет, как они тоже приносят хороший урожай. — Шейх встал рядом с ней, устремив взгляд на череду холмов вдалеке. — Года три назад нам удалось отвоевать несколько холмов у пустыни Мадрон.
В голосе его слышалось сдержанное восхищение. Очевидно, эта тема волновала его сейчас не меньше, чем шесть лет назад. Филип всегда был одержим идеей превращения пустынных земель Мадрона в цветущий сад.
— Мне очень хотелось бы увидеть то, о чем ты говоришь, — сказала Дори. — Надо оседлать коня и поехать посмотреть.
— Только не делай этого одна, — нахмурился Филип. — За последнее время поступило несколько сообщений о бандитских налетах на местные деревушки. Наверное, у бандитов лагерь где-то в горах. Это одна из причин, по которой мне необходимо было вернуться. Пора организовать небольшую экспедицию.
— Я поеду с тобой, — вырвалось у Дори, прежде чем она успела прикусить язык.
— Черта с два, — оборвал ее Филип. — У тебя просто талант попадать во всякие передряги. Не думаю, что за шесть лет что-то изменилось.
— Как скажешь, — покорно ответила Дори, решив про себя, что все равно сделает по-своему. — Наверное, мне лучше отправиться на виноградники.
Филип нахмурился еще сильнее:
— Насколько я помню, в свой последний визит туда ты убедила рабочих подавить виноград ногами.
— Я ведь хотела, как лучше. Все отлично провели время. Было очень весело.
— Настолько весело, что на следующее утро люди оказались не в состоянии выйти на работу, — сухо заметил Филип. — А ты выглядела ужаснее всех. Мне пришлось нести тебя домой на руках.
Дори вспомнила, как лежала на сильных и нежных руках Филипа, прильнув щекой к его груди. Шейх шепотом осыпал ее проклятьями, но она их не слышала. Она часто вспоминала этот момент, когда чувствовала себя особенно одинокой и несчастной.
— Танцевать на винограде — добрая традиция виноделов, — возразила она.
— Но не на полузеленом винограде. И не тогда, когда существует пресс. Так что ты не должна приближаться к виноградникам на пушечный выстрел, пока я не найду время поехать туда с тобой.
Дори нахмурилась:
— Мне нельзя гулять по холмам, нельзя поехать на виноградники. Куда же мне можно?
— Разумеется, в постель. — Сильные пальцы Филипа сжали плечи девушки.
Настало время снова вспомнить свою роль. Взяв стакан из рук Филипа, она поставила его рядом со своим на перила балкона и обвила руками его шею. Она будет распутной и желанной. Она доведет Филипа До такого состояния, когда он уже не сможет остановиться, и тогда…
— Тебе известно, что ты ни разу меня не поцеловал?
— Неужели? — Пальцы Филипа гладили желтый шелк платья. — Мне кажется, что нам уже не до поцелуев, хотя мы только начинаем игру. Но если ты настаиваешь…
Губы Филипа коснулись ее губ. Как был сладок этот первый поцелуй! Сладок и нежен. Филип провел языком по нижней губе Дори, и она почувствовала, что тает, растворяясь в нахлынувших на нее ощущениях.
— Я хочу тебя, — прошептала она. — Подари мне себя всего, Филип.
И тут же почувствовала, как напряглось тело шейха. Теперь язык его властно проникал мимо губ девушки. Когда Филип поднял наконец голову, Дори едва могла дышать.
— Я исполню твою просьбу, — хрипло произнес он. Следующий поцелуй напоминал страстное заклинание. Затем губы Филипа коснулись ее волос, шеи, мочки уха. Колени ее дрожали. Дори все крепче прижималась к Филипу. «Как реагировали на его поцелуи другие женщины? Может быть, не так откровенно? Что, если он догадается обо всем?» — с ужасом думала Дори, а руки тем временем расстегивали пуговицы на рубашке Филипа.
— Дори! — В глазах Филипа горел лукавый огонек. — Тебе не кажется, что нам лучше перейти в комнату? Я не очень люблю выступать перед публикой.
