– Знаешь, я раз в неделю захожу туда по поручению хозяина, и ни разу ничего подобного не происходило. А ещё ты слышал, что прошептал голос?
– Да ничего не было, просто, видно, ветер прошумел, немного похоже на смех, ― неуверенно сказал я дрожащим голосом.
– Какой ещё ветер, тут всё закрыто. Нет, Эжен, я совершенно отчётливо слышал, как голос Лин произнёс твоё имя. И не смотри на меня так. Я ― не суеверный, но всё это очень странно. Не спроста, не спроста.
От слов Уго моя дрожь только усилилась.
– Пошли назад, хватит с меня этого дома, насмотрелся.
Уго тяжело вздохнул.
– Нет, Эжен. У нас с тобой осталось ещё одно дело. Здесь внизу, под домом находится зверинец. Я, а теперь и ты вместе со мной, должен раз в день кормить бедных обитателей подземелья и менять им воду. Колодец находится там, внизу, пойдём на кухню, возьмём вёдра и еду. Одному мне уже тяжело таскать это.
Я покорно кивнул, хотя после увиденного в комнате Лин смотреть ещё и на зверинец совсем не хотелось. И дома-то терпеть не мог зоопарки: не переношу, когда животных держат в неволе, а теперь придётся каждый день «любоваться» на это наверняка малопривлекательное зрелище.
На кухне Уго дал мне в руки два тяжеленных ведра, доверху наполненных кусками сырого мяса, причём, судя по размеру этих «кусочков», кормить нам предстояло, минимум, льва или тигра, причём гигантского. У меня заранее заболело сердце. Взвалив на себя эту ношу, я еле плелся за Уго, который нёс такие же полные вёдра безо всякого напряжения. Я же кряхтел, как старый дед, постоянно останавливаясь и отдыхая.
– Что такое, Эжен, ты же сильный мальчик, а с таким пустяком справится не в силах, что ли? Поспеши, там много работы…
Мы спустились по крутой винтовой лестнице в подвал и, надо сказать, это было то ещё испытание. Когда же остановились перед обитой металлическими полосами дверью, с меня градом лил пот, а ноги подкашивались, а вот Уго даже не запыхался. Он смотрел на меня и грустно качал головой.
– Всё время забываю, что вы, люди, слишком слабы, это плохо…
– И…ничего…я не слаб, фух! Наконец-то пришли, да?
Уго вздохнул и произнёс:
«Почти».
Он открыл дверь одним из ключей, что висели у него на поясе, и мы вошли в большую круглую галерею. Сверху она была забрана решёткой, так что свет и воздух свободно поступали вниз. Но только центр помещения был освещён. Сами клетки, вернее, огромные вольеры, находились в тени. Это меня удивило.
–Уго, а почему животные лишены света? Это же слишком жестоко.
– Что ты знаешь о жестокости, Эжен… Здесь почти все обитатели привыкли к этому. Не подходи к клеткам, стой в центре. Я сам займусь кормлением и, вот что ― не пугайся, если какое-нибудь создание высунет свою лапу или морду. Ты уж очень впечатлительный. Да и нос зажми, дыши ртом, сейчас они зашевелятся, вонь будет ужасная. Пока действует заклинание, ещё можно дышать, но и оно не всегда справляется. Здесь никогда не чистят клетки…
– Но почему, Уго? ― попробовал я возмутиться.
– Потому, мой мальчик, что это невозможно. Они все только и ждут любой нашей ошибки, чтобы выбраться на волю. И, к тому же, так велел старший господин. Ему нравится, когда они страдают.
Я сплюнул от возмущения, но гоблин строго на меня посмотрел, и надел на нос какое-то приспособление в виде прищепки и мне протянул такое же. Удивлённо его разглядывал и прозевал момент, когда обитатели зверинца нас почуяли и зашевелились. Запах был просто сногсшибательный в прямом смысле этого слова. У меня заслезились глаза, и вся съеденная еда тут же покинула мой слабый человеческий желудок. Я быстро заткнул нос прищепкой…
Сразу стало легче дышать, но это относилось только к запахам. А вот шума прибавилось раз в сто, так мне показалось. Отовсюду ревели, хрюкали, орали и издавали такие непередаваемые звуки, что я просто мгновенно оглох от этой какофонии. Голова закружилась, и всё поплыло перед глазами. Но Уго не дал мне упасть в обморок.
Вместо этого он подвинул меня к колодцу, вырытому прямо посередине этой тюрьмы, и заставил набирать воду, которую выливал в специальные радиальные желоба. По ним вода попадала к обитателям этого каземата. А потом Уго стал ловко с помощью огромных вил засовывать куски мяса под клетки. У меня глаза на лоб полезли, когда множество когтистых и перепончатых лап просунулись через прутья, требуя еды.
Я не выдержал и сел на землю. Это было ужасно. Но самым страшным мне показались огромные, похожие на человеческие руки, просунувшиеся из одного вольера и раздавшийся оттуда вой, смутно напомнивший мне слово: «Еда!»
А ещё среди множества протянутых лап я заметил несколько маленьких детских ручонок, и слёзы бессилия навернулись на мои глаза. У меня не было сомнений, что там, рядом с животными, держали человеческих детей. Я сидел, покачиваясь, когда Уго тронул меня за плечо и крикнул в ухо:
«Эжен, я закончил! Уходим!»
Не могу вспомнить, как он помог мне встать и вывел за железную дверь, как поднимались по лестнице и вышли на воздух, где мой наставник осторожно усадил меня под дерево и напоил водой. Он не приставал с вопросами, давая прийти в себя. Когда мне стало немного легче, я робко потрогал Уго за рукав, и тот повернул ко мне своё печальное лицо. Оказалось, он всё это время сидел рядом, осторожно поглаживая мою руку.
Еле разлепив вмиг пересохшие губы, кое-как выдавил из себя вопрос:
«Скажи, Уго, кто собран в этом зверинце? Что это за несчастные существа? Неужели подобные создания водятся в диких лесах вашей страны? Мне показалось, я там такое видел…»
– Там собраны представители тех народов, с которыми воевали наши нынешние господа ― эльфы. И победили их. Это зверинец для проигравших. Да, Эжен, ты видел там и собственных соплеменников, и великанов, орков, гномов и моих сородичей…
Я в ужасе посмотрел в лицо Уго. В его глазах стояли слёзы, так и не пролившиеся на морщинистые щёки, зато они были полны гнева и лютой ненависти. У меня не было сомнения, к кому относились эти чувства, больше того, я их разделял…
Глава 5
Несколько мгновений я потрясённо молчал, растерянность внутри меня сменилась яростью.
– Это чудовищно… Изверги, как они могут поступать так с живыми существами… Маньяки, неужели они все такие, как этот папочка Фаби? Все?
Уго вдруг улыбнулся, если улыбкой считать скривившиеся губы, и похлопал меня по руке.
– А ты славный. Но научись сдерживать свой гнев, иначе даже Фаби тебя не защитит. Нет, Эжен. Конечно, не все эльфы таковы, более того, законом запрещено держать пленных в таком неподобающем месте и недостойных условиях. Но это только слова, не более, на самом деле, всем глубоко наплевать, что происходит с пленными. Тем более, если хозяин этого чудовищного места ― не кто иной, как один из представителей власти ― помощник военного министра, кто будет его проверять?
