– Прекрасно, – произнес Райан, больше не желая спорить. Он спокойно махнул рукой. – Как скажете. Это все равно не имеет значения. Как только Аль-Модра увидит флакон, она поймет, что нужно делать.
– Значит, ты расскажешь нам, как пройти на Высокую Возвышенность? – Найя приподняла бровь.
– Я даже немного провожу вас туда, если это поможет мне избавиться от вашей компании.
Найя приняла его приглашение, проигнорировав дерзкую колкость. Она посмотрела на Кайлана и ощутила уверенность, словно умылась холодной водой из лесного ручья.
– Когда выходим? – спросила она.
Ему не хотелось покидать тепло каменного дома и уходить в холодный дикий лес, но он понимал, что так будет правильно. Ему хотелось отдохнуть, но отдых становился роскошью, которая появлялась все реже и реже. Знание о том, что, по мнению модры Фары, они ставили под угрозу жизнь всех гельфлингов в Камне-в-Лесу и что им было велено покинуть деревню, ощутимо умаляло уют теплого дома.
– Так безопаснее и нам, и стоунвудцам, – ответил он. – Предлагаю выйти прямо сейчас.
Глава 6
Под покровом ночи вместе с Райаном и Митрой они дошли до окраины Камня-в-Лесу. За деревьями едва виднелось мягкое сияние деревни, а от камня на возвышении осталась лишь тонкая, подсвеченная лунным светом полоска.
– Желаю удачи! – сказала Митра. – Когда я вырасту, то примкну к вам. Я не боюсь лживых скексисов!
Райан по-дружески подтолкнул сестру, отчего она шлепнулась попой на мох. Он был уже готов отправиться в путь: с рюкзаком на спине и походным копьем в руке.
– Вырасти настолько, чтобы тебя нельзя было съесть за один присест, вот тогда я с радостью возьму тебя с собой.
Это были первые шутливые слова, услышанные Кайланом в речи воина, и они его порадовали. Митра вскочила на ноги, обняла брата и поцеловала в щеку.
– Только не умри, прошу тебя, – сказала она. – К вам это тоже относится!
– Мы очень постараемся, – ответил Райан. Затем вся троица повернулась спиной к ней и к деревне и, не оглядываясь, вошла в лес.
Первую часть пути на север они почти не разговаривали. Райан шел твердым шагом, без признаков нерешительности, за ним шел Кайлан, за которым следовала Найя. Они инстинктивно выстроились в таком порядке: первым шел опытный страж, а замыкающим – опытный воин. Кайлан, сказитель песен, пошел между ними, обещая себе, что от него тоже будет польза, хоть он пока и не знает, какая именно.
Спустя некоторое время Кайлан ощутил, что беспокойство исчезло. Под ногами похрустывала невысокая поросль, и он, утратив чувство направления, доверчиво шел за Райаном.
– Я думаю, скексисы давно этим занимаются, – прошептал Кайлан, адресуя свою реплику больше Найе, чем Райану, который прислушался, вывернув уши назад. – Помнишь тот вечер, когда ты пришла в Чащобу Сами? Это был день переписи: тогда прибыли лорды скекЛак и скекОк. Они приезжали дважды в трайн и подсчитывали всех наших жителей.
– То же самое они делают в Камне-в-Лесу, – произнес Райан. – И в Ха’раре тоже, насколько мне известно. Вероятно, и на сифанском побережье. Разве в Заболоченном лесу Сог не так?
– Нет. До ухода из Сога я никогда не видела скексисов.
– Ты думаешь, они проводят перепись ради своего… – Кайлан оборвал предложение, не зная, как назвать предполагаемый план скексисов.
– Урожая? – прямолинейно спросил Райан. Слово прозвучало кошмарно, но лучшего Кайлан придумать не смог. Он старался не думать о письме модры Меры и о плененных гельфлингах из его клана.
Плененных, – подумал он. – А не собранных как урожай… но разве «плененных» звучит лучше?
Райан ударил походным копьем по заблудшему кустарнику.
– Каждую весну мы пересчитываем персиковые деревья и срываем с них половину цветков, чтобы они расцвели летом. Так мы точно знаем, что все они буду плодоносить, и предполагаем размер урожая. Этому давным-давно научила гельфлингов мать Огра, и со времени Века Невинности мы каждый год подсчитываем деревья и срываем половину цветения… однако мы не увидели, что скексисы у нас на глазах точно так же поступают с нами, гельфлингами.
– Ты слишком много об этом думаешь, – сказала Найя.
– У меня было много времени на раздумья.
– А как же другие кланы? – спросил Кайлан, не обращаясь ни к кому конкретно. – Клан Дусан и клан Гроттан? Как думаете, скексисы посылали к ним Переписчика скекЛака?
– В замке был лишь один страж из клана Дусан и ни одного из пещер Грота. Неизвестно, существуют ли еще гроттаны. Может, скексисы давно уничтожили их незаметно для остальных.
Сложно было определить, насколько депрессивное состояние Райана было связано с пережитым им кошмаром. Когда они сновиделись, Кайлан увидел Райана другим: не тем серьезным и обозленным воином, который шел впереди. Тогда он гордился своей работой стражем, был очень чувствительным. Он был влюблен и беззащитен перед страшной травмой от случившегося в Замке Кристалла.
Кайлан знал, что уже ничем не может помочь Мире. Мог лишь знать о случившемся и понимать, почему Райан ведет себя именно так. Это было трагедией, но Кайлан видел в ней красоту… в виде песни-для-слез, созданной, чтобы петь ее опечаленному сердцу.
Возможно, в этом что-то было. В Райане чувствовалась скрытая доброта. Кайлан видел мгновения ее проявления рядом с Шони и Митрой, видел ее в сновидении. В общении с другими гельфлингами Райан стал держаться сухо и жестко, но, возможно, есть другой способ облегчить его страдание. Возможно, Кайлан все-таки мог помочь.
– Я тут подумал… На камнях на холме я прочел песню о Джарра-Джене. Хотите, я вам ее расскажу?
Райан не ответил, а Найя сказала:
– Да, расскажи. С удовольствием отдохну от историй из нашей реальной жизни.
С этим он мог справиться. А может, и не мог, но попытаться стоило. Кайлан успокоил себя, сосредоточился, прокашлялся и запел:
Много песен известно о молниерожденном герое.Эти истории основаны на мужестве и смекалке,Но ни одна не ранит так глубоко в сердце,Как песня о Древе Росы и храбром Джарра-Джене.
Джарра-Джен был известен повсюдуКак храбрый герой с добрым сердцем и очень проворный,Но мало рассказано о первой истинной любви Джарра-Джена:Воспевающей Росу Амирис из Темного леса.
Смуглая кожей, зеленоволосая, с ясными голубыми глазами,Амирис пела Сестрам Лунам сладостные колыбельные,А по утрам, чтобы скорей ушла ночь,На каждой травинке заботливо оставляла дождинку.
Джарра-Джен любил Амирис так же, как певец любит песни,И часто навещал ее в Саду Утренней зари.Вместе они танцевали до проблесков утреннего света,Когда Амирис уходила воспевать росу.
Сад Утренней зари наполнял землю жизнью,И его мелодия очаровала Каула, Темного короля Песков,Чья жажда власти была неутолима.Он похитил Амирис, унес ее в дюны, где жил сам.
Следующим вечером пришел Джарра-Джен на свиданиеИ увидел, что Сад Утренней зари едва живБез Воспевающей Росу: вся зелень окрасилась в бурый цвет,Ветви и корни деревьев ссохлись, зачахли.
В Дюнах Каула Темный король приказал Амирис встать на колениИ призвать зеленую жизнь из пересохшей золотоцветной земли.Она попыталась, но в песках ни одно семя не могло пустить корни,Даже посаженное руками Воспевающей Росу.
Разъяренный ее неудачей КорольВывез ее в пустыню на горячий и белый песокИ наказал, повернув лицом к солнцам:«Если Сад не станет моим, то не станет ничьим».
Там он оставил ее, и пески вытянули жизнь из ее глаз.Упав на колени, Амирис запела прощальную песню.Три ночи и три дня молилась она,И на четвертый рассвет из дюн появился ее Джен.
Подбежав, он обнял ее, и ей захотелось расплакаться,Но даже слезы радости уже были выжжены из ее глаз.Хоть он нашел ее, она знала, что пора на отдых.Она дала расцвести голубому огню и достала из груди своей семечко.
Джарра-Джен умолял и просил, криком кричал, чтобы она не уходила,Но она положила в его руку семечко, поручила его прораститьИ растаяла в звездной пыли. Ветер забрал ее.Джарра-Джен остался в полном одиночестве – с семечком.
Горевал он в пустыне, но семечко лопнуло в его ладони,Джарра-Джену следовало торопиться. Времени было мало,И он посадил его там же, в пустыне, хоть затея казалась напрасной,Ведь в пустыне ничем семечко не полить.
Он взывал к земле. Взывал к небу,Но никто не ответил. Семечко росы могло умереть,И без надежды Джарра-Джен упал на колениИ заплакал…
Внезапно из песков проросло огромное деревоС темной корой, сильными ветвями и изумрудными листьями.От его корней заволновалась земля, а крона прочесала небо,Пока Джарра-Джен изливал из себя все слезы, которые только мог выплакать.
Дюны Каула и их Темный король погибли от шторма.В пустыне родился новый Сад Утренней зари.Древо Росы вскрыло пески дюн —Сильное, грациозное, умиротворенное и с подобными серебряным каплям цветами.
И с тех пор на протяжении целого трайна,Когда Сестер утомлял смех перемигивающихся звезд,В Саду Утренней зари цветение росы появлялосьНа каждой травинкеС нектаром в виде слезы.
Казалось, будто его слушал весь притихший лес, и, закончив песнь, Кайлан немного задумчиво помолчал. Шедшая позади Найя издала одобрительный звук.
