Да уж. От чего всеми силами уходили, к тому и вернулись. Я сразу вспомнил разрисованное шрамами тело на столе у Публия. Сколько он там говорил у трупа при жизни было операций? Шесть? И это не считая ранений.
— Как быть с лицами? — хмуро спросил я Тезона. — Вытаскивать отрезанные головы из болота, чтобы сделать слепок для силиконовой маски?
— Нет, — разведчика аж перекосило. — Я решил придерживаться твоей версии об отсутствии в личных делах васпов фотографий.
Звезды на небе друг на друга наскочили, не иначе. Хотя другого выхода у нас нет. Или так, или ждать, когда бойцам Тезона на вылазке попадутся другие трупы. Свежее и приятнее наружностью. Чтобы потом долго их обмазывать жидким силиконом, повторяя каждый изгиб физиономии с восторгом скульптора. А лучше взять живьем и допросить. Тогда не придется мучиться с легендой. Одна беда — генералу нужно быстрее и вот прям сейчас. Транспортник на орбите не будет ждать нас вечно, и каждый день подготовки обходится слишком дорого.
— Хорошо, тогда приклеиваем силиконовые накладки с номером, надеваем форму и вперед?
— Нет, — с каждым отрицательным ответом Тезон становился все мрачнее и мрачнее. — Одной накладкой не обойдемся. Пошли, нас Публий ждет в медотсеке.
Я поджал губы и молча пошел за разведчиком. Фантазировать не хотелось, зачем мы понадобились полевому хирургу. В палатке слишком мало места, чтобы бегать или отжиматься. Он решил уступить настойчивости Тезона и все-таки выжечь клеймо на коже? Или наделать настоящих операционных разрезов?
В правый отсек штабной палатки я нырнул, зажмурившись. Специфический запах мертвого тела так и остался, хотя я был уверен, что принудительная вентиляция работала исправно. Слышал, как она тихо жужжала где-то слева. Военврач прибрался, спрятав половину оборудования, и сейчас сидел за небольшим столом, заряжая инъекционный пистолет ампулами с лекарством.
— Капитан Назо, — хором поприветствовали мы с разведчиком старшего по званию.
— Дарион. Тезон. На табурет по очереди присаживайтесь и рукава закатывайте. Сегодня у вас вместо завтрака медикаментозная поддержка.
Я стоял ближе и плюхнулся на табурет первым, подавив мальчишечье желание показать разведчику язык. Раздражала необходимость соревноваться, но уже втянулся. Мне капитанские погоны после первой операции не светили. Можно было не рвать жилы. Так, поддеть лишний раз пыхтящего от усердия лейтенанта.
Публий пустил лекарство по моим венам, но облегчение не пришло. Значит, поддержал по минимуму. Лишь бы не сдохли. Следующим на инъекцию сел Тезон и сразу заговорил о маскировке:
— Что будем делать со шрамами у васпов? Обматываться силиконом с ног до головы? Мой сержант перед тем, как утопить тела, тщательно их сфотографировал. Участки чистой кожи — не шире ладони, остальное в рубцах. Силикон не пропускает воздух. Мы не дойдем до Улья, свалимся с тепловым ударом. Может, как-то сымитировать? Сделать неглубокие надрезы, чтобы успели зажить?
Публий положил инъекционный пистолет обратно в кейс и задумался. Не выпадал из реальности, как генерал, но трогать его тоже не хотелось. Наша скорость регенерации была намного выше, чем у живущих на планете людей. Утром поцарапаешься, вечером уже следа нет. Наверное, можно искусственно повлиять на процесс, чтобы остался рубец. Медики иногда не хуже фокусников доставали из кейсов препараты с невероятным действием. Таблетки меняли голос, уколы развязывали язык, и на допросах пленные разбалтывали военные секреты без дополнительного давления. Но все это предусматривалось Инструкциями, входило в набор стандартный укладок и без проблем попадало на другие планеты. А как быть с чем-то редкими? Может, нужный нам препарат есть на Дарии, но отсюда до него не дотянуться?
— Можно попробовать машинку для сведения шрамов, — вдруг сказал военврач. — Не вытягивайте лица, бойцы. Немного перенастрою, и она не будет разглаживать лоскут пересаженной кожи на шраме, а наоборот формировать новый. Просто собирать верхний слой в складку и фиксировать.
— Лихо, — причмокнул губами от удовольствия Тезон. — И долго провозимся?
— Долго. Скажи спасибо тяжелой жизни васпов. Ранений насобирали, как дарлибы блох. А по операционным швам я могу оценить уровень их медицины. И он невысок, в том, что касается доступа к оперируемому органу. Никаких проколов и эндоскопов. Широкий разрез и вперед.
У капитана глаза блестели, как недавно у Тезона, когда он докладывал на совещании результаты проведенной разведки. Повезло мне попасть в одну группу с фанатиками своего дела. Кажется, я начинал понимать, почему более опытным разведчикам генерал предпочел молодого лейтенанта.
— Тогда давайте приступим, — улыбнулся он, — нам еще по поляне бегать.
Пока машинка бесшумно разрисовывала нас шрамами, я учил наизусть личные номера васпов. Свой, Тезона и нашего командира. Погоны у людей были другие, но принцип тот же. Чем больше полос, тем выше звание. И не нужно отправлять запросы лингвистам. Шестизначные номера начинались с цифры три, потом шла буква Е из местного алфавита, затем через дробь еще два числа и на конце черточки с плюсами. У Тезона две вертикальные, ограниченные сверху и снизу горизонтальными, а у меня три. Надеюсь, это не очередь на раздачу еды в столовой? Опять я оказался позади разведчика.
Когда Публий закончил со шрамами, мы оделись в горчичную форму васпов. Из-за разницы в росте и весе она болталась на мне мешком. Если бы не ремень с широкой бляхой, я бы потерял штаны по дороге. Рубашка смешная. Длинная, как женское платье. Для чего? Утренний стояк прятать от сослуживцев?
— На спине складка должна быть, — подсказал Тезон. — Внимательнее смотри на фотографии.
Тьер, он думал, что я бы без него не догадался? Как же. Рубашку сшили так, что в ней два рядовых поместятся, вот она и собиралась складками. Даже на васпе. Снабженцы не заморачивались с размерным рядом. Упрощали комплектование и сокращали складские остатки? Нет, зря я так глубоко копал. Мародеры грабанули военные склады и раздали бойцам то, что там было. В условиях жесткого дефицита любая новая форма — счастье. И какого она размера, уже совершенно не важно.
— Я готов.
— Орден за это хочешь? — покривился Тезон. — Жди. Сержант Тит доложил, что засек патруль васпов. Когда они пойдут назад к Улью, мы выйдем к ним навстречу.
Разведчик распихал личные вещи по карманам и отдал мою часть реквизита. Сушеную траву и полоски бумаги мы оставили умершему командиру. Публий прочел маленькую лекцию о том, для чего они нужны. Оказывается, бумагу закручивали трубочкой и внутрь набивали траву. Потом она поджигалась, боец вдыхал дым, пропускал через легкие и выдыхал обратно. Зачем? Вместо Шуи. Вещества, оседающие в легких, дурманили разум. Эридане так развлекались. И васпы, оказывается, тоже.
— А если нас заставят курить? — встрепенулся Тезон. — Я к эриданам близко не подходил, понятия не имею, как это делается. Потренироваться бы.
— Бесполезно, — цокнул языком Публий. — Табак тебя не возьмет, а опьянение там иное, чем от Шуи. Я не знаю, как объяснить. Если никогда не чувствовал, не сможешь правильно сыграть. Если предложат, лучше откажись. Или не кури много.
