Справа от меня, на полпути к вершине холма, в неброском сером особняке обитал Джил. Особняк стоял на Луисбург Сквер – месте, где земля была, наверное, самой дорогой во всей Новой Англии. Однако наше жилье находилось у подножья холма, в глубине очень милой, вечно залитой солнечным светом зеленой улочки. Черные барьеры отделяли тротуары от проезжей части улицы.
Я едва успел приступить к извлеченной из холодильника бутылке «Сэма Адамса», как с работы вернулась Лайза.
– А ты сегодня рано, – сказал я.
– Так же, как и ты, – ответила Лайза и поцеловала меня. – Ну это же просто здорово. – Затем, видимо, почувствовав что-то неладное, она обняла меня и спросила: – Что не так? Неудачный день?
– Просто ужасный.
– Не может быть! Что же случилось?
Я принес ей пива, и мы уселись рядышком на диван. Уютно устроившись у меня под рукой, она внимательно слушала мое повествование о совещании, о том, как Фрэнк меня унизил, и своей выходке в конце заседания. Потом я рассказал ей о реакции Крэга. Весь день я умирал от нетерпения поделиться этими новостями с Лайзой.
– Не могу поверить, что папа мог так поступить! – взорвалась она. – Я сейчас же ему позвоню!
– Не надо. Не делай этого.
– Саймон, он не должен дергать тебя на работе! Это совершенно никуда не годится! – выскользнув из-под моей руки, она двинулась к телефону.
– Стой, Лайза! – возопил я. – Это только ухудшит положение.
Она сняла трубку, но я положил на рычаг палец.
Лайза внимательно взглянула мне в глаза. Похоже, что к ней начало возвращаться спокойствие.
Я притянул её к себе, поцеловал и сказал:
– Очень рад, что ты за меня так беспокоишься.
Это была чистейшая правда, так как больше всего на свете я хотел, чтобы она приняла в этом деле мою сторону.
– До сих пор мне удавалось поддерживать с ним отношения на чисто профессиональном уровне. И теперь, со своей стороны, я сделаю все, чтобы они продолжались в том же духе.
– О’кей, – неохотно согласилась она. – Держу пари, что он рассердился, увидев тебя в ресторане вместе с Дайной. Но папа явно переусердствовал. Он не имел права так с тобой обращаться.
– Не имел, – согласился я, взял пиво и как следует глотнул из горлышка. – Джил хочет поговорить со мной завтра утром.
– Что он собирается сказать?
– Не знаю. Возможно, мне следует уйти из фирмы. Я обещал Крэгу деньги. И это для меня не пустые слова. Если быть точным, то средства обещали Фрэнк и я. Теперь Джил хочет, чтобы я лично объявил о том, что мы перекрываем кислород для «Нет Коп». Но я вовсе не уверен, что способен на это.
– Неужели Крэг не сможет раздобыть деньги в другом месте?
– Если «Ревер» откажет, то никакая другая венчурная компания к нему даже не прикоснется.
– А как насчет потенциальных потребителей? В нашем мире биотехнологий мелкие фирмы постоянно заключают контракты с крупными фармацевтическими концернами, которые и выбрасывают продукт на рынок.
– Можно будет попробовать, – немного подумав, ответил я. – Сделать это будет сложно, но рискнуть стоит.
Лайза молча глотнула пива.
– Что ты еще по этому поводу думаешь? – спросил я.
Супруга молчала, а я терпеливо продолжал ждать.
– Ты действительно хочешь уйти из фирмы? – наконец спросила она.
– Не хочу. Но думаю, что мне, возможно, придётся это сделать.
– Но что же ты тогда хочешь? Капитулировать?
– Нет, капитулировать я тоже не желаю. Но иногда человек попадает в такую ситуацию, когда единственным правильным выходом остается отставка. Боюсь, что именно это случилось со мной.
– Что же, можешь все бросить, если хочешь. Похоже, что ты на самом деле стоишь перед трудной проблемой, и у тебя осталось всего лишь два пути. Убежать от неё или попытаться её решить. Тебе выбирать.
– Ты употребила слово «капитулировать», – сказал я, как только она закончила. – А я-то полагал, что отставка – весьма достойный способ решения проблемы. Поступок, который требует мужества.
– Уход с работы есть уход, какими бы благородными словами он не сопровождался. Пойми, я не хочу, чтобы ты отказывался от своего обещания Крэгу. Я понимаю, что ты его крепко кинул. Это не твоя вина, но фактически ты поставил его в ужасное положение. Теперь твоя задача – помочь ему выбраться из ямы.
– «Нет Коп» уже история.
– Пока еще нет, – не согласилась Лайза. – Я никогда еще не встречала такого целеустремленного парня, как Крэг. Кроме того, он умен. Так же, как и ты. Вы обязательно что-нибудь придумаете.
Её вера в меня была трогательной. Но, увы, беспочвенной.
– Хорошо, я подумаю.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал безупречные британские интонации своей сестры.
– Хелен? Почему так поздно? Ведь в Лондоне глубокая ночь, не так ли?
– Я не могла уснуть и решила, что это лучшее время для того, чтобы застать тебя дома, – голос её звучал устало и в нем чувствовалась тревога.
– Что случилось? – спросил я, не сомневаясь в том, что новость окажется скверной. У моей сестры все время случаются какие-нибудь неприятности.
– Я сегодня разговаривала с юристами, и они считают, что нам следует подать апелляцию. Я не знаю, что делать.
– Но мы уже проиграли иск. Почему они вдруг решили, что теперь мы сможем выиграть? Хотят получить гонорар?
– Они отыскали двух экспертов, готовых свидетельствовать о том, что доктора допустили преступную небрежность. Это очень хорошие эксперты. Весьма уважаемые. На их визитках после имен напечатана куча разных букв.
– И им, естественно, придется платить.
– Да. А также юристам. Особенно тому, кто будет выступать в суде. Он настоящий убийца.
Да, сестра была права. На судопроизводство она уже потратила все свои жалкие сбережения. Мои тоже. И все сбережения Лайзы. Кроме того я отдал ей часть полученного на учебу кредита. Её иск к врачам поглотил уже шестьдесят пять тысяч фунтов. Несмотря на эти затраты Мэттью по-прежнему страдал от церебрального паралича, а Хелен была вынуждена отказалась от карьеры в крупной телевизионной компании. Большую часть своего времени она проводила дома, ухаживая за сыном. Ради этого она согласилась работать секретарем. На мизерной ставке и не полный рабочий день.
– Ты говорила с Пирсом?
Пирс был отцом Мэттью и бездарным сценаристом. Он бросил Хелен незадолго до рождения сыны.
– Какой в этом смысл? Во-первых, это его не интересует. Во-вторых, у него нет денег. И, в-третьих, от него в любом случае не может быть никакой пользы.
– А как мама?
