– Что там? Я ничего не вижу!
– Ваше сиятельство… Башни нет… – в ужасе вымолвил командир стражи.
– Что ты несёшь?! – возмутился граф и направился к восточной башне.
– Не ходите туда, не ходите! – умолял командир стражи.
Очередной всполох молнии осветил разрушенную Малышку, затем последовал удар грома.
Шарль застыл на месте.
– Башня обрушилась почти до основания. – Произнёс он, стараясь подавить смятение. – Неужели виной тому порох?.. – предположил командир стражи.
Снова раздался вой волков….
Шарль почувствовал, как сердце его «ушло в пятки», а внутренности сковал холод.
– Думаю, помощь вам не помешает… – раздалось за спиной графа.
Граф машинально оглянулся назад: перед ним стояли Гилермо и Белуччи, те самые псы иезуитов, прибывшие в замок вместе со Сконци.
– Несомненно. – Коротко ответил Шарль и едва слышно добавил: – Неужели Итрида хотела предупредить меня именно об этом?.. – Страшная догадка пронзила его мозг: «Волки – служители тьмы… Иначе зачем они здесь?..»
Шарль, бывший наёмник, не раз убивавший людей, и ни разу не дрогнувший в бою перед неприятелем, испугался. Ведь он имел дело с необычным врагом… Против него бессильно новейшее вооружение.
– Лучше, если вы вернётесь к Бернару… – шепнул он Белуччи, подойдя к нему, как можно ближе. – Вглядитесь в темноту… – он махнул рукой в сторону леса. – Что вы видите?..
Белуччи пригляделся.
– Великий Боже! – воскликнул он. – Гилермо, мы возвращаемся назад! Наша цель – защитить мальчика, возможно ценой своей жизни!
– Обстоятельства лишили меня возможности использовать огневую мощь бомбард и фальконетов, – рассуждал Шарль, – ибо порох уничтожен. Устаревшие аркбаллисты сейчас бы пригодились, но я распорядился снять их со стен замка… Аркебузы тоже бесполезны…
* * *
Грохот, обрушившийся башни Малышки, вызвал в замке нешуточный переполох. Пробудившаяся прислуга решила, что Аржиньи подвергся нападению неведомого врага, и тотчас поспешила укрыться в винном погребе.
Консуэло, накинув халат на полупрозрачную сорочку, бросилась в спальню Шарля, надеясь обрести защиту в его крепких объятиях. Но сообразив, что её возлюбленный даже не ложился спать, охваченная ревностью, устремилась к Исидоре. Комната подруги и в то же время соперницы была пуста…
– Боже мой! – в сердцах воскликнула женщина, устыдившись своего гнева и ревности.
– Наверняка Исидора – в комнате Бернара… А Шарль – на стенах замка!
Действительно, она застала Исидору подле мальчика. Та пыталась успокоить Бернара.
– Мамочка, вчера я видел дурной сон… – признался мальчик. – Волки, кругом волки… Они нападают на людей… И вот я слышу их вой…
Женщины переглянулись. Действительно, сон был, можно сказать, в руку. Ибо впервые за всё время существования поместья, волки покинули лес, устремившись к замку. Но с какой целью?
В комнату вошёл Сконци в сопровождении Гилермо и Белуччи.
Боевые псы остались подле двери. Сконци приблизился к женщинам.
– Мои люди… останутся здесь, дабы обезопасить ребёнка… – с одышкой произнёс он.
– Обезопасить от чего? – попыталась выяснить Исидора. – Замок подвергся нападению? И что это был за грохот?
Сконци присел на стул с высокой резной спинкой.
– Увы, сударыня, я знаю не больше вашего… – он испытывающе посмотрел на Исидору, размышляя, посвятить ли её в свои предположения или не стоит.
Женщина догадалась: Сконци что-то знает и не решается сказать…
– Умоляю, не скрывайте от нас ничего! – взмолилась она.
Сконци положил правую руку на массивный крест, висевший у него на груди.
– Молитесь Господу нашему Иисусу Христу… Это делать никогда не поздно, даже вам, сударыня.
Исидора почувствовала, как холодеет от страха.
– Мамочка, мамочка! Посмотри, твой камешек светиться! – заметил Бернар, указав на александрит, висевший у неё на шее.
Исидора машинально схватилась за камень и тотчас отдернула руку.
Сконци, прекрасно знавший о силе камня, перекрестился.
– Возможно, ваш амулет послужит мальчику защитой, пусть не от Бога, а от… – сухо заметил иезуит и, не закончив фразу, добавил: – Сейчас все средства хороши, ибо помощи нам ждать неоткуда, если только уповать на Всевышнего. Мои наихудшие опасения, увы, подтвердились…
«Жаль, что настоятель церкви не успел прийти нам на помощь… – подумал иезуит. – Ибо сейчас каждый верный человек на счету…»
* * *
Настоятель церкви Сент-Жен-де-Божё, которая находилась в пол-лье[23]от замка Аржиньи, проснулся от сильной грозы и не мог сомкнуть глаз. Он поднялся с постели, накинул тёплый халат и направился в домашнюю молельню.
Настоятель преклонил колени перед распятием и начал истово молиться…
Вой волков отвлёк его от сокровенного занятия, он несколько раз перекрестился и поднялся с молельной подушечки.
– Жуткий вой… Впервые такой слышу за семь лет, проведённые в этих местах.
Настоятель вернулся в спальню, сел за стол и открыл Библию, намереваясь занять себя чтением, покуда не уймётся непогода.
Стихия не унималась, а напротив, усиливалась. Настоятель почувствовал холод, несмотря на то, что в камине ярко полыхал огонь. Набегавшие потоки холодного воздуха, проникающие в стрельчатые окна, играли с пламенем свечей, освещающих помещение. Настоятель поёжился, плотнее запахнул халат и углубился в чтение…
Неожиданно до слуха докатился отдалённый грохот, словно от обрушившегося строения.
– Неужели что-то случилось в замке?! – забеспокоился он и тотчас разбудил юного слугу, спавшего тут же подле двери. Уж его-то сон ничто не могло нарушить, разве что увесистый пинок хозяина. – Беги к клирикам! Передай им: пусть явятся ко мне в полном боевом облачении.
Примерно через полчаса настоятель из священнослужителя преобразился в рыцаря, подле него стояли клирики, также облаченные в доспехи, вооружённые мечами и арбалетами. Они под проливным дождём вывели лошадей из конюшни, сели верхом и направились в Аржиньи.
Миновав ворота, настоятель понял, что дорога, ведущая к замку, размыта и лошади увязнут в грязи. Но, всё же, посоветовавшись с клириками, он решил продолжить движение. Ибо настоятель должен исполнить свой долг – прийти на помощь графу де Аржиньи в трудную минуту. А таковая, по его мнению, настала…
Не успел отряд преодолеть и пятидесяти туазов, как в придорожных кустах замелькали жёлтые огоньки, раздался волчий вой… Лошадь под настоятелем встала на дыбы, он с трудом удержался в седле.
