– Словно разбилось стекло, – пробормотал папа и озадаченно почесал затылок,– что это могло быть?
Родители так и не поняли, откуда исходил шум, а вот я начала подозревать. И под подозрение попал наш хранитель.
– Это был ты?– спросила я у шифоньера. Молоко и конфеты лежали на прежнем месте, как и хлеб. Я открыла створки шкафа и повторила вопрос.
– Дивен, пожалуйста, мне надо поговорить, – я протиснулась к отрывному календарю и повторила просьбу. Для пущего эффекта я постучала в стену и поскреблась в шифоньере по стенкам. Ответом мне было молчание. Я села на кровать и продолжала сверлить взглядом свой шкаф, но мой викинг (так я его про себя называла) так и не появился.
Последующие несколько дней я исправно проверяла молоко и конфеты. Но конфеты лежали не тронутые, а молоко благополучно скисло. Крепкий запах проквашенного молока заполнил комнату, и мне пришлось его вылить. Но я упорно решила не отступать. И вновь наполнила миску.
– Ты себе не представляешь, как я счастлива, – буквально визжала в трубку Ритка. Мы благополучно сдали русский язык, и счастью не было предела.
– Пошли вечером на дискотеку, – предложила подруга, весело чавкая чем-то вкусным мне в ухо, – а то надо расслабиться.
– Ты одна пойдешь? – вяло спросила я, так как знала, что Ритка нарисуется с Денисом, а мне как обычно придется возвращаться одной.
– С Денисом, – пробормотала Ритка, и с еще большим усердием принялась жевать, – пошли. Что дома сидеть.
– Не очень мне хочется, если честно, – ответила я и посмотрела в окно. За окном третий день шел противный мелкий дождь, – иди без меня. Я дома останусь.
Ритка разразилась тирадой о моем домоседстве, пригрозила не дружить, но, в конце концов, оставила меня в покое. Скоро выпускной. Для меня чистая формальность. И я всерьез думала, а стоит ли мне идти. Но родители были непреклонны. Половина ребят моего класса уходит из школы, и просто необходимо посетить данное мероприятие. Я бы наверно еще долго продолжала унывать, если бы мой взгляд не упал в проем между шкафом и окном, где были оставлены молоко и конфеты. Конфет не было! Я подскочила с кровати и бросилась к шкафу. Да, ошибки быть не могло. Конфеты исчезли! Я заглянула под шкаф. Там было тоже пусто, не считая нескольких комков пыли.
– Кот! Наш домовой съел конфеты, – ликующим тоном сообщила я своему кошаку. Но вскоре мое ликование сошло на нет. Ну, пропали конфеты и что? Я преследовала другую цель. Я хотела увидеть хранителя. Своего викинга. Интересно, а как бы помогли мне в этом конфеты? Или молоко? Или я собиралась узреть с аппетитом жующего конфеты Дивена около шкафа? Я нахмурилась. Мой план потерпел фиаско. Хотя будь честна с собой, Евгения Михайловна. Плана и не было. Но это поправимо.
7. Кто ты?
Приближался выпускной. До семнадцатого июня, когда и должен был быть самый волнительный день, к которому мы шли девять школьных лет, оставалось две недели. Мы почти закончили сдавать экзамены. Оставался всего один. Но не это меня заботило в тот момент. Уже неделю я из рук вон плохо готовилась к экзамену, мало спала и почти не ела. Под глазами пролегли синие тени. Лицо и без того худое, осунулось еще больше. И я перестала без особой надобности подходить к зеркалу. Ритка только завистливо вздыхала, глядя на меня.
– Ну почему у одних от стресса аппетит пропадает, причем у тех, кому бы надо поправиться. А у других, и без того толстых, – Ритка выразительно ущипнула себя за живот, – аппетит еще больше становится. Она в очередной раз начала худеть, но на нервной почве не могла перестать есть. Ее постоянно жующая мина иногда раздражала меня, но я страдальчески терпела ее чавкание мне на ухо.
– Я тебя понимаю, экжамены это штреш, – с полным ртом пыталась говорить Ритка. Мы сидели в моей комнате и готовились к сдаче. Но все мои мысли витали вокруг шифоньера и моего хранителя. За последние дни я перепробовала массу методов выманить его. В ход шло молоко, конфеты, хлеб, пицца. Я поставила к стене табурет, в надежде, что он запнется за него, если выйдет оттуда. Я дошла до того, что расставила мышеловки, надеясь, что он угодит в них. Но все безрезультатно. Он словно исчез. Исчез насовсем.
В доме несколько раз где-то что-то падало, даже билась сама по себе посуда, Кот иногда урчал и истошно маяукал. Но я начала подозревать, что мой котяра просто загулял, и на всякий случай накапала ему контрацептивных капель. В доме было настолько спокойно, что даже трусливая Ритка не побоялась прийти.
Все изменилось в один вечер.
Я в очередной раз насыпала конфет к шкафу и поскреблась в стену.
– Дивен, мне надо поговорить, – тихо сказала я
– С кем ты разговариваешь?
Громкий голос папы заставил меня подпрыгнуть на месте. Он с удивлением рассматривал табурет, мышеловки, молоко, конфеты. А еще я приволокла валенки и шапку, которые нашла в кладовой. Его глаза стали огромными и казалось еще чуть-чуть, и они выпрыгнут из орбит. Но этому процессу явно мешают папины очки.
–Женечка, что происходит? – папин голос был каким-то странным. Он во все глаза смотрел на меня, словно видел впервые.
– Женя, ответь мне…, – папа вопросительно смотрел на меня.
Я вылезла из проема между шкафом и окном и пожала плечами.
– Ничего не происходит, все хорошо, – я улыбнулась, но улыбка получилась кривоватая. Мой мозг работал в авральном режиме. Что бы такого нагородить папе, чтоб он точно поверил. Папа несколько мгновений рассматривал меня, потом погладил по голове.
– Все будет хорошо, моя крошка, – он чмокнул меня в лоб и вышел.
Немного позднее, когда я спустилась в кухню к ужину, в моей голове уже был готов четкий план, что сказать и как объяснить родителям свое поведение. Но к моему удивлению папа сделал вид, что ничего не произошло, а мама даже излишне ласково разговаривала со мной. Папа много шутил, хвалил приготовленный ужин. Мама тоже смеялась и в конце ужина достала из холодильника торт.
– Сегодня ровно месяц как мы живем в нашем новом доме! – торжественно сказала мама. Она погасила свет в кухне, воткнула свечку в торт и зажгла ее.
– Миша, давай речь! – мама подмигнула отцу.
Папа встал, поднял чашку с чаем.
– Аллочка, надо было хоть винишка налить, – сокрушенно сказал папа, горестно глядя на чашку.
– Миша, мы ждем речь, – терпеливо напомнила мама.
– Ах, да. Речь! – папа широко разулыбался, – Мои дорогие девочки, с ….гхм…мы месяц тут живем….с месячиной нас что ли? – папа вопросительно посмотрел на нас.
Первой не выдержала мама.
– Миша…, ну ты даешь, – расхохоталась она. Следом прыснули уже и мы с отцом. –
– Нет, Алла, а как? Если бы прожили год, то годовщина. А мы месяц. Как сказать то, – папа отрезал себе кусок торта.
– У нас прошел испытательный срок, – сказала мама, – так что с окончанием нас испытательного срока.
