– Это не коллекция. Все это мои изобретения.
– Ваши изобретения?
– Да. Вот это, например, приспособление для сбора яиц.
– Как это?
– Знаю, что пока это не совсем то, что надо, но если немного повозиться, оно может быть очень полезным. Вот видите, здесь, в середине, есть вторая сфера, работающая, как гироскоп. Если поместить ее под гнездом, имеющим внизу отверстие, то снесенное яйцо падает вниз и под его тяжестью сфера катится вниз по наклонной плоскости и попадает в подставленную внизу корзину.
– Вот как, – произнес Закери, не зная, следует ли ему рассмеяться или обеспокоиться тем, что этот человек не совсем в своем уме. – И это работает?
– Работает. Однако проблема в том, что первая сфера с яйцами разбивает все другие, от других кур. – Вздохнув, Уитфелд поставил свое изобретение на пол и носком сапога задвинул его под стол.
– Одно яйцо в день – это не слишком выгодно, – заметил Закери.
– Совершенно верно, но я продолжаю работать, чтобы найти решение.
– И все ваши изобретения находятся в процессе разработки?
– Некоторые из них являются прототипами. Но некоторые уже нашли применение в нашем хозяйстве. Я могу завтра утром провести с вами экскурсию, если пожелаете.
Что ж, это будет неплохо для разнообразия.
– С удовольствием. – Закери снова посмотрел на приспособление для сбора яиц. – А вы не рассматривали идею нескольких коротких наклонных плоскостей, соединенных с одной главной? Тогда не будет иметь значения, какая курица первой снесла яйцо.
Уитфелд с минуту смотрел на него. Когда на него так смотрел один из его братьев, это заканчивалось тем, что они обзывали его идиотом или тупицей. Закери автоматически приготовился к оскорблению.
– А короткие плоскости будут расположены немного под углом, чтобы дать возможность сферам поворачиваться в сторону главной плоскости, – медленно произнес Уитфелд, доставая лист бумаги и начиная рисовать. – Я дурак, что не додумался до этого.
– Ерунда. Но у вас все еще остается проблема: если две сферы сталкиваются, они блокируют главную.
– Это все же не такая сложная проблема, как та, что возникла минуту назад.
– Значит, вы считаете, что это будет работать?
– Думаю, да. – Уитфелд встал. – Прошу меня извинить, но мне надо достать чертежи.
Закери тоже поднялся.
– Конечно. А мне надо проверить, как там моя тетушка.
Они пожали друг другу руки.
– Спокойной ночи, милорд. Я понял, что лучше всего плыть по течению вместе с моими женщинами, а как только они отвернутся, сразу же бежать.
– Спасибо за совет, – улыбнулся Закери. Возвращаясь в гостиную, Закери думал о том, что совет вряд ли ему пригодится. Да, дочерей было семь, но две из них еще были девочками. Видит Бог, у него уже был неплохой опыт общения с женщинами. Разница была в том, что все эти девушки были родственницами.
Он остановился перед дверью в гостиную. Там стоял невероятный шум, похожий на кудахтанье. И он мог бы поклясться, что за десять секунд его имя упоминалось не менее десяти раз и притом разными голосами.
Противостоящие силы – пять невест, плюс две девочки, плюс их мать и его тетя – еще никогда не были так велики. И все они ожидали, что он прямиком угодит в расставленные сети.
– Проклятие, – пробормотал он и почел за благо скрыться в своей спальне. Он пока еще не был специалистом в военной тактике, но знал, что стратегическое отступление предпринимается с той целью, чтобы остаться живым для нового наступления. Но прежде чем принять новый удар, он выспится.
Однако новый удар не заставил себя ждать. Не успел он открыть дверь спальни, как ему на грудь бросился щенок.
– Ты скучал без меня, Гарольд? – пробурчал он, опуская щенка на пол.
– Слава Богу, что вы пришли, милорд! – воскликнул камердинер, сбрасывая на пол потрепанное одеяло.
– А в чем дело, Рид? – Закери закрыл дверь прежде, чем Гарольд успел выскочить в коридор.
– Это… это животное, милорд, – брызгая слюной, ответил камердинер. – Я пытался от него отбиться, но он чуть не съел меня живьем. – Рид выставил одну ногу, показывая разорванную брючину и чулок. Башмака вообще не было видно.
– Он еще щенок, Рид. Придется прощать его резвость.
– Как скажете, милорд. Что-нибудь еще?
Хм. Что бы там мисс Уитфелд ни затеяла на утро, он должен подготовиться.
– Приготовь мой серый камзол и будь здесь в семь часов. У меня наутро назначена встреча.
Он будет элегантен, но скромен, дабы соответствовать ожиданиям деревенской девушки.
– Хорошо, милорд, но…
– В чем дело? Гарольд, иди сюда! Гарольд, ко мне!
– Ваш Гарольд съел ваш серый камзол.
Закери посмотрел на камердинера, потом – на щенка.
– Что ты сказал?
– Ну, не весь. Но оторвал левый рукав. Я достал его из гардероба, чтобы погладить, милорд, а он, наверное, подумал, что я с ним играю или…
– Ладно, – оборвал его Закери, стараясь не показывать своего раздражения. – Подойдет и коричневый.
– Да, милорд. И я попрошу, чтобы серый камзол отдали портному. Может быть, его еще можно починить.
Кивнув, Закери сел в кресло у окна со сборником поэзии, который ему дал Шей. Когда Рид ушел, он грозно приказал Гарольду:
– Прекрати есть мои вещи.
Щенок вильнул хвостом. Закери решил принять это за согласие.
Он уже клевал носом над поэмой Байрона, когда услышал, как кто-то скребется в дверь. Он было подумал, что это Кэролайн, но ведь она назначила ему свидание на утро.
– Войдите! – крикнул он, выпрямляясь в кресле. Тяжело хромая, в спальню вошла тетя Тремейн.
– Трус, – провозгласила она, закрывая за собой дверь.
– Прошу прощения?
– Ты сбежал от полудюжины молодых леди, ожидавших тебя в гостиной.
– Я устал, – ответил он, снова открывая книгу. – К тому же мне надо было дисциплинировать Гарольда.
Тетя Тремейн посмотрела на щенка, который храпел на кровати Закери.
– Ты в жизни еще никого не дисциплинировал. – Она подошла к Закери и постучала своей тростью по книге. – Но я по крайней мере смогла подробно ответить на все вопросы.
– Какие вопросы?
– О тебе. Твоя любимая еда, любимый цвет, любимый цветок, люб…
– У меня нет любимого цветка.
– Как же! Это белые лилии.
– Стало быть, я к тому же и сентиментален.
– Очевидно, – ничуть не смутившись, ответила тетя.
