«Маги обязательно захотят поставить на тебе пару-тройку экспериментов, ведьмы проклянут чисто из исследовательского интереса, эльфы заграбастают себе, а люди разведут на деньги»
Мне вновь показалось, что император улыбается, но знать наверняка я не могла и лишь улыбалась от его слов сама.
«Какие у вас все коварные»- вывела я с коротким смешком.
Я вновь чуть рассмеялась, с улыбкой глядя на выведенную строчку. Забавный он, император этот. И чего его так боятся?
«Поверю вам на слово»- усмехнулась я.
На листке появился совсем маленький завиток, который, зависнув на мгновение, бесследно исчез. Я нахмурилась, терпеливо ожидая дальнейших слов. И они последовали:
«Прошу меня извинить, леди Эжен, дела не терпят промедления. Ожидаю вашего появления и горю желанием продолжить наш урок истории, приятной вам дороги»
Не хотелось отпускать его, но… но что я могла? Сказать «не уходите»? Да уж, очень разумно, с учётом того, что он немного император и ему указывать как бы нельзя. Затолкав подальше всё своё недовольство и разочарование, я написала:
«Я всё понимаю. Надеюсь, вы разберётесь со всеми делами»
«Я тоже»- отозвался он и лист затих.
Я буквально физически ощущала, как присутствие кого-то невидимого исчезло из чёрного листка, оставив его просто листком. Отложив и его, и перо на столик, я откинулась на мягкую сидушку и принялась глядеть в окно на странную, не очень похожую на нашу природу.
И вскоре мягкая качка и бездействие сморили меня.
=7=
Проснулась я только тогда, когда карета мягко затормозила и остановилась. Открыв глаза, села и сладко потянулась, запоздало вспомнив, во что одета и что со всем этим нарядом нужно быть осторожнее — его ещё император оценить должен.
Быстренько оглядев себя, я осталась довольна. Ничего не помялось и не оторвалось. Глумливая улыбка сама собой заиграла на моих губах.
Стараясь двигаться осторожно, я выглянула в окошко. Синие луга с редкими деревьями сменились густым тёмным лесом. Настолько тёмным, что я вначале свалила всю вину на густую листву, но только лишь приглядевшись внимательнее, поняла, в чём дело.
Крик едва ли не сорвался с моих губ, когда среди толстого слоя чёрной паутины, оплетающей каждое дерево вокруг, показался громадный чёрный паук! Он был огромным! Он был с лошадь размером! И у него было восемь мохнатых быстро перебирающих паутину лап! И восемь горящих алым глаз! И клешни!
И оно пугающе быстро двигалось прямо к нам!
Вот не зря я всегда пауков боялась! Я как знала! Где-то на Земле сейчас самый большой паук Терафоза Блонда нервно курит в сторонке.
Моё сердце пустилось в таком бешеном ритме, будто преодолевало семи километровый кросс на выживание. Руки похолодели, плечи напряглись до предела, а ноги, не отдавая себе отчёта, отошли подальше, к двери.
Резко развернувшись, я дёрнула на себя ручку и выскочила через дверной проём на непривычно тёмную улицу. Будто здесь уже была ночь.
Всё, абсолютно всё вокруг было в паутине! Чёрная, она могла бы быть очень красивой, если бы так меня не пугала. Паутина была везде, она стягивала листву деревьев, тянулась от ствола к стволу, перекрывала небо над головой. Мы будто оказались в ловушке.
— Леди Эжен, вернитесь в карету! — прикрикнул один из сопровождающих меня воинов, оголяя свой меч на поясе.
Клинок завораживающе блеснул во тьме и… и вдруг запылал ярким алым пламенем! Запылал беззвучно, освещая округу пугающим кровавым светом.
— Что вы собираетесь делать? — как завороженная, уставилась я на источающее огонь оружие.
Так красиво и в тот же миг пугающе.
Притягательно и опасно.
Красиво и смертельно.
Остальные воины повторили фокус: обнажили клинки, что вмиг запылали алым, и повернулись к лесу, стоя вокруг кареты и нервно перебирающих копытами лошадей. А из переплетений чёрной паутины к нам со всех сторон совершенно беззвучно пробирались огромные пауки!
— Леди Эжен, вернитесь в карету! — прикрикнул ближайший ко мне воин с убранными в низкий хвост короткими светлыми волосами.
Здраво рассудив, что эти ребята и драться умеют, и мечами горящими вооружены, а от меня пользы никакой не будет, я повернулась и, стараясь не смотреть по сторонам, вернулась в карету, старательно закрыла за собой дверь, села и… и решила пожаловаться.
Взяв лежащие на столе письмо и перо, покрутила последнее в руке в нерешительности, раздумывая, следует ли что-либо писать или же положиться на воинов, а потом всё же решила, что это лишним не будет.
На улице было темно, а в карете и вовсе почти ничего не видно. Чтобы хоть что-нибудь написать, пришлось прищуриться. Но и тогда слова вышли корявыми и мелкими:
«А у вас тут, совершенно случайно, не водится огромных таких пауков?»
Если он сейчас скажет «нет», то мне придётся его очень сильно разочаровать. Ответил император на удивление быстро, вот только совсем не так, как я на то рассчитывала.
«Не выходи из кареты, — я с трудом разобрала эти слова, — стража разберётся»
И всё. Больше ни единого слова. А снаружи тем временем началось что-то жуткое.
Двое видимых мне в окно воинов одновременно кинулись на прыгнувшего на них паука. Два коротких замаха, рывок, прыжок и два пылающих огнём клинка с двух сторон вошли в тело паука.
Монстр взревел от боли, наполнив этим содрогающим звуком пространство вокруг! Испуганно заржали кони, задрожала карета, обозлились остальные пауки! Их жуткая лавина больше не была осторожной, они шли сюда, чтобы убить.
Воины больше не медлили. Перехватив мечи в одну руку, они почти одновременно призвали огонь, что взревел вокруг, ослепляя и оглушая.
Перепуганная до ужаса, я была не в силах даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы отвернуться и перестать следить за ожесточенным сражением воинов и пауков.
Звери прыгали, звери рычали, звери пытались атаковать. И звери получали удары мечами или сгустками пламени, неизменно загорались и падали замертво или уползали прочь, испуганно визжа от боли.
Это было ужасно. Просто ужасно.
Дорогу застилала чёрная густая кровь, чей противный кислый запах пробивался сквозь стены кареты. В ушах звенел визг и хрип испуганных и раненых монстров, лязг мечей, рёв пламени…
Не в силах что-либо сделать, я просто легла на сиденье и закрыла голову одной из подушек, что лежали здесь. Звуки, доносящиеся с улицы, всё равно доносились до меня. Ещё и слёзы неожиданно на глаза навернулись, так мне жалко стало этих пауков, которые ведь и ничего плохого не сделали — они просто подошли.
