Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
1993 год
С утра Марина заехала к маме. Думала, на пять минут, а оказалось, почти на час. Мама капризничала и вздыхала – с одной стороны, ей очень хотелось в санаторий, куда Марина каждый год ее отправляла, а с другой – очень не хотелось собираться.
– Вот как бы так сделать, – говорила мама, усаживая Марину пить чай, – чтобы, с одной стороны, поехать, а с другой, чтобы кто-нибудь за меня собрался бы!
Марина, отлично понимавшая все эти заходы, помалкивала, прихлебывала из кружки. Собирать родительские чемоданы у нее не было ни времени, ни желания, да и чаю не слишком хотелось!.. Митя все повторял, что чай должен быть как поцелуй, «сладок, крепок и горяч», и научил ее заваривать «двойной с прицепом». Это означало, что кружку нужно налить доверху рубиновым, душистым, огненным чаем и положить в него ломтик лимона. Чай на родительской кухне не шел ни в какое сравнение с «двойным с прицепом», и Марина пила исключительно из вежливости.
Отчим в это время громогласно осведомлялся, как это так выходит, что путевка в такое хорошее и дорогое место по нынешним лихим временам стоит всего ничего, даже говорить смешно!..
Марина и тут помалкивала, пожимала плечами, а когда отчим уж очень наседал, говорила, что, должно быть, ездят мало, вот цены и падают.
– Да! – восклицал отчим. – Как же! Падают они!.. В магазинах, выходит дело, растут, а в санатории падают! С чего бы им падать?!
Марина опять пожимала плечами.
Врать она не любила, очень от вранья уставала, и ее отчаянно тянуло на работу – там все было ясно и понятно и нужно было каждую минуту отвечать за всех и ликвидировать какие-нибудь прорывы. Магазин в катастрофическом состоянии, потолки текут – а сверху жилой дом! – проводка того гляди загорится, на складах стены трескаются и полки надо подпирать бревнами, а денег на ремонт как не было, так и нет. Начали было потихонечку, а надо бы не потихонечку, надо бы как следует взяться, можно ведь и опоздать! Упадет стена, придавит кого-нибудь, боже сохрани, вот тогда ищи виноватых! А никто и не виноват, в стране перестройка, ломка, черт знает что!..
Должно быть, слово «перестройка» она в задумчивости произнесла вслух, потому что отчим вдруг объявил громогласно:
– Да-с! Перестройка! На всякую перестройку смело клади вполовину больше против сметы. Прихотливые ломки да перестройки хоть кого разорят. Это кто сказал?
Марина не знала.
– Это сказал Владимир Иванович Даль, – с укором объяснил отчим. – Даже ты не знаешь! Все ведь только кажется, что новое, смелое прет, а ничего не прет, все уж было, вот и Владимир Иванович про это писал! Все у нас есть – и недра земные, и недра духовные, вон какое наследие получили от великой культуры, а мы хуже макак! И никак ведь его не выведешь из состояния макаки, человека-то! С одной стороны, человек силен, грешен, страшен, кровожаден, опасен и зол. И в то же время – велик. Он губит, съедает, уничтожает, оскорбляет и… красив, умен, добр, благороден, милостив, храбр, предан делу, семье!.. Кто-то же должен выводить высокую породу человеков! Кто и как?
– Да ведь пробовали выводить-то, – тихонько сказала Марина. – А неподходящих всех в ров или в газовую камеру. Ты же воевал. Ты лучше меня знаешь!..
– Да ну тебя, – обиделся отчим, – я совсем про другое говорю, и не делай, пожалуйста, вид, что ты не понимаешь! Нужен закон? Вроде нужен. Только его все обходят, какой бы он ни был хороший да раззаконистый! Труд? Им тоже пренебрегают, и многие! Лишения, испытания? На них набивают суму мерзавцы, а от наказаний откупаются! Что такое?! Откуда такое несовершенство?! И чем дальше, тем оно хуже, несовершенство-то!..
Марине до ужаса жалко было отчима, мальчишкой ушедшего на войну и дошедшего до Восточной Пруссии, всю жизнь «отдававшего себя людям», над чем посмеивались в семье, и вдруг растерявшегося – не на войне, не в концлагере, а в мирной Москве конца двадцатого века.
Она приехала на работу, опоздав почти на час и в плохом настроении.
На работе, как выяснилось, с самого утра творились чудеса.
– Тебя кто только не искал, – озабоченно сказал Сергей Иванович, новый заместитель, кое-как внедрившись в тесный кабинетик. – Оттуда звонили!
И он показал пальцем на потолок.
– Оттуда – это откуда? – спросила Марина, наспех просматривая бумаги. – Из квартиры номер пятьдесят?
– Почему из квартиры, – обиделся заместитель, – не из квартиры, а из Кремля. Комендант звонил.
Марина подняла глаза.
– Зачем?
– А кто знает? Они нам не доложили. Сказали, что директор срочно нужен, а с нами и говорить не пожелали.
Сергей Иванович был из военных и ну никак не мог взять в толк, как это вышло, что баба получилась главнее его!.. Нет, он готов был слушаться и уважать ее, она баба непростая, деловая и хваткая, но вот так, чтоб из Кремля звонили, а ему даже не сказали, в чем дело, – это он отказывался понимать.
– А еще кто искал? Ты сказал – кто только не искал! Из Кремля, а еще откуда?
– Из приемной Морозова звонили. Ну, того самого!..
Так звали пресс-секретаря президента.
Марина знала его плохо, больше по телевизору видела, и иногда, на каких-нибудь расширенных заседаниях правительства, они издалека сдержанно кивали друг другу.
…Что происходит?
Магазин закрывают? На месте книжного теперь будет казино? Или заправка? Или гастроном?… Или военный склад?
От властей предержащих Марина старалась держаться на разумном отдалении, чинопочитанием и низкопоклонством никогда не страдала, слишком много сил у нее уходило на то, чтобы и собственные интересы соблюсти, и достоинство сохранить, и в хороших отношениях остаться. Она как будто позволяла себе роскошь общаться не только и не столько с полезными и важными людьми, сколько с теми, кто на самом деле вызывал ее уважение и расположение.
Отчим, даже ничего не зная о ее делах, всегда любил в ней эту черту, а мама фыркала и называла «фрондеркой» и «юной пионеркой».
– Ниночка! – восклицал в таких случаях отчим. – Алмазная моя! Ты сама не знаешь, что говоришь! Пионэры и фрондеры – это из двух разных исторических романов! Ты просто перепутала!
Ему нравилось прикидываться всезнающим и давно живущим стариком на фоне двух легкомысленных «молодух» – Марины и собственной супруги.
Самое главное, любимый муж Матвей накануне уехал в Киев, и даже посоветоваться было не с кем. Сергей Иванович не в счет, он напуган и уязвлен и вряд ли сможет что-нибудь толковое посоветовать!..
– Я им сказал, конечно, что ты вот-вот будешь, – бубнил тем временем заместитель, – а мне из приемной Морозова, уже когда второй раз звонили, говорят: что это она у вас так поздно на работу приходит? А я говорю, что…
– Марина Николаевна, – в дверь заглянула только что пришедшая на работу сотрудница с литературным именем Маргарита. Личико у нее было перепуганное. – К вам какие-то люди пришли, Толя не хотел пускать, а они…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
