Дверь открыла миниатюрная женщина. Ее лицо, изборожденное глубокими морщинами, напоминало грецкий орех. На ней было аккуратное черное платье, а на шее висел сантиметр. Седеющие волосы были собраны сзади в строгий пучок, но глаза не казались старыми и проницательно смотрели на девушек, спокойные, серые, мудрые. Под этим оценивающим взглядом Франческа почувствовала себя слишком высокой, худой и неуклюжей. Однако, впуская посетительниц, женщина ласково улыбнулась.
— Добро пожаловать, contessina. Меня зовут Рената. Я ждала вас многие годы.
Она провела их в изрядно захламленную мастерскую. Франческе почудилось, будто она видела Ренату раньше. Это глубоко сосредоточенное выражение лица было ей, несомненно, знакомо.
— Мы уже встречались, — заметила девушка, и это прозвучало как утверждение.
— Да, неоднократно, но странно, что вы помните. Когда я видела вас в последний раз, вы были совсем малышкой, но даже тогда я знала, что вы станете такой же красавицей, как мать. — Она жестом предложила Франческе подойти к большому зеркалу в затейливой раме. — Дайте-ка мне взглянуть на вас при свете дня. — Она раздвинула тяжелые шторы и внимательно оглядела Франческу, потом подошла к двери и громко сказала: — Мария, будь добра, принеси нам кофе.
Вскоре молоденькая девушка принесла поднос. Пока Антония ставила на стол чашки, Рената медленно ходила вокруг Франчески, полностью погрузившейся в прошлое. Когда же она чувствовала прикосновение этих рук? Если бы только вспомнить это, возможно, тогда удалось бы воссоздать и образ матери, которая, должно быть, много раз стояла здесь перед зеркалом.
Франческа окинула взглядом мастерскую: атлас, бархат, рулоны шелка и кашемира, безголовые манекены, швейные инструменты и приспособления. Умелые руки портнихи чертили в воздухе невидимые рисунки, словно она представляла Франческу в платье того или иного фасона. Наконец Рената размотала несколько рулонов тканей разных оттенков белого и поочередно приложила каждый к лицу девушки, прикидывая, сочетаются ли они со светлой кожей.
— Есть, нашла! А теперь, contessina, будьте добры, зайдите за ширму и снимите платье.
Пока Франческа раздевалась, Рената сосредоточила внимание на эффектной Жозефине, казавшейся взрослее Франчески и явно сознающей свое необычное очарование. Полный, прекрасно очерченный рот, большие янтарные глаза, смуглая кожа и точеные черты лица заставили Ренату предположить, что эта девушка когда-нибудь станет актрисой. Жаль, что Жозефина слишком мала ростом, чтобы работать моделью. Смешение рас проявилось в ней удивительной экзотической красотой, чувственной и резко отличающейся от эфемерной прелести дочери Сюзанны Нордонья.
Посмотрев на Антонию, Рената заметила ее понимающую улыбку. Невысокая худенькая девушка с узкими, как у мальчика, бедрами, Антония была одета просто, но при этом явно имела свой стиль. Во всем ее облике — от чистых линий лица до контуров высокой груди, ощущалось что-то манящее. Значит, Карло все еще питает слабость к стройным, спортивного типа женщинам, подумала Рената. Кое-что остается неизменным.
Франческа вышла из-за ширмы в белых трусиках и, прикрыв грудь руками, поднялась на небольшой помост перед зеркалом.
— Да, тот мальчишка был прав. Я действительно похожа на жирафа.
Рената усмехнулась, изучая ее фигуру глазом скульптора.
— Да, contessina, на прекрасного гибкого жирафа, который в моем платье превратится на балу в лебедя.
Заметив благодарную улыбку Франчески, Рената сдернула с шеи сантиметр и велела помощнице записывать мерки. Солнце поднималось все выше, и в комнате становилось прохладнее. В углах, где стояли манекены в пестрых тканях, сгущались тени. Франческа поежилась от холода, потом, подчинившись Ренате, опустила руки и расправила плечи. В огромном зеркале, слегка покрытом пылью, отразилась ее изящная фигурка в полный рост.
Наконец сняв мерки, Рената исчезла за маленькой зеленой дверью и вскоре вернулась с рулоном кремового шелка. Эта ткань — именно то, что нужно маленькой графине: никаких ярких красок, никаких резких тонов. Черты лица у нее нежные, неброские, под стать характеру. Франческа не унаследовала эффектности матери, но в шелке цвета слоновой кости она будет выглядеть совершенной, как камея. Размотав на рабочем столе рулон роскошной ткани, Рената приложила ее к Франческе.
— Вот в чем я вас представляю, — заявила она. — Лиф с глубоким вырезом, открывающий прекрасные плечи, и заниженная талия. Юбка в форме колокола подчеркнет вашу стройность. Подол украсим бантом — здесь и здесь. — Опустив ткань, Рената сделала руками широкое круговое движение. — И повсюду мелкий жемчуг. Десятки мелких жемчужин. Вы будете как чудесное видение, дорогая, еще более изысканное, чем ваша мать!
Франческа недоверчиво улыбнулась, но Рената не обратила на это ни малейшего внимания. Девушка, очевидно, не привыкла, чтобы ее ставили выше матери. Ренату трогали в этой девушке мягкость и ранимость, коими никогда не обладала блистательная Сюзанна.
Ах, если бы поговорить с Франческой откровенно о ее матери! Нет, многие тайны остаются навсегда нераскрытыми. Отделавшись от непрошеных мыслей, Рената быстро принялась за работу, ибо очень дорожила дневным светом.
По знаку Ренаты помощница вынесла из комнаты рулон блестящей ткани и вернулась с муслином, который модельерша развернула и тут же разрезала. Подойдя к Франческе, она заколола на ней материю.
Платье начинало обретать реальные черты.
— Теперь повернитесь.
Франческа посмотрела на себя в зеркало, надеясь увидеть нечто совершенное, одеяние, которое защитит ее на балу от недобрых взоров. Но в этом тонком, прозрачном как паутина платье, она чувствовала себя уязвимой и похожей на бесплотного призрака. Сквозь ткань просвечивали ноги, вокруг талии торчали булавки, образуя подобие пояса из крошечных кинжалов. Пока проворные пальцы Ренаты сновали вверх и вниз, девушке казалось, будто ее готовят к опасному и непонятному ритуалу.
Между тем солнце скрылось за домами, и комната погрузилась в полумрак.
— На сегодня хватит, красавица, — сказала Рената.
Помощница принялась снимать с Франчески муслин.
— Можете одеваться.
Девушка переоделась в просторном алькове за ширмой и, уже собираясь выйти, заметила альбом в кожаном переплете, выглядывающий из-под диванной подушки. В центре обложки с золотым тиснением в флорентийском стиле красовалась монограмма Ренаты. Франческа присела у окна и открыла альбом. Внутри оказались рисунки моделей платьев и образцы тканей, заключенные в прозрачный пластик, подписанные и датированные начиная с пятидесятых годов. С других страниц смотрели фотографии кинозвезд и светских дам в элегантных, сшитых на заказ туалетах. Одна из них запечатлела принцессу Грейс накануне свадьбы в дорожном костюме, другая — принцессу Маргарет перед коронацией. Франческа задержалась на большой фотографии: в дверях роскошной комнаты стоят две женщины, между которыми ощущается какая-то необъяснимая общность. Глаза обеих сияют счастьем. Одна вызывающе смотрит в камеру, другая безмятежно глядит в сторону. В последней Франческа с удивлением узнала свою мать. Обе в облегающих платьях с блестками, но Сюзанна — в белоснежном, а ее спутница — в черном.
