Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
На лице Котигорошка отразился восторг, и в простодушных глазах промелькнула некая мудрость. Или мне показалось? Я совершенно не понимала этот мир, Котигорошек же чувствовал себя в нем, как рыба в воде. Что это за мир? Безумный для безумцев? Что тогда здесь делаю я?
Шли опять – долго ли, коротко ли, время не существовало. Нет ни ночи, ни дня, ни восхода, ни заката. Марево приглушенного света: вроде бы и светло, но полумрак, как во сне. Может, это и есть сон? Я сплю, и путешествие мне снится. Попросила Котю ущипнуть меня за руку. Он ущипнул. Остался огроменный синяк. Значит, не сплю.
Наконец, впереди появились постройки, окруженные высоченным забором. Когда приблизились к ним, услышали:
– Стойте, стрелять будем.
Мы остановились. Котигорошек перекинул булаву с одного плеча на другое, а я прокричала:
– Уважаемые, мы путешествуем и разыскиваем одного человека. У нас нет никаких дурных намерений. Мы хотим поговорить, и если можно, поесть и переночевать у вас.
– Мы боимся вас. У вас слишком воинственный вид, и парень этот сильно здоровый, он может причинить нам вред. Да, да, да, вред. Например, убить булавой, утопить, растоптать, поджечь, удушить, – послышались голоса из-за забора. – Да много чего еще, а ты можешь отравить, заколоть кинжалом. Кто знает, какую смерть вы несете.
– Вас много, а нас двое, пустите хотя бы меня, поговорить, или пусть кто-то выйдет к нам. Чего вы боитесь?
– Каждый, живущий здесь, хочет жить, и борется со страхом смерти, – прозвучало из-за забора.
– Мы клянемся, что не будем убивать. Какую клятву вам дать?
– Клянитесь самым дорогим, что у вас есть.
Котигорошек наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– Мне что, булавой клясться?
– Не знаю. У меня и булавы-то нет. Так, всякая мелочь в котомке.
Наши раздумья были приняты как злокаверзные.
– Клянитесь жизнью, дурачье, – донеслось сверху. – Нет у человека ничего более дорогого, чем жизнь.
Мы, наконец, облегченно вздохнули и поклялись. Ворота со скрипом открылись.
– Заходите, – сказал хмурый, закованный в латы стражник, – учитель сегодня добрый. У него новые мысли вышли наружу и стихи родились. Он их будет вечером зачитывать, и некоторые идеи свои нам излагать. Зачитав, сможет избавиться от бремени в сознании, и значит, сам получит облегчение и нам поможет облегчиться. Поможет очередной раз переступить через страх смерти и подняться для жизни. В предвкушении этого и вас разрешил пустить. Мы, обычно, незнакомцам не открываем. Жизнь, она дороже.
Мы зашли внутрь огорожи. Небольшие домики. Все чисто, аккуратно и почти нормально на вид. Бегали дети, женщины готовили еду, куры клевали зерно. Я-то ожидала какого-нибудь ужаса, но нет, все обычно, по-людски. Нас попотчевали, разместили в небольшом помещении и дали помыться.
Женщина, кормившая нас, с придыханием сказала:
– Вечером учитель будет читать стихи и говорить слова истины. Вам понравится, вот увидите.
Я ждала с нетерпением. И вот мы пришли на место собрания.
На небольшом возвышении стоял мужчина средних лет. Сразу видно – учитель. Лицо отражало крайнее возбуждение, которое, как сказал один из селян, бывает у него при очередном озарении.
– Дети мои, ученики мои. Озарение опять посетило меня и подтвердило правильный ход наших мыслей. Мыслей о том, что жизнь – самая дорогая в мире вещь. Стоит бояться ее потерять. Страх смерти и желание жизни – вот движущая сила всего нашего существования. Страх смерти понуждает нас к действию, и потому так важен. Мы спешим чего-то достичь, пока не умерли. Спешим найти свою любовь и любить, спешим родить детей, построить дом, посадить дерево. Наша страсть – деятельность.
Он сделал паузу и продолжил:
– На нашем уровне, по ту сторону стержня, живут позитивисты. Мы минус – они плюс, как они считают. Они говорят, что не надо думать о смерти, не надо ее бояться, а надо думать о жизни и радоваться ее проявлениям. Они прячут голову в песок. Они тешат себя иллюзиями, их речи – это страх. Страх сказать лишнее, что навлечет беду на их головы. Они трусы, мы храбрецы. Ура нам! Скажем громко: ура живущему в нас страху смерти!
Над толпой разнеслось громогласное ура. Учитель продолжил, углубляя сказанное:
– Страх смерти – единственный первородный страх человека. Мы приобрели этот страх раньше любовного вожделения. Он самый естественный и самый основополагающий. Считаю, что все боятся смерти, просто кто-то отдает этому больше внимании, а кто-то – меньше. Мы не скрываем наших страхов. Те, кто живут здесь, признали это. Мы прямо говорим, что мы боимся смерти, и это помогает нам быть счастливыми каждый миг, который мы живем. Все наши дела определены желанием жить и пониманием, что мы умрем. Многие презирают нас за наши страхи. Но мы знаем, что страх смерти – уникальная возможность для самосовершенствования, позволяющая покончить с ложной позитивностью жизни и приобрести новое подлинное «Я». Мы признаем, что всех нас мучают мысли и тревоги о том, что может случиться и как жить дальше, но осознаем, что вести существование, которое было раньше – нельзя. Ты, богатырь, скажи нам, ты не боишься смерти? – обратился он Котигорошку.
– Ага, – засмущался Котигорошек чрезмерному вниманию к его персоне.
– Вот смотрите. Он молод и глуп, хотя искренен в своих словах. Только мудрые, как мы, живут и движутся вперед, побеждая свои страхи. Один мудрец сказал: «Жизнь – это процесс, посредством которого смерть бросает нам вызов. Смерть является действующей силой, жизнь – это арена действия. И всякий раз на этой арене только двое противников – сам человек и его страх смерти». [5] Дорогие дражайшие, но не дрожащие! У меня родились новые стихи, я выдавил из себя раба смерти и живу. Внимайте, ученики!
И он начал читать монотонным заунывным голосом:
В синих сумерках я подох, вымерз в грязный стоячий пруд,
Отрешённость взрывают вопли, как лопаты могильный грунт.
Не почуяв себя в мире, чуять там лишь, где лишних нет.
Кто заколот в своей постели? Кто злым роком питает обет?
Прорывается в вены желчь – и становится слишком больно...
...на ладони поёт Ничто. Мне тревожно – Она довольна.
Потом прозвучал новый стих.
Всё лучшее странно, все лучшие – странны.
Снимают браслеты судьбы.
Ступнями голыми путь отмеряя прочь от вод Жизни реки,
Ладонью холодною жар принимая
Пульса выжженной чёрной земли.
Стук в дверь поздней ночью.
Из зеркала крик в лицо.
О чём удары сердца моего напомнят мне?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
