Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Поздравляю, сегодня у вас полно работы, – сказал Мартин. – Начнем с Васила Заяца, улица Фабричная, дом шесть.
– В чем он виноват? – Голос констебля неприлично дрогнул. – Он никого не убивал… это его чуть не убили!
Эгле приподняла уголки губ. Констебль дернулся, будто его ткнули иголкой, и наконец-то взглянул на нее.
В его глазах появился настоящий ужас. Он хотел спросить о чем-то, но не посмел.
* * *
Васил Заяц работал на сыроварне менеджером и должен был вернуться домой к пяти; уже стемнело. Снег прекратился, и небо потихоньку очищалось. Горы вокруг стояли как призраки – Эгле могла их видеть в темноте.
– Поедете с нами, – сообщил Мартин констеблю.
– Я лучше пешком. Здесь недалеко, я привычный…
– Садитесь в машину, – сказала Эгле. Это были ее первые слова с момента прибытия.
Констебль больше не сопротивлялся. Мартин открыл дверцу черного автомобиля, констебль покорно залез внутрь.
– Можешь за руль? – негромко спросил Мартин у Эгле.
Она мельком подумала, что действующая ведьма за рулем инквизиторской машины – вызов существующему миропорядку. Но, если говорить честно, каждая минута ее жизни теперь была вызовом.
Мартин сел на заднее сиденье рядом с констеблем. Эгле завела мотор; машина, как живое существо, повиновалась ей, но нехотя, будто против воли. Селение Тышка казалось тихим и добрым в этот час, над крышами поднимались живописные, как в сказке, дымы.
– Если Инквизиция теперь в сговоре с ведьмами, – прошептал констебль, – нам не на что надеяться. Нам конец.
– Личный вопрос, дядюшка, – небрежно сказал Мартин. – Вы знаете, что эти восемь человек делали на трассе? Кого они там собирались казнить?
Констебль молчал.
– Он знает. – Эгле поймала взгляд Мартина в зеркале.
– Не собирались казнить, – пролепетал констебль. – Это…
Он запнулся и снова затих.
– Игра? – подсказал Мартин. – Ритуал? Имитация?
– Д-да…
– Он сам пытается в это верить, – сказала Эгле.
– У нее ведь все хорошо, – проскулил констебль. – У Ивги. Она даже… не ступила на родной порог… не подошла к дому… мне потом сказали, что она здесь была… У нее все хорошо… она с герцогом пьет вино на приемах… Ведьма…
– Все хорошо, – со странной усмешкой сказал Мартин. – Эгле, не разгоняйся. Дом номер шесть – вот этот, с резным забором.
* * *
– Верховная Инквизиция Одницы… тьфу, Ридны. Откройте, пожалуйста.
На пороге стояла невысокая женщина лет сорока, с бледным изможденным лицом, напуганная. Слово «инквизиция» вогнало ее в панику, хотя ведьмой она вовсе не была. Женщина казалась больше заложницей, нежели соучастницей. Пленницей, запертой в этих стенах, в этой семье, в этой жизни.
– Все нормально. – Эгле улыбнулась. – Куратор опрашивает свидетелей по делу о ведьме… о ведьмах. Мы можем войти?
Женщина молча отступила в глубь прихожей; Мартин придержал Эгле за руку и вошел первым. Огляделся. Его ноздри раздувались: он чуял нечто, недоступное Эгле. У инквизитора и действующей ведьмы разные спектры восприятия; она ощущала, как с каждым мгновением усиливается поток холода, идущий от него.
Она поймала взгляд Мартина, пытаясь выяснить, что происходит и где источник опасности. Он еле заметно покачал головой, давая понять, что контролирует ситуацию. Заглянул ей в глаза, определяя, как Эгле себя чувствует; она приподняла уголки губ, уверяя, что все в порядке, хотя находиться с ним рядом было сейчас непросто.
– Господин Васил Заяц дома? – спросил Мартин.
– Да, – еле слышно ответила женщина.
– А ваш сын, Михель?
– И он тоже…
– Отлично, – сказал Мартин.
Эгле переступила порог вслед за ним, и последним вошел констебль. Тот старательно избегал смотреть на хозяйку и вообще держался так, будто оказался здесь совсем случайно.
Дом был старый, добротный, помнивший несколько поколений. Ощутимо пахло нафталином – старинным средством от моли, и борьба с молью здесь имела смысл: на полу лежали полосатые шерстяные дорожки, и почти такие же, тканные из грубой шерсти, покрывали стены. Под потолком гостиной висела хрустальная люстра со множеством подвесок, Эгле давно забыла, что такие существуют. В прихожей имелась низкая дверь в подвал, напротив у стены стоял кованый сундук, похожий на реквизит к историческому фильму.
Эгле прищурилась; она бы не смогла описать, чем именно привлек ее сундук, что она чувствует, глядя на него. Звук, запах, свет? Ничего подобного. Похоже на отвращение непонятной природы. Отвращение и страх…
Она бросила выразительный взгляд на Мартина. Тот обернулся к щуплой женщине:
– Хозяйка, будьте добры, откройте сундук.
– Зачем?!
Мартин посмотрел на констебля. Тот дрожащей рукой протянул женщине бумагу с печатью. Женщина глянула, как на чистый лист, будто внезапно разучившись читать.
– Открывайте, – сказал Мартин, и в его голосе прозвучала жесть. Эгле подобралась: ну с этой-то бедолагой он мог бы обращаться помягче?!
Женщина больше не возражала. Она вообще не привыкла возражать. Эгле смотрела на нее с болью – как на медведицу в бродячем цирке, с железным ошейником на цепи.
Поднялась крышка – сундук был полон тряпья, сверху лежало пожелтевшее от времени постельное белье.
– Эй, что тут вообще творится?!
Наконец-то появился хозяин дома – Эгле отлично помнила его. Васил Заяц, как выяснилось. Менеджер. Все его внимание было приковано к Мартину, на Эгле он поначалу внимания не обратил.
– Констебль! Эй, Лис, что происходит?!
Мартин даже не повернул головы, он смотрел на женщину:
– Вещи сверху уберите, пожалуйста.
Покорно, как загипнотизированная, хозяйка взяла в охапку старые наволочки, льняные простыни; под белой тканью пряталась черная: вымпелы и нарукавные повязки с красными буквами. «Новая Инквизиция». Эгле почувствовала тошноту.
– Что тут… – начал Васил Заяц и осекся.
– Это ваши вещи? – Мартин наконец-то посмотрел на него. – Да? Нет?
– А ты кто такой?!
Мартин вытащил жетон с проблесковым маяком:
– Верховная Инквизиция Ридны, куратор Мартин Старж…
– Старж?! – Заяц переменился в лице и попятился, глядя на Мартина, как на привидение.
– Это ваши вещи? – повторил Мартин.
– Нет, – пробормотал менеджер. – А… что такое, это же всего лишь тряпки?!
Из глубины дома показался юноша – в майке и спортивных штанах, в войлочных домашних тапках. Ему было не больше двадцати, и на прыщавом лице застыл такой ужас, как если бы он ждал этой минуты много дней и боялся ее.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
