— Дети уснули, — сообщил Сергей Семенович, входя в гостиную. — Думал, еще не спят. Хотел сделать ещё одну фотографию на память, но не судьба.
— Ничего страшного. Мы и без них можем. Или же ты не устоял?
— Обижаешь! — хитро улыбнулся пожилой мужчина, затем похвастался: — На видео!
— Научился-таки, — рассмеялась подруга, а мы вслед за ней.
— Отчего же не научится. Я в свое время ого-го! Не смотри, что седина в волосах. Мозги-то прежние. Так, а чего вы сидите, а ну-ка встаньте рядышком, засниму вас на память. Кто знает, когда ещё соберемся? Ближе — ближе. Не чужие все-таки.
Мы пересели с Тимофеем на диван, где будто невзначай Степан обнял Наташу. Слава Богу, нашему общему знакомому не пришло в голову повторить действия за другом. И так доза внимания ко мне уже давно была превышена.
Сергей Семенович сделал пару снимков, затем его заменила подруга. А после мы все стали убирать стол.
— Лиза, иди собери Машу. Тут рук хватает, — шепнула мне на ухо Туська и погладила плечо.
— Хорошо, — улыбнулась ей в ответ и пошла искать свою маленькую проказницу. Она сегодня заслуженно получила звание хрюшки. Даже не представляю, как я буду отмывать столько пятен!
Дети спали, свернувшись калачиками друг ко другу лицом и держась за руки. Это выглядело настолько мило, что и я не удержалась и запечатлела их. А после пришлось долго натягивать на дочь снятые из-за жары колготки и летнюю курточку. Если ребенок спал, то всегда крепко, вот и сейчас она не желала просыпаться и злилась, всеми силами пытаясь отпинать меня, чтобы не мешала. Даже в таком состоянии вредная.
— Я возьму, — спохватился Тимофей, едва увидел меня, выходящую из комнаты с Машей на руках. Мужчина уже оделся и обулся к тому времени. Я немного стушевалась, когда он предложил подвезти, но под всеобщим одобрением сдалась. Ничего ведь не случится, если знакомый поможет мне? На такси ездить в позднее время — не лучшая идея. Такими словами я успокаивала себя, пока обувалась, а затем поправляла запутавшиеся волосы.
Мы с Тусей тепло попрощались, а вот Степан вновь меня обнял. Он немного выпил, и был навеселе, поэтому внезапный порыв я списала на алкоголь. Хотя его поведение немного уняло чувство неловкости, возникшее между нами, и за это следовало мысленно его поблагодарить.
Возле машины Тимофей передал мне Машу, а сам достал ключи и открыл передо мной дверь. Наконец, мы с дочерью устроились поудобнее, и мужчина завел мотор. Пока ехали, то в салоне не раздалось ни единого звука, разве что сопела Машуня, и то тихо. Я смотрела то в окно, то на сидящего за рулем Тимофея. Изредка, когда он оглядывался за рулем, можно было увидеть его напряженный профиль, хмуро сведенную бровь. Однако, мне так и не хватило решимости завести разговор. Несмотря на праздничное настроение, знакомый вел себя странно. Особенно, когда речь заходила об отцовстве. Но вот на Тему со Степаном смотрел так, словно хотел бы оказаться на месте своего одноклассника. Мне даже стало интересно, есть ли у него женщина? А вдруг он уже был женат? Правда, с чего вдруг в голове возникли подобные мысли, не смогла объяснить даже себе.
Когда автомобиль въехал во двор, мне неожиданно стало не по себе. Сердце забилось в дурном предчувствии. Женя? Я начала выискивать его машину среди тех, что стояли на обочине, но уличные фонари освещали двор слишком тускло. Пришлось отогнать прочь нехорошие мысли. Ведь тут осталось всего-то подняться к себе.
Тимофей вновь помог мне выбраться, затем предложил:
— Давай я подниму её.
— Да не надо. Мы как-нибудь справимся.
— Лиза, а если тебе снова плохо станет? К тому же ты плотно поела. Запыхаешься.
— А вот последнее мог бы и не говорить, — тут же обиделась на него, но ребенка отдала.
— Извини. Не хотел обидеть. Просто ты так аппетитно ела. Нельзя было не заметить.
— У меня растет малыш под сердцем. Ему надо кушать! — завелась я отчего-то, открывая перед ним дверь. Вот после такого разве полезет кусок в горло? Придется делать из моего крохи вегетарианца.
— Да ты ешь, сколько хочется. Я же не со зла. Тем более, что выглядит это красиво. Уверен, когда вырастет живот, с тебя вообще невозможно будет отвести глаз.
— Тут скорее другое будет. Как в басне Крылова: «Слона-то я и не приметил».
Тимофей в голос засмеялся, но вовремя одернул себя и умолк, заходя в лифт. Правда непонятные звуки все еще издавал. Я чувствовала на себе его взгляд, но упорно смотрела под ноги или на дочь. Когда двери лифта разъехались, я пропустила его первым. А выйдя следом, так и застыла. У дверей моей съемной квартиры стоял Женя. Сложенные руки на груди и тяжелый взгляд не предвещали ничего хорошего, а поза и вовсе пугала. Будто еще секунда, и он набросится на Тимофея с кулаками.
— Какая неожиданная встреча, однако! — со злостью сказал мой муж и шумно задышал. Тут явно назревала драка, которую стоило пресечь на корню.
— Женя, — обратилась к нему миролюбиво, заметив блеск его в глазах. Да он же пьян!
— Молчи! Тебя…
— Не кричи на жену, — спокойно перебил его Тимофей. Господи, неужели непонятно, что любое слово поперек его, и Женя просто сорвется с цепи. Наверное, поэтому все эти годы я и была покорной женой, в такие моменты беря его лаской. Получалось не всегда, порой он срывался, кричал, даже однажды напугал ребенка, сломав в неконтролируемой ярости стул, но всегда успокаивался, если все вокруг молчали.
— Не тебе меня учить, как разговаривать со своей женщиной.
— Будь она действительно твоей женщиной, то ты не кинул бы её в таком состоянии одну, а помог бы.
— Правильный, да? — Женя цокнул, выпрямился и спрятал руки в карманы — второй признак его агрессии.
— Да нет, за мной тоже много грешков, — всё так же невозмутимо сказал Тимофей и обратился ко мне: — Лиза, возьмешь Машу?
— Конечно, — спохватилась я и взяла в руки спящую дочь, которая, сладко причмокнув, тут же положила голову мне на плечо и свесила ручки и ножки.
— Какая милая картина! Прям маслом писанная, — скривился вновь муж. — Лугинин, вот не пойму, ты за мной чего, как бомж по помойке катаешься? Тебе в кайф объедками питаться, что ли?
— Это ты сейчас Лизу объедком обозвал? Свою женщину? Теперь понятно, отчего они от тебя убегают, — как-то криво улыбнулся Тимофей. Мне же стало непонятно, почему «они». И о чем эти двое вообще говорят?
Женя выглядел так, словно лимона объелся. Хотел что-то сказать, но все никак не мог обронить хоть какой-то фразы. Я тем временем всё-таки попыталась уладить конфликт, в котором мало что понимала. Неужели они были знакомы? Хотя ожидаемо. Ведь Тимофей и Степа — одноклассники, и судя по всему, еще и давние приятели. Только что связывало этих двоих?
— Жень, — добавила я голосу мягкости, ведь раньше такое срабатывало, — не буянь, пожалуйста. Машка спит. Дай войти в квартиру. Её надо уложить.
