Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Почему же у него сна ни в одном глазу? Все же еще ночь, ясная и звездная. Луны, конечно, нет, но звезды просто необыкновенные! Теперь, когда он задумался об этом, то вспомнил, что на заре дня Рождества звезды всегда казались крупнее и ярче. А одна из них была самой большой и яркой. Он даже вообразил, как она движется, как двигалась в его воображении однажды очень давно.
Ему было 15 лет, и он еще жил на отцовской ферме. Он любил отца. И не знал этого, пока однажды, за несколько дней до Рождества, не услышал, как отец говорит матери:
- Мэри, мне так жалко поднимать Роба по утрам. Он растет, ему нужен сон. Если бы ты видела, как он спит,
когда я прихожу его будить! Как жаль, что я не справляюсь один.
- Ну ты же не можешь один, Адам, - резко ответила мать. - И потом, он уже не ребенок. Пора ему заменять тебя.
- Да, - медленно ответил отец. - Но все равно мне так жалко будить его.
Когда он услышал эти слова, что-то в нем проснулось: отец любит его! Больше по утрам он не медлил, не заставлял звать себя дважды. Он вставал, натягивал одежду, ничего не видя, потому что не мог открыть глаз, но он вставал.
А потом, однажды ночью накануне Рождества, в тот год, когда ему исполнилось 15, он лежал несколько минут, думая о предстоящем дне.
Он сожалел, что не приготовил отцу хорошего подарка. Как обычно, он сходил в дешевый магазинчик и купил галстук. Он казался ему достаточно красивым, до тех пор пока он не услышал разговора родителей и не пожалел, что не скопил побольше денег на подарок получше.
Он лежал на боку, подперев голову рукой, и смотрел в чердачное окошко. Звезды сияли ярче обычного, а одна была особенно яркой, и он подумал, уж и вправду, не Вифлеемская ли это звезда.
- Пап, - спросил он как-то в детстве у отца, - а что такое вертеп?
- Это просто хлев, - ответил отец, - как наш. Значит, Иисус родился в хлеву, и в хлев пришли пастухи и волхвы, неся рождественские дары!
И ему пришла идея. Почему бы не сделать отцу особый подарок, там, в хлеву? Он мог бы встать раньше, до четырех часов, пробраться в хлев и подоить коров. Он сделает это один, подоит и все уберет, и когда отец придет на дойку, то увидит, что все сделано. И он поймет, кто это сделал.
Глядя на звезды, мальчик рассмеялся. Именно так он и поступит, и он не должен крепко спать.
Он просыпался, должно быть, раз двадцать, каждый раз чиркал спичкой и смотрел на старые часы - полночь, полвторого, а затем два часа.
Без четверти три он встал и оделся. Тихонько спустился вниз, стараясь избегать скрипучих половиц, и вышел на улицу. Большая звезда висела низко над крышей хлева и светилась красновато-золотым светом. Сонные коровы удивленно посмотрели на него. Для них тоже было рановато.
Мальчик положил каждой корове сена, потом принес подойник и большие молочные бидоны.
Он улыбался, думая об отце, и старательно доил, две упругие струи били в подойник, пенящиеся и ароматные. Работа шла легче, чем когда-либо раньше. Дойка на этот раз была не обязанностью. Чем-то другим, подарком отцу, который его любил. Он закончил, наполнив два бидона, закрыл их и затворил дверь в молочную, стараясь не заскрипеть. Табурет он оставил на обычном месте у двери, поставил на него подойник. Затем вышел из хлева и закрыл дверь.
Вернувшись в комнату, он успел только снять в темноте одежду и нырнуть в кровать, прежде чем услышал, что встал отец. Мальчик натянул на голову одеяло, чтобы скрыть тяжелое дыхание. Дверь открылась.
- Роб! - позвал отец. - Нам приходится вставать, сынок, даже в Рождество.
- Сейчас, - сонно отозвался он.
- Я пойду вперед, - сказал отец. - Начну доить. Дверь закрылась, Роб лежал тихо, посмеиваясь про себя. Через несколько минут отец все узнает.
Время тянулось бесконечно - десять, пятнадцать минут, он не знал сколько, - и вот он снова услышал отцовские шаги. Дверь открылась, он лежал неподвижно.
- Роб!
- Да, папа…
- Ах ты, сукин… - Отец рассмеялся, но в голосе его слышались слезы. - Думал надуть меня, да? - Отец стоял у кровати, стягивая прочь одеяло.
- Это ради Рождества, папа!
Он обнял отца и крепко сжал в объятиях. И почувствовал, как отец обнимает его в ответ. В темноте они не видели лиц друг друга.
- Сынок, спасибо тебе. Никто еще никогда не делал мне более приятного подарка…
- О, папа, я хочу, чтобы ты знал… - Слова вылетали у него сами собой. Он не знал, что сказать. Сердце его разрывалось от любви.
- Ну что ж, думаю, я могу вернуться в постель и поспать, - сказал через минуту отец. - Нет… малыши проснулись. Между прочим, я никогда не видел, как вы, дети, подходите в первый раз к рождественской елке. Я всегда был в коровнике. Идем!
Роберт встал, снова оделся и спустился вниз к елке, и вскоре на том месте, где была звезда, на небе появилось солнце. Какое же это было Рождество и как его сердце снова стеснилось от смущения и гордости, когда отец рассказал матери и младшим детям о том, что сегодня произошло. «Это самый лучший рождественский подарок в моей жизни, а я помню, сынок, все свои рождественские утра».
За окном уже медленно садилась большая звезда. Он встал, сунул ноги в шлепанцы, надел халат и медленно поднялся на чердак, где хранилась коробка с игрушками для елки. Отнес ее вниз, в гостиную. Принес елку. Она была небольшая - с тех пор как дети разъехались, они покупали маленькую елку, - но он как следует укрепил ее и начал наряжать. Очень скоро все было готово, время пролетело быстро, как тогда, давним утром в хлеву.
Он пошел в библиотеку и достал маленькую коробочку с подарком для жены - бриллиантовой звездочкой, небольшой, но изысканной. Привязав подарок к ветке, он отступил на шаг. Очень, очень красиво, и для нее это станет сюрпризом.
Но этого ему показалось мало. Он захотел сказать ей… сказать, как сильно любит ее. Он уже давно ей этого не говорил, хотя по-своему любил ее еще даже сильнее, чем в молодости. Способность любить была истинной радостью жизни. Он был совершенно уверен, что некоторые люди просто не способны никого любить. Но в нем любовь была жива до сих пор.
И вдруг он понял, что жива она потому, что давным-давно родилась в нем, когда он узнал, что отец любит его. И в этом заключался секрет: любовь сама по себе порождает любовь.
И он снова и снова мог делиться этим даром. Этим утром, этим благословенным рождественским утром он поделится этим даром с любимой женой. Он напишет это в письме, которое она прочтет и сохранит. Он сел за стол и начал любовное послание к ней: «Моя самая любимая…»
Перл С. Бак
Сделай это немедленно!
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
