Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Чтобы как-то сменить обстановку, я переключился с винчестера Лены Кижеватовой на жесткий диск художницы. Снова отмел все программные файлы, вскользь пробежался по музыке, кое-как просмотрел список фильмов. Среди последних по большей части доминировали разного рода «интеллектуальные» картины. Я вынужден был отметить, что большей части всего этого и близко не смотрел. А из того, что оказалось знакомым, большинство не вызвало у меня ни капельки позитива, поскольку выглядело как некий набор режиссерских комплексов и самовыражений без малейшей оглядки на зрителя. Хотя, если честно, я никогда не считал себя большим знатоком искусства.
После того как была процежена музыка, я перебрался в папку, где Марина хранила свои работы – картины и фотографии. Тут царил образцовый порядок, все было рассортировано по месяцам и годам, все имело название. Подумалось, что работать здесь мне будет несложно.
Я вспомнил, когда приблизительно начинало меняться поведение у Марины. Откинув от этого срока еще два месяца, я начал просматривать работы девушки.
Можно не разбираться в искусстве, можно вообще быть примитивным существом, которому место на баобабе где-нибудь в Центральной Африке, но если перед тобой произведение талантливого человека, оно тебя зацепит. Так вот, именно с позиции потенциального обитателя баобаба я могу заявить: Марина была очень талантлива. Практически все ее работы заставляли меня задерживать на себе взгляд хотя бы ненадолго.
У девушки оказалась довольно своеобразная манера рисования. И живопись, и графика в ее исполнении представляли собой хитрый пестрый калейдоскоп из пятен разного размера, цвета или оттенка, если это был черно-белый рисунок. Каждое из этих пятен было четко акцентировано, могло быть выхвачено из общей композиции и распознано. Но ценности в таком виде оно не имело. Другой вопрос – сочетание его с множеством подобных.
Самое забавное: при сильном подобии таких рисунков с лоскутным одеялом все изображенные на них объекты просматривались чрезвычайно внятно. Настолько внятно, что у меня не могло и вопросов возникнуть относительно того, что это есть.
В общем, я постановил для себя, что надо все-таки будет как следует приглядеться к творчеству Марины. Потом, когда это уже перестанет быть работой.
А пока что я убедился в том, что еще не до конца разучился думать и не зря полез в работы девушки. Художники – они всегда очень серьезно реагируют на перемены в своем внутреннем мире. Даже тогда, когда мозгом еще не полностью их осознают. Марина в этом оказалась не исключением.
Я увидел, как изменились ее работы, как они стали менее понятными, вызывающими уже совсем другие эмоции, нежели раньше. Не знаю, почему, но у меня сложилось впечатление, что девушка и сама побаивалась своих работ.
Нетрудно также было заметить, что в целом она стала намного меньше рисовать. Не знаю, было ли это связано с замеченным (или выдуманным) мной страхом или просто безумие сжигало ее творческие возможности.
Потрясение ждало меня под заголовком: «Источник темноты». Я открыл рисунок. Он был совсем другим, исполненным в более традиционной манере. И на нем я увидел такую же линзу, какую совсем недавно нашел в приснопамятном подвале.
2. Зона
Сталкер Новокаин. Заведение жрального типа
Клизму не зря так прозвали. Стоило ему появиться в любом обществе, и спустя немного времени там начиналось натуральное извержение говна. Частично на него, частично просто друг на друга. Такое уж свойство было у Клизмы – рожать конфликты из ничего.
За это Новокаин его и не любил. Хотя, тут приходилось признать за собой известную степень обыкновенности. Клизму никто не любил. Разве что он сам, хотя и это еще очень большой вопрос.
Такому персонажу полагалось бы быть маленьким, плюгавым и уродливым. Как назло, Клизма представлял собой белокурую бестию – два метра роста, косая сажень в плечах, внешность то ли профессионального стриптизера, то ли актера из гламурных фильмов.
Новокаин, как обычно, сидел за столиком в дальнем углу кафе «Подснежник», которое у всех нормальных людей называлось «Жральней». А у интеллигентного Палыча, который до начала карьеры сталкера был кандидатом технических наук (и работал на злополучной атомной станции, к слову), «Подснежник» звался «Заведением жрального типа».
Позавчера Новокаин вернулся из очередного похода в Зону, сегодня утром – загнал хабар, и теперь мог позволить себе малость расслабиться. Что он, собственно, и делал в компании большого блюда жаркого и графина с полулитром беленькой. Всем своим видом Новокаин выражал полное категорическое нежелание заниматься активной коммуникацией с внешним миром. Никто и не лез особо – разве что поздороваться.
На первый взгляд, у Новокаина не было ни малейшего повода для смури. Поход оказался вполне удачным, и можно даже сказать, что спокойным. Стрелять вообще не пришлось. Только отсиделся в овражке, пока мимо ковыляло полтора десятка деловитых зомби, что-то тащивших в охапках. Никакого желания узнавать, что именно, Новокаин не имел. Встречаться с ними – тоже. Потому стоило только уродам нарисоваться в поле зрения, как он метнулся в овраг, плюхнулся на пузо и затем минут пятнадцать изображал неодушевленный элемент пейзажа.
Собственно Новокаин и сам не знал, что с ним случилось, почему он так скверно себя чувствовал после возвращения.
Клизма, войдя в «Подснежник», помахал от порога рукой сразу всему залу. В ответ раздалось вперемешку несколько приветственных возгласов и посылов куда подальше. Это было нормально по отношению к столь неоднозначному деятелю.
Самое забавное: Клизма, по сути, не был особо гадким человеком. Он охотно помогал товарищам по профессии, а однажды – три дня тащил на себе из Зоны Борьку Лиса, угодившего правой ногой в какие-то едкие сопли и спалившего на ней мясо до кости. И вытащил, и доставил в больницу, и Лиса заштопали настолько качественно, что он снова начал ходить в Зону. Но как только Борька выписался – тут же нашел Клизму, вначале поблагодарил, а потом от всей души саданул с правой в репу. После этого Клизма оказался на больничной койке с сотрясением мозга, полученным частично от богатырской плюхи Лиса, а частично – от соприкосновения башки с тротуаром. Смущенный Лис, хоть и таскал Клизме фрукты в передаче, но всем говорил, что бил коллегу-сталкера за дело. Дескать, нечего языком молоть.
Клизма прошел к стойке, заказал себе литровую кружку светлого пива. Пока ему наливали, осведомился, насколько сильно пиво разбавили, и нормальной ли водой? Работавшая в первую смену Наташка испепелила его взглядом, на что Клизма даже не отреагировал. Редкостный талант у человека – говорить гадости, вообще этого не замечая.
Полкружки Клизма выпил за стойкой, а потом увидел Новокаина и резвенько пошел к нему. Новокаин выругался. Только этого ему не хватало для полного счастья.
– Привет, Витек, – улыбнулся Клизма, подсаживаясь.
– Здорово, коли не шутишь, – ответил Новокаин. – Тебе чего?
Интонации вопроса явственно показывали, что Клизме тут не рады. Но тот, как водится, на мнение других людей о своей персоне клал с прибором.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
