— Что о волке? — напомнила я ему.
— А, простите, — преподобный волновался, руки у него дрожали, и он, принеся извинения, налил воды в кружку, чтобы промочить горло. — Некоторые жертвы, которым удалось спастись, — продолжал он, — рассказывали, что на них напал не обычный волк.
— Что это значит? — не поняла я.
— Он выглядел не как волк, — пояснил священник. — Вернее… не совсем, как волк. Поэтому стали говорить, что это оборотень. Женщина…
— Почему женщина?
— Многие слышали по ночам над дюнами женский смех — дьявольский смех, — он перекрестился. — Я сам слышал его. Высокий женский смех, переходящий в рыдания… — он смотрел на меня остекленевшими от страха глазами, и я не сомневалась, что он говорит правду. — Все убеждены, что это ведьма мстит хорошеньким девушкам.
— Но разве погибают только хорошенькие девушки? Вы говорили, волк нападает и на мужчин, и на детей.
— О ведьме болтают люди, — он растерянно развел руками. — Поэтому я счел нужным сообщить…
— Вы правильно сделали, — сказала я, раздумывая над его рассказом. — Мне нужен список тех, кто погиб в вашем приходе за последние два года. И отдельно — список тех, на кого были совершены нападения, но кто по каким-то причинам выжил. Мне сказали, на волков устраивали облавы?
— Двенадцать, — сказал с готовностью священник. — Но результата не было. Проклятый зверь словно чует опасность!..
«Или знает, что готовится облава, потому что живет в городе», — подумала я, а вслух сказала:
— Вы говорили, что болтают про мстящую ведьму. Наверняка, в округе есть женщины, которых подозревают.
— Ох уж эти сплетницы… — вздохнул священник.
— Говорите без смущения, — подбодрила я его. — В нашем деле иногда помогают и самые глупые слухи.
— Да, конечно. На подозрении трое… По-крайней мере, моя жена слышала о них. Это старуха-травница, она живет в хижине на краю леса, как раз на границе с дюнами, мадемуазель Саломея и… мадам Анастейша Бюссар.
— Бабушка? — удивилась я.
— Разумеется, я в это не верю, — засуетился он, — не верю, что мадам Анастейша — ведьма. Но странности ее поступков заставляют людей держаться от нее подальше.
— Я думала, это кто-то из ваших хороших знакомых. Вы ведь предложили ее, как легенду. Как прикрытие для нашего появления! — я разозлилась, потому что это и в самом деле было огромной глупостью — положиться на человека, который является заподозренным.
— И мне кажется это очень хорошей идеей, — поспешил заверить меня священник. — Мадам Анастейша — милейшая женщина, но немного не в себе. Ей недавно исполнилось семьдесят — кто знает, что будет с нами в этом возрасте?
— Вы поступили крайне неразумно, — я поджала губы. — Первым делом мы пришли к мадам Анастейше, и нам повезло, что она уехала. Иначе мы были бы разоблачены сразу же по приезду, при свидетелях. А вы знаете, что мы предпочитаем действовать тайно.
— Не было никакого риска! — засуетился он. — Я знал, что она уедет, вы ничем не рискуете, письмо о приезде внучки было отправлено после ее отъезда! Она вернется в Ардеш не раньше, чем через две недели.
— И все же, вы сглупили, — сделала я внушение мужчине, который был старше меня раза в три. — Пока мы остановимся в замке графа Лагара, а в воскресенье, когда придем на службу, списки жертв должны быть у меня. Потрудитесь все подготовить.
— У графа Лагара? — глаза священника азартно заблестели. — Понимаю, понимаю, — прошептал он. — Вы внедрились прямо в логово…
— Не болтайте глупостей, — одернула я его. — И вообще — не болтайте. И не забудьте про списки.
Дочка священника принесла бриоши, и я, получив благословение, отправилась в замок, прежде выйдя к аптечной лавке. Разумеется, графа Лагара там не было, и я не стала его ждать.
Путь обратно прошел безо всяких неожиданностей. Солнце припекало совсем по-летнему, как будто и не было вчерашнего ледяного ливня, птицы щебетали, и я не заметила никаких следов волка-людоеда, хотя шла нарочито медленно, наступая на сухие ветки, чтобы создать побольше шума.
В замке меня встретила недовольная Пульхерия и проводила в гостиную, где Анна-Ми щебетала громче птиц, рассказывая о жизни в Саксонии. Мадемуазель Саломея слушала ее с натянутой улыбкой, и мое появление восприняла, как манну небесную, тут же ускользнув под предлогом, что «дорогой мадемуазель Грабянке надо отдохнуть и отведать бриошей, которых она так ждала».
— А вы? — наивно распахнула глаза Анна-Ми. — Вы не хотите покушать с нами, дорогая Саломея?
— Благодарю, но я не голодна, — заверила нас сестра графа и исчезла.
— Пирожки и новости от бабушки, — пошутила я, когда мы с Анной-Ми уединились в спальне, плотно заперев дверь.
— Что разузнала? — спросила моя подруга, сразу выхватывая из корзинки бриошь. Анна-Ми впилась белыми зубками в воздушное тесто и замычала от восторга. — Красота какая! Да это вкуснее, чем королевская выпечка в столице!
— Не придумывай, — проворчала я, тоже забирая булочку и усаживаясь в кресло. — Итак, мы остаемся в доме графа. Он сам любезно предложил нам это. Бабушка пробудет на водах еще две недели.
— Отлично! — отозвалась Анна-Ми, сидя перед зеркалом и любуясь, как играет солнечный свет на голубом камешке серьги. — Граф такой сахарок! Я очень надеюсь узнать его и с другой стороны.
Я понимала, что она шутит, но не смогла не поморщиться, припомнив утреннюю прогулку.
— Есть другое. Представь — идиот священник даже не предупредил «бабушку», что мы приедем. Это была чистая афера с его стороны. Старушка упадет в обморок, когда узнает, что обзавелась внучкой, и весь город будет считать нас ловкими мошенницами. Возможно, и в краже обвинят. Так что у нас лишь две недели, чтобы найти оборотня.
— За две недели мы тут черта лысого найдем, — беззаботно заверила меня Анна-Ми. — Но это не граф.
— Откуда ты знаешь? — спросила я сдержанно.
— Знаю — и все. Можешь мне поверить.
Я решила не спорить без толку, и вкратце передала все, что узнала от преподобного Патриджа.
— Между прочим, нашу дорогую «бабушку» тоже считают ведьмой, — закончила я свой рассказ.
— И старушенция уехала на две недели? — немедленно отозвалась Анна-Ми. — Тебе не кажется это странным?
— Кажется. Но священник клянется, что она чиста. Старушке за семьдесят, выжила из ума и болтает вздор.
— Сестричка нашего графа странно улыбалась, когда мы заговорили о ней, — сказала Анна-Ми задумчиво. — Что ж, если за две недели не произойдет ни одного нападения, проведаембабушку. Узнаем, как ей отдыхается на водах.
— А что сестричка? — я забрала еще бриошь. — Судя по ее виду, ты хорошо проконопатила ей уши, пока меня не было.
Анна-Ми хихикнула.
