— Ты не так понял!
— Ничего подобного! Меня с самого начала предупреждали о тебе и твоих мотивах!
— Кто? — она дрожала от негодования.
— Не имеет значения. Но ты не такая, какой кажешься, теперь я это знаю. Возможно, ты даже подумываешь о том, чтобы снова пролезть ко мне в постель. А если это не удастся, ты намереваешься выкрасть Карло, увезти его, и получить кругленькую сумму в результате развода…
— Ты сошел с ума! Откуда у тебя такие мысли?
— От Лиззи. Это ее собственные слова!
Миранда оцепенела, с ужасом глядя на Данте. Шофер! Он передал ему болтовню Лиззи…
— Данте! — задыхаясь, проговорила она. — Я…
— Послушай меня! — он встряхнул ее. — Я прибегаю к отчаянному средству, неужели ты не понимаешь? Делая это, я рискую всем! Ты — как шальная пуля, одному Богу известно, какой вред ты можешь причинить моему сыну! Но мне приходится идти на риск, потому что он тоскует по тебе.
— Какой риск? Если ты не позволишь мне забрать Карло домой, то для чего ты привез меня сюда? Это какой-то кошмар! — простонала она, беспомощно подняв на него глаза. — Я уже давно оставила попытки понять тебя!
— А я — тебя, — пробормотал он. Сжатые губы придали его лицу жестокое выражение. — Слушай внимательно. Ты нужна Карло, — холодным тоном сказал он.
— По крайней мере, мы согласны хотя бы в одном, Ї резко откликнулась она.
— Поэтому, — продолжал Данте, как будто не слыша ее, — я решил, что ты будешь жить здесь.
Миранда в изумлении открыла рот, глядя на него широко раскрытыми глазами. Прошло несколько секунд, прежде чем к ней вернулся дар речи.
— Что!
— У тебя будет свободный доступ к Карло, — не обратив внимания на ее восклицание, сказал Данте.
— Ты… ты позволишь мне забрать его? — задыхаясь, спросила она, и ее лицо просияло.
— Нет.
Миранда беспомощно поникла в кресле, чувствуя себя так, будто он вылил на нее ведро ледяной воды. Она провела по волосам трясущейся рукой.
— Тогда что? Мое терпение иссякло. Если ты не скажешь мне, что ты предлагаешь, — скрипнув зубами, сказала она, — я начну швырять в тебя все, что попадет мне под руку. — Угрожающе глядя на него, Миранда схватила со стола тяжелую статуэтку из слоновой кости. — Начну с нее!
— Я пытаюсь сказать тебе, — резко возразил Данте. — Мне не так легко сделать это…
— Ты думаешь, что меня волнует это? — бросила она.
Его лицо приобрело отталкивающее выражение.
— Нет, — тихо сказал он, — не думаю. Но, по крайней мере, это сделает твою роль менее трудной. Ты сможешь рассматривать это как деловое предложение.
— Ч-что?!
— Мы будем коллегами, как когда-то. В то время у нас хорошо получалось…
— Я была твоим секретарем! — Миранда была озадачена. — Ты этого хочешь? Я должна работать на тебя?
— Не совсем так. Ни тебе, ни мне не захочется вновь пережить ту напряженную атмосферу. Я — в этом кресле, диктую тебе письма, ты — сидишь там…
Его возражение, произнесенное хриплым голосом, внезапно прервалось. Но оно напомнило ей о незабываемых днях, когда она влюбилась в Данте, о его взгляде, от которого у нее подгибались ноги, и рассеивалось внимание. Он был вынужден подходить к ней и просматривать стенографические записи. Одной рукой Данте опирался на спинку ее стула, и его теплое дыхание шевелило волосы у нее на затылке.
Миранда попыталась справиться с комом, вставшим у нее в горле, и заерзала в кресле, потому что жаркое пламя объяло низ ее живота.
Данте принимал суровый, неприступный вид, он строго поджимал губы, как будто ему не нравилось притворяться, что он влюблен в свою секретаршу.
Но для нее это были минуты исступленного восторга. Острого возбуждения. Трепетного волнения, когда она смотрела на него — сдержанного и собранного на деловых встречах — помня, что несколько минут назад они занимались любовью на его столе…
— Тогда что? — неуверенно спросила она, испытывая боль, которую причинили ей мучительные воспоминания о невероятном наслаждении, ушедших в прошлое дней.
Данте не спешил с ответом. Его грудь несколько раз поднялась и опустилась, прежде чем он был готов ответить на ее вопрос. К этому моменту, Миранда возненавидела его.
— Я предлагаю, — сухо сказал Данте, — чтобы ты жила в этом доме. Я хочу, чтобы люди думали, что мы обычные муж и жена…
— Это невозможно, потому что мы с тобой на ножах, — колко возразила Миранда.
— Никто не узнает об этом. Не должен узнать. Все будет выглядеть так, будто у нас хорошие отношения. Ради сына, на публике, мы будем вежливы и обходительны друг с другом. Мы будем вместе появляться в свете. Нет необходимости создавать впечатление, что между нами чувственное влечение — для меня это уже слишком, — с ехидством сказал Данте, Ї но мы будем делать вид…
— Ты, должно быть, шутишь! — ахнула Миранда.
— Я абсолютно серьезен. Мы не будем пререкаться, отпускать язвительные и двусмысленные замечания в присутствии Карло или других людей.
Взгляд Данте был пугающе отстраненным. Миранда, побледнев, отпрянула назад, пытаясь осознать его необычное предложение, и взвесить все «за» и «против». Несколько секунд он пытливо смотрел на нее, дрожащую и потрясенную, и, не дождавшись ответа, продолжил свою мысль.
— Твоя личная жизнь будет безупречна. Ты не будешь пить. Не будешь принимать наркотики. Ты никогда, никогда, — внезапно взревел Данте, заставив ее вздрогнуть, — не будешь разнузданно вести себя, и не вызовешь скандала, заведя любовника! Если это все-таки произойдет, я вышвырну тебя отсюда. Поняла? И ты никогда не увидишь Карло.
Миранда приложила руку к виску, в котором сосредоточилась невыносимая головная боль.
— Так вот почему его здесь нет! Если я откажусь принять это… чудовищное предложение, ты будешь прятать Карло до тех пор, пока я не уеду! Так вот, я не собираюсь соглашаться с твоим безжалостным решением. Я не могу жить с тобой! И я никуда не уеду! — вызывающе бросила она. — Я останусь до тех пор, пока…
— Полиция выдворит тебя отсюда, — спокойно возразил Данте.
Он слегка улыбнулся, увидев, как поникли ее плечи. Она выдала себя, в отчаянии подумала Миранда. Данте понял, что она исчерпала свои аргументы.
— Возможно. Но я не уйду без сопротивления! Я подниму шум! Устрою скандал! — пригрозила Миранда.
— Тогда все будут сочувствовать, что у меня жена грубая и вздорная, как уличная торговка, — возразил он. — Твое поведение повлияет на шансы быть допущенной к Карло. Кроме того, никто не поверит тому, что ты будешь говорить. Я предам гласности причины, по которым не могу разрешить тебе общаться с Карло, и суд поддержит мое требование о единоличной опеке. Тебя депортируют из Италии как нежелательный элемент.
