— Пег, я говорю серьезно. Отвечай, кто научил тебя этой дряни?
— Этой дряни? — повторила Маргарет, и ее глаза вдруг гневно вспыхнули: — Я жива только благодаря этой дряни! Они бы заживо разрезали меня на куски, если бы не «замри и смотри»! Всего несколько секунд — вот что я выиграла с помощью этой дряни — себе и твоему консультанту!
Бреннон отступил от нее. Маргарет вся напряглась, с силой вцепилась в подлокотники и смотрела на него исподлобья, словно кошка перед прыжком.
«Может, ее подменили? — подумал комиссар. — Может, и подменыши фэйри тоже существуют?»
— Пег, просто скажи его имя.
— Имя! — прошипела девушка. — Конечно, уж не ради моего блага вы установили за мной слежку! И кого же вы хотите поймать? Барабашку?
— Кто сказал тебе о слежке?
— Не надо, — презрительно отозвалась Маргарет. — Я не поверю в то, что твой консультант совсем случайно шел в ту же самую аптеку.
«Какого черта я вообще так сдерживаюсь?» — с горечью подумал Бреннон. Комиссар сел в кресло напротив, положил на колено блокнот и стал неторопливо писать.
— На этом все? — осведомилась Маргарет. — Могу идти?
Не отрываясь от записей, Натан равнодушно спросил:
— Зачем он убил Душителя? Можешь не молчать. Он оставил записку.
— Душитель?
— Твой чародей.
Маргарет потупилась, разглаживая складки на юбке.
— Он нанес на твою руку заклятие, которым ты пометила Душителя, чтобы твой пироман мог его найти. Ты думаешь, мистер Лонгсдейл этого не заметил?
Девушка молчала. Она размышляла о чем–то — но Натан не мог угадать, о чем.
— Зачем он тебя туда привел?
Маргарет сильно вздрогнула, уставилась на него наполовину изумленно, наполовину настороженно — и тут же поняла, что выдала себя, вспыхнула и завернулась в шаль, сердито нахохлившись.
— Зачем? Показать горящего человека? — Бреннон бросил блокнот на столик и придвинул к ней кресло. — Тебе понравилось? Это такое увлекательное зрелище для юной леди? Не сомневаюсь, ему доставляют удовольствие подобные вещи, но тебе…
— Нет! — яростно отрезала Маргарет. — Ему не доставляют!
— Откуда ты знаешь?
Она снова залилась бледным румянцем и с досадой стукнула кулачком по подлокотнику.
— Кто он такой? Ты встретила его еще тогда, у дома Лонгсдейла?
Она сжала губы.
— Встретила, не так ли? — мягко продолжал комиссар. — В первый раз? Во второй? Сколько раз вы встречались? Почему он пришел, чтобы защитить твой дом, Пег? Что он просил у тебя взамен?
Маргарет молчала. Бреннон тихо вздохнул.
— Он ложился с тобой в постель?
Она залилась жгучей краской и встала.
— Это уже просто оскорбительно! Я что преступница, раз меня допрашивают, словно уличную девку?
— Пег! Это не шутки! — прикрикнул комиссар.
— А я и не шучу, — холодно ответила племянница. — В конце концов, раз вы переписываетесь, отчего бы тебе не задать ему все интересующие вопросы?
Она направилась к двери; Бреннон схватил девушку за локоть и рывком развернул к себе.
— Безмозглая девчонка! Я хочу знать, что он с тобой сделал, прежде чем он тебя обрюхатит!
Маргарет вдруг побледнела. Натан даже не успел обалдеть от того, как знакомо вспыхнули ее темные глаза и раздулись тонкие ноздри; девушка прошипела:
— Он хотя бы научил меня тому, что спасло мне жизнь! Можешь похвастаться тем же? Там был не ты, а твой консультант, и ты не имеешь права требовать от меня ни одного ответа!
Она вырвалась и стремительно вылетела из гостиной, оставив Бреннона в немом изумлении. Почти сразу же в дверь проскользнула Джен, покосилась вслед мисс Шеридан и сказала:
— Все впустую. Я не могу даже подойти к ее двери. Кто–то крепко позаботился о том, чтобы оградить вашу крошку Пег от таких, как я.
— Кто–то! — прорычал комиссар. — И я отлично знаю, кто!
* * *
Натан, уткнувшись в сцепленные руки, сидел в самом темном углу «Раковины», предавался горестным размышлениями, и даже дивные ароматы еды и напитков не могли их развеять. Этот допрос оказался одним из самых провальных в его практике. Ни имени преступника, ни мотива, ни каких–либо ценных сведений — только вкрай обозленная свидетельница. Молодец, Бреннон, шуруй дальше!
«Не могла же она быть такой всегда… она не была такой! Это он с ней творит какую–то чертовщину!»
Не могла его крошка Пег стать такой всего за месяц! Значит, он где–то ошибся, задал не тот вопрос, взял не тот тон…
— Вы не пьете, — миссис ван Аллен опустилась на стул напротив. — Ваш кофе остыл.
Натан равнодушно взял чашку. Он помнил, зачем пришел, хотя сейчас его грызли совсем другие вопросы. Но с ними Валентина ему ничем не поможет…
— Скажите, вы ничего не чувствуете? В городе происходит что–нибудь странное?
Вдова удивленно нахмурилась:
— Странное? Ну, вообще нет, а что вы имеете в виду?
— Что–то вроде того, что было с Душителем или утбурдом.
— Нет. То есть, ничего сверх обычного. Почему вы спрашиваете?
Бреннон потер баки.
— Трудно сказать. Не хочу беспокоить вас подробностями.
— Натан, мне кажется, я лучше побеспокоюсь сейчас из–за подробностей, чем потом из–за какой–нибудь твари с той стороны.
— Произошло убийство, на первый взгляд обычное, — комиссар коротко описал случившееся, без углубления в детали. — В Парке Свободы нету ничего такого, ну, как было в церкви?
— Нет, я не замечала. Я присматриваю за парком, и в последнее время там не было ничего дурного. Но вас тревожит что–то еще.
— Это Маргарет, — вздохнул Бреннон. — Моя племянница. Мисс Шеридан.
— Да, я слышала, на нее напали…
— Эта девушка слишком на нее похожа, — угрюмо сказал Бреннон, — и есть подозрение, что на Пег напали неспроста. Но допросить некого: все трое бандитов уже мертвы. Уморили каким–то заклятием.
— Вы сможете ее защитить? — с некоторым волнением спросила Валентина.
— Защитить! — горько воскликнул Натан. — Да ее уже и так защищают, чтоб этой паскуде сдохнуть от чумы!
— То есть? — нахмурилась вдова. — О ком вы? О вашем консультанте?
— Да если бы, — буркнул комиссар. — Я был бы счастлив, если б он…
— Но тогда я не понимаю…
И тут его прорвало. Бреннон так и не понял, почему вдруг выложил ей все, едва выбирая выражения, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать — от бессилия, злости на эту маленькую дуру, бешенства, которое в нем вызывал проклятый пироман, а больше всего — от стыда за то, что до сих пор ни слова не сказал сестре, потому что боялся… Валентина терпеливо выслушала его, и когда он наконец заткнулся, облегчив душу, сказала:
