Горячее дыхание обожгло ухо.
- Не двигайся и не смотри ему в глаза. - К сожалению, я посмотрела.
Посмотрела, чтобы в тот же самый миг провалиться в фиалковую бездну. На секунду все замерло. Я, дракон, весь мир.
А после черный дракон расправил крылья и взмахнул ими в первый раз. Взревев, он рванулся вверх. Удар загривка разорвал железные прутья на куски. Второй взмах сбил меня с ног, и я упала на что-то длинное, похожее на переплетенных змей с железными холодными головами. Третий удар крыльев - и земля ушла у меня из-под ног, а все, что было в лагере: палатки, люди, драконы - стали стремительно уменьшаться.
***
Мои ноги и руки запутались в кожаных ремнях, я не могла выпутаться. Висела вниз головой и молила всех богов, чтобы суметь застрять в них намертво. Подо мной проносилась земля, наполовину скрытая облаками.
Время от времен дракон посматривал вниз на меня. Косил лиловым глазом, оценивая обстановку. Возможно, думал, как съесть? Откусить кусок или проглотить целиком?
Я вцепилась в ремни, намотала их на руку.
Бок дракона показался мне достаточно надежной опорой, зацепившись, я подтянулась. Удобно поставив в переплетения ремней ноги, прислонилась к горячему чешуйчатому боку, вздрагивая от ужаса.
Мне не верилось, что я на это отважилась! Чего стоит в такой ситуации больше бояться - высоты или огнедышащего ящера? Я боялась всего, но гордость не позволяла мне визжать.
Краем глаза я заметила то, что втайне опасалась увидеть. Еще одна стремительно увеличивающаяся точка. Красная.
Предводитель фаррийцев поднял в воздух своего дракона и преследует нас. Непонятно что в такой ситуации делать: радоваться, что нас спасут, или проклинать настойчивого драконьера?
Как ни старался черный дракон лететь быстро, алый огнедышащий ящер фаррийца настиг его. Поравнялся с ним ноздря в ноздрю и больше не отставал.
Откуда, я и сама не знала, но по загривку черного видела, как сильно ему хочется оторваться от красного, но почему-то он этого не делал, продолжая лететь размеренно и ровно.
Все было не так плохо, пока я не поняла, для чего дракон фаррийца сделал это.
Рука со стальными буграми мышц, сдавив живот и талию, легко подхватила меня, отрывая от постромок и драконьего бока.
- Ты будешь моей и подчинишься, - услышала я хриплый голос прямо над ухом. - Ты не скроешься от моей воли ни под землей, ни в небе. Я еще и не таких несговорчивых обламывал, - цедил сквозь зубы драконьер, отрывая меня от последнего спасения. - Не воображай, что хитрее и умнее драконьего наездника.
Лапища фаррийца приподняла и усадила перед собой как на лошадь, с одной только разницей: чешуйчатый зверь был шире и еле-еле помещался между ног.
3.4
Жестокие, оставляющие синяки на коже пальцы крепко держали меня, прижимая к горячему, наполовину обнаженному телу фаррийца. Этот мужчина действительно был страстным, как огонь, и также сильно полыхала в нем ярость и ненависть. Казалось, он ничего не может делать только наполовину. Всем действиям и эмоциям он отдавался на все сто.
Другая рука не позволяла отвернуться. Его пальцы крепко держали мое лицо, заставляя смотреть только в глаза, которые фарриец презрительно щурил.
- Если ты думаешь, что я не брал женщин верхом на драконе прямо в полете, ты ошибаешься. Ящер может нести не одного наездника. Полет у драконов почти плавный, а воздушные ямы только придают пикантности занятию, позволяя войти глубже.
Предводитель наездников презрительно оттолкнул мое лицо.
Он ковырялся позади меня, не разрешая даже оглянуться и посмотреть, что он там делает. Я только слышала звон металла. Его рука жестко лежала на моей спине, держа меня в полусогнутом состоянии.
Смущающее неудобство состояло в том, что дракон действительно был слишком большой. Я сидела, растопырив ноги так, что даже ягодицы были сильно раскрыты. Ветер холодил не только попку, но и ласкал своим касанием широко расставленные тайные складочки.
Драконьер, шурша тканью, задевал рукой оголенные участки кожи. Длины моей рубашки не хватало, чтобы прикрыть тылы, и это смущало. Касания Дайера казались нарочито небрежными. Но я-то знала эти мужские приемчики. Мой кошмар тоже любил невзначай дотронуться до оголенного участка кожи, он себя возбуждал так. До меня внезапно дошло, к чему готовился драконьер. Но возмутиться я не успела. Хриплый, с придыханием голос прошептал на ухо:
- Пусть будет так, раз ты сама выбрала этот способ. Сделаем это верхом на драконе! Это даже символично, ведь ты жена драконьера!
Рука все сильнее нажимала на спину, заставляя нагнуться и прогнуться. Сопротивляться оказалось бесполезно, драконьер был сильнее в несколько раз.
А внизу под нами пролетали горы и леса, полускрытые облаками. Я одновременно боялась зажмурить глаза и взглянуть вниз. Страх стал основой моей жизни.
Горячее потерлось между булочек, ткнулось в попку, скользнуло ниже, ища вход.
Туго налитая кровью головка мужского достоинства нырнула в сладкое отверстие и не прошла дальше.
Несколько бесплодных толчков бедрами ничего не дали. Я не готова была его принять в таком виде.
От чрезмерного возбуждения мужественность фаррийца превратилась в огромный толстый дуб, твердый как камень и такой же несгибаемый. С туго натянутыми крупными венами, он смотрел точно в небо, не собираясь в ближайшее время сдуваться или опадать.
Вид беззащитной женской спины, еле прикрытых тканью ягодиц, так призывно и широко раскрытых бедер, являющих всему миру притягательное зрелище женских складочек, помутили разум фаррийца, выманив из глубин подсознания необузданные звериные инстинкты. Такие как: схватить и подмять под себя, войти глубоко и целиком, без остатка наполнить собой.
А я была слишком маленькой и узенькой для его желаний.
- Не сдаешься. Упорная! - прорычал драконьер, ложась на меня сверху, придавливая всем весом. - Ты впустишь меня! И станешь моей!
Фарриец не растерялся, опытный мужчина знал, что делать. Его пальцы скользнули внутрь и стали ласкать интимные складочки. Всего лишь спустя неполную минуту тайное местечко сжалось в сладкой судороге и затрепетало. С губ сам собой сорвался первый стон.
- А ты не такая ледышка, как я думал, - прохрипел драконьер, засовывая пальцы глубже.
Другая его рука держала за шею, не давая пошевелиться. Но по мере того, как фарриец заводился, он всё больше и больше ослаблял хватку.
Возбуждение накатывало волнами, в такт движению его пальцев так сладостно, так ритмично. Фарриец старался завоевать и отвоевать новые территории, вторгаясь с каждым разом все глубже, растягивая и расширяя разгоряченные игрой складочки.
Тайное местечко постепенно покорялось его напору, наливалось кровью, набухало от сладостных терзаний. Тяжелело и желало все новых и новых ласк, а может быть и внимания твердой мужественности. Чтобы раскрыться полностью и принять ее в себя.
