Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Под фотографией на сайте по подбору репетиторов, где Вера была запечатлена с бывшим мужем и чужими маленькими детьми, которые в настоящий момент были уже взрослыми людьми, стояла подпись: «Замужем, двое детей. Оба занимаются музыкой с двух лет. Имею опыт работы с маленькими детьми, в том числе с синдромом гиперактивности, дефицитом внимания и другими особенностями развития. Готовлю к поступлению в музыкальное училище и консерваторию».
– Теперь ты понимаешь, что все было враньем, от начала до конца? – Карина чуть не плакала. – Как мы могли ей верить? Столько лет? Она даже Зябкину врала!
– Но она никому не навредила, ведь так?
– Но могла. А теперь люди будут звонить и приглашать к своим детям. То, что она написала, эта фотография – это ведь обман. Вера – больной человек. Ее нельзя подпускать к детям!
– Согласна. Что ты хочешь сделать? – спросила Лена. – Мы можем написать на этот сайт репетиторов, что информация недостоверна.
– Она на всех сайтах. Их как минимум десять. Я проверяла. – Карина выдохнула и велела официантам подавать горячее.
– Тогда мы напишем на все сайты, где есть ее анкета, – предложила Лена.
– Я уже написала. Никто ничего проверять не будет. Я разговаривала с администраторами. Они все в один голос говорили, что сейчас все так делают – приукрашивают действительность. На одном сайте сообщили, что уже подобрали Вере двух учеников. И это в их интересах – им ведь тоже нужен свой процент. Если Вера получит ученика, она будет обязана отчислить им деньги, что уже и сделала. Так что к ней никаких претензий. А что будет дальше – их не волнует. Они посредники, только и всего. Многие преподаватели пишут, что их ученики получают сто баллов на ЕГЭ, поступают в лучшие вузы. Всех не проверишь. Если нанимателям интересно, они должны сами проверить документы, дипломы и попросить рекомендации бывших учеников и родителей. Но всем, как правило, хватает того, что ребенок час под приглядом чужой тетки, пусть даже сумасшедшей, тыкает по клавишам пианино и не мешает маме сидеть в соцсетях.
– Ты Зябкину сказала? Про больницу?
– Сказала, конечно. Он все оплатил и сделал так, чтобы Веру не перевели в психушку. Он приезжал в больницу к Вере, видел ее. Был и у нее в ее квартире. У него шок. И я его прекрасно понимаю. Он сказал, что готов все оплатить, лишь бы Вера не узнала его новый номер телефона и не нарисовала его цветными фломастерами на плакате. Он взял с меня обещание, что я никому ничего не скажу. Знаешь, ему было по-настоящему страшно, когда он увидел свои тапочки и костюм времен юности.
– Вера его узнала?
– Нет. Зябкин даже обрадовался и выдохнул.
– А Зябкин не знает про родственников Веры? Может, он знакомился с кем-то, когда собирался жениться на ней?
– Вот это самое удивительное. Не знает и не знал. Вера ему говорила, что ее отец вроде бы умер, а мать живет… он даже не помнил, в каком городе: Саратов, Самара, Саранск. Помнил, что Вера любила в города играть и всегда выигрывала. Вроде бы она единственный ребенок в семье, ни братьев, ни сестер. Он ведь всегда смеялся, что ему повезло – женился на сироте, и теща не приезжает с проверками. Я облазила всю Верину квартиру и нашла лишь один диплом – автодорожного института. Ни трудовой книжки, никаких старых удостоверений, ничего. Что делать? Делать запрос? Куда? Я постоянно думаю о том, чего не знаю. Что мы все скрываем друг от друга? Может, мой муж тоже не тот, за кого себя выдает? Или Зябкин? Ты знаешь где он работает? Нет. Никто не знает. Неужели теперь всех нужно проверять, прежде чем довериться? И я не знаю, рассказывать ли ему про это фото, появившееся на сайте.
– Смотри, Зябкин танцевать пошел. Ему хорошо. – Лена показала на центр зала, где Зябкин отплясывал рок-н-ролл. – Ты знаешь, когда у кого день рождения, кто прогуливал лекции. Ты была рядом, когда я хоронила отца. Помнишь? На третьем курсе. Ты поздравляла нас с рождением детей, свадьбами и помогала пережить неприятности. Помнишь, как мы у Наташки клеили обои на кухне? Ты организовываешь эти встречи и не даешь нам забыть друг о друге. Разве этого мало? Да, это наш мир, созданный не без твой помощи. Мирок, в котором мы уверены на сто пятьдесят процентов. У других и такого нет. Давай ничего не будем говорить Зябкину. Пусть Вера живет в своем мире. А то, что она делает… Может, администраторы сайтов и правы – каждый имеет право на то, чтобы придумать себе другую жизнь. Как сделала это Вера. Ты несла ответственность за весь наш курс. Но Вера – это не выдача проездных, не устройство в общежитие и не смена расписания семинара. Оставь ее. И перестань следить за ее жизнью.
– Так нельзя, – расплакалась Карина.
– Можно. Если речь идет о Зябкине с его новой семьей, в которой есть дети. Вера может разрушить их мир. Она уже начала разрушать тебя, твою жизнь.
Карина потом рассказала, что Вера ей звонила. Рассказывала, как провела отпуск в Хорватии, как ее ученик стал лауреатом конкурса и что она опять собирается замуж. Жених – немец. Познакомились в той школе, где она стала приглашенным преподавателем. Взяла с Карины обещание прилететь на свадьбу. Про то, что именно Карина вызвала «Скорую» и отвозила ее в больницу, договаривалась с врачами, Вера не помнила. У нее было все хорошо. Просто прекрасно.
Галюсик
Лиза смотрела в одну точку.
– Вы понимаете? Она… не чувствует, что виновата. Совсем. Разве это нормально?
– Конечно, нет. Чем я могу помочь? – Лиза лишь усилием воли заставила себя посмотреть на Регину, соседку сверху. Та проверяла рукой чайник, не понимая, почему он остается холодным. От волнения она забыла нажать на кнопку.
– Чем тут поможешь? – Регина взяла чайник и даже его потрясла, надеясь, что тряска поможет.
– На кнопку нажмите, – подсказала Лиза.
– Что? – Регина отставила чайник, налила воду в кастрюлю и поставила на плиту. – Лиза, вы понимаете, если бы она хотя бы извинилась или как-то иначе выразила сожаление… Меня это просто убивает. И я не могу выйти на улицу! Боюсь столкнуться с ней в лифте или в подъезде. Но почему я должна бояться ее? Не понимаю, что с этой техникой случилось. Плита тоже не работает.
– Надо включить.
– Что? Да, конечно, включить. – Регина вернулась к чайнику и проверила розетку. Потом еще раз потрясла.
– Мама всегда была такой. У нее проблемы с осознанием вины. Боюсь, она не знакома с этим чувством. Она искренне не понимает, что такого натворила. – Лизе тяжело давался разговор с соседкой. Тяжелее, чем предполагала.
– Как это не понимает? – Регина дернула рукой и уронила на пол чашку, в которую собиралась налить чай.
– Так. Я не знаю, что сказать. Мне правда очень стыдно. И очень жаль. Понимаете, я не боялась к вам подниматься, смотреть вам в глаза, приносить извинения. Знала, что вы меня поймете. А к ней не хочу спускаться. Заставить себя не могу. Я должна, обязана, но у меня нет ни сил, ни желания разговаривать с матерью. Хочу побыстрее отсюда уехать, – вдруг призналась Лиза.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
