– О боже, что это?! – воскликнула она, переводя взгляд с разбитого стола на окровавленные руки босса.
– Выйди отсюда! – рявкнул Сандро, метнув на нее такой свирепый взгляд, что Соня, задохнувшись, отступила назад и поспешно закрыла за собою дверь.
– Не было никакой необходимости срывать гнев на секретарше, – пробормотала Джоанна, начиная приходить в себя.
– Мне не передали о твоем звонке, – Сандро не обратил внимания на ее упрек. – Ты что же, думала, я мог бы проигнорировать твое сообщение? Ты так и подумала! – вдруг осознал он, глядя на ее растерянное лицо.
Джоанна обвинила его заочно. Просто позволила себе поверить, что ему наплевать на смерть Молли. Это было самое тяжкое обвинение, какое она могла предъявить ему.
– Не смей. Не смей думать так, – угрожающе произнес он.
Слова замерли у нее на языке. Потом губы ее дрогнули, и она начала говорить:
– Сначала я отказывалась поверить, что ты проигнорируешь известие о гибели Молли. Но шли дни, от тебя не было ни слуху ни духу, и я решила… решила, что… – Джоанна не смогла закончить, но все было и так ясно. – Я была в шоке, – продолжала она. – Ничего не понимала. После похорон я съехала с квартиры, потому что… потому что я не могла жить там без… – имя Молли не хотело сходить с ее губ. – Только тогда я осознала, что ты так и не… что ты молчал.
Сандро не проронил ни слова. Он отвернулся от Джоанны, словно самый вид ее вызывал отвращение.
«Прости». Ей снова хотелось попросить прощения, но она смолчала. Просто стояла и смотрела на него, чувствуя себя бесконечно несчастной, обессиленной, виноватой.
– Когда? – спросил он. – Когда это случилось?
Она назвала день, голос ее прерывался.
– Madre di dio![5]– выдохнул Сандро.
Молли погибла ровно год назад.
Сандро подошел к телефону, снял трубку, держа на отлете свободную руку, обвязанную платком, уже начинавшим пропитываться кровью.
– Принесите распечатку всех входящих звонков за этот день год назад. И найдите прошлогодний ежедневник с расписанием всех встреч.
Трубка клацнула, возвратясь на место.
Джоанна не могла прийти в себя, потрясенная эмоциональным взрывом этого человека, всегда отличавшегося непробиваемым самообладанием. Она чувствовала себя ужасно, сознавая, что является причиной его срыва. Ей было больно видеть, как он обессиленно рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
Ей снова захотелось попросить у него прощения. Как могла она подумать, что ему все равно? Молли боготворила его.
Джоанна знала, что Сандро не волнует, что с ней самой. Но она перенесла его равнодушие и на Молли.
Джоанна ранила его так глубоко. Ей хотелось подойти к нему, обнять, погладить по волосам.
Но она не могла. Ее собственные чувства не позволяли ей проявить нежность. Она отступила на шаг, обхватила себя руками, стараясь унять дрожь, и отвела взгляд от Сандро; чтобы избежать искушения прижать его к своему сердцу.
Деликатный стук в дверь был поистине спасением.
Сандро опустил руки, лицо его все еще было бледно. Он поднял глаза, такие черные и мрачные, что взгляд их просто разрывал ей сердце.
Он даже не взглянул на Джоанну, обращаясь только к секретарше.
– Вот распечатка, которую вы требовали, – пролепетала та, торопливо подходя к столу и кладя перед боссом бумаги. – И еще прошлогодний ежедневник…
Сандро начал просматривать распечатку. Соня, видимо не совсем понимая, чего от нее хотят, мялась возле его стола. Однако она была не настолько сбита с толку, чтобы забыть время от времени бросать любопытные взгляды на Джоанну и сразу отводить глаза.
– Весь март прошлого года я был в Риме, – наконец сообщил Сандро.
– Да, я помню, – Соня кивнула, и слабая краска покрыла ее щеки.
Краска стыда? «Я помню, как чудесно мы с тобой проводили время в Риме»? Джоанна почувствовала, как ревность мурашками пробежала по ее напряженному позвоночнику.
– Кто отвечал на телефонные звонки в моей приемной? – требовательно спросил Сандро.
– Люк привез с собой личного секретаря, – объяснила Соня, а потом набралась храбрости тоже задать вопрос: – Что произошло? Какой-то недосмотр?
– Недосмотр? – Сандро мрачно усмехнулся. – Что ж, можно сказать и так. А теперь, Соня, можете оставить это мне и идти.
Круто он с ней. Если они любовники, то Сандро явно умеет разделять личные отношения и службу. «Рационализм» – вот словечко из его лексикона.
Соня тихонько вышла из кабинета.
– Подойди, Джоанна, – скомандовал он резко.
Но ужасная, ослепляющая, горькая ревность, как яд, разлилась по ее телу, парализуя каждый мускул. Она не могла не только пошевелиться, она боялась даже взглянуть на него, чтобы не расплескать этот яд, не начать выкрикивать обвинения вроде «Негодяй, ты спишь с этой женщиной, будучи все еще женатым на мне!».
– Джоанна…
Господи, зачем она вообще сюда заявилась? Зачем подвергать себя таким испытаниям? Она собрала остатки воли и подошла к нему.
– Читай. – В его смуглых руках с длинными сильными пальцами была какая-то бумага с бесконечными колонками цифр. – «Звонок мистеру Бонетти. Звонила женщина. Не назвалась. Не оставила сообщения», – прочел он пометку. – Это компьютерная распечатка всех входящих звонков в этот офис. Посмотри на время. Это ты звонила? – его голос стал мягче. – В день смерти Молли ты позвонила сюда и в состоянии шока забыла назваться, не сказала, как связаться с тобой. Так?
Джоанна пыталась напрячь память, но не могла вспомнить обстоятельства телефонного разговора в тот чудовищный день. Одно Джоанна знала точно: она пыталась связаться с Сандро, но он не стал с ней разговаривать.
Сандро раскрыл перед ней ежедневник – несколько страниц были перечеркнуты. «Рим» – написано было на каждой из них размашистым почерком.
– Не надо, Сандро. Я верю тебе и без доказательств, – она говорила с трудом. – Ты не стал бы врать. Я всегда знала твою честность и прямоту.
– Спасибо тебе, – тихо сказал он.
И вдруг внезапно поднялся, схватил ее за руку и, резко меняя тон (что всегда сбивало ее с толку), скомандовал:
– Пойдем.
Пока Джоанна соображала, что произошло, он уже тащил ее к двери.
– Куда ты меня…
– Пойдем, надо перебинтовать мне руку.
Сандро буквально протащил ее через приемную на виду у ошеломленной, хлопающей глазами красавицы Сони. Вон из кабинета, затем по коридору и, наконец, в стоящий наготове лифт. Как раз в ту секунду, когда она, впервые в жизни, мечтала, чтобы Сандро держал ее крепко-крепко, он выпустил ее руку и достал из кармана пластиковую карту. Вставил карту в прорезь на панели, нажал кнопку и вытащил карту.
