— Я справлюсь сама, — холодно сказала Ренни. Некоторое время Джаррет испытующе смотрел на нее.
Щеки девушки слегка порозовели. Она явно делала усилия, чтобы сдержать себя, и Джаррет подумал, что и ему стоило бы вести себя более сдержанно. Изводя ее насмешками, он ничего не выигрывает. Джаррет сдвинул в сторону свои длинные ноги так, чтобы Ренни могла пройти, и усмехнулся ей в спину, когда она буквально выскочила из экипажа, протянув руку кучеру.
Ренни пошла прямо к входной двери, в то время как ее мать и сестры, соблюдая вежливость, ждали Джаррета у экипажа. Обращаясь к Мойре, он слегка прикоснулся к своей шляпе.
— Если вы не возражаете, мэм, я бы хотел осмотреть все вокруг дома — чтобы, так сказать, почувствовать его.
Мойра взглянула на дочерей, затем перевела взгляд на Джаррета. Угроза, нависшая над семьей, вновь показалась ей очень реальной.
— Делайте то, что считаете необходимым, мистер Салливан.
Ренни остановилась, открывая дверь, и оглянулась через плечо.
— Конечно, мистер Салливан, — сказала она слащаво, — делайте то, что считаете необходимым. Вытаптывай те вдоль и поперек мамины клумбы, взламывайте замки, подглядывайте в окна и, пожалуйста, очень вас прошу, всячески нам надоедайте. — С этими словами она вошла в дом, хлопнув дверью.
Джаррет поднял руку, предупреждая извинения Мойры. — Я буду очень осторожен с вашими клумбами, мэм. Он надвинул поглубже шляпу и начал обходить дом по периметру.
Дом походил на крепость. Он был сложен из больших блоков гладкого серого камня, окружен оградой из сваренных между собой стальных конструкций, которую вдобавок окаймляли пышные кусты роз. Однако на первом этаже было двадцать окон и четыре двери, причем все они выглядели не особенно надежно. Замок на входной двери оказался настолько расхлябанным, что Джаррет открыл его одним движением плеча.
Войдя в прихожую, он столкнулся с Ренни, которая в это время собиралась выходить.
— Я думал, вы сидите в своей комнате и дуетесь, — сказал Джаррет.
— А я думала, вы все еще где-то рыскаете, — огрызнулась Ренни.
Джаррет ухмыльнулся.
— К счастью для вас, я уже кончил. Если бы я был на другой стороне, то мог бы с вами разминуться. — Его взгляд задержался на открытом воротнике ее платья. — Вы переоделись.
— Я решила приберечь подвенечное платье для венчания.
— Это имеет смысл. — Джаррет прислонился к дверному косяку, загородив дорогу Ренни. — Вы собираетесь выйти? Наверно, в туалет?
— Туалет находится внутри, — с досадой сказала Ренни.
— Кто бы мог подумать!
— О Боже мой! — вздохнув, сказала Ренни. — Этот Джей Мак с вашей помощью сведет меня с ума.
— Вы читаете мои мысли.
На другом конце длинного коридора появилась Мойра.
— Ренни, что ты тут делаешь? Видно, хочешь довести меня до нервного расстройства.
Ренни немедленно раскаялась.
— Мама, ты же знаешь, что это не так. Но не жди, что я буду подчиняться планам Джея Мака. Папа не имеет права в это вмешиваться.
— Может, и не имеет, — сказала Мойра. — Но раз он вмешался, то пусть так и будет.
Повернувшись на каблуках, Ренни быстро пошла к матери. Ее туфли слегка постукивали по ковровой дорожке.
— Я хочу видеть Холлиса, — сказала она, понизив голос.
Мойра покачала головой.
— Я хочу, чтобы ты обещала, что останешься здесь. Иначе как мистер Салливан сможет тебя защитить? Так что присоединись к своим сестрам наверху и помоги им упаковать вещи к завтрашнему отъезду. А я пока позабочусь о мистере Салливане.
Ренни скривилась.
— Тогда лучше перенести туалет на улицу.
— Ренни! Мистер Салливан…
— Стоит рядом с вами, — мягко сказал Джаррет, Ренни была смущена и, разозлившись от этого, метнула в Джаррета уничтожающий взгляд.
— Я и не заметила, как вы прокрались вслед за мной.
— Я просто шел за вами, — без тени раскаяния сказал Джаррет.
— И мне все больше надоедает ваш иронический тон. Я не вижу вокруг ничего смешного.
— Это потому, что у вас нет зеркала под рукой.
Мойра хлопнула в ладоши.
— Успокойтесь, вы оба. Ренни, ты ведешь себя слишком грубо. Я все время пытаюсь тебе сказать, что мистер Салливан — наш гость. А когда мы уедем, он уже будет твоим гостем, и я надеюсь, что ты будешь относиться к нему соответственно.
Она посмотрела на Джаррета.
— Я разрешаю вам, если это понадобится, запереть ее в комнате…
— Мама!
— Но, пожалуйста, не дразните ее больше. Мы никогда не замечали у Ренни чувства юмора.
— Мама!
Джаррет кивнул.
— Ваше замечание принято, — торжественно сказал он. — Прошу простить меня, мисс Деннехи.
Ренни открыла было рот, чтобы принять, хотя и не очень охотно, эти извинения, но тут сообразила, что Джаррет извинялся вовсе не перед ней, а перед матерью. Лицо ее перекосилось.
— Прошу меня извинить, — сдавленно произнесла она. Мойра и Джаррет смотрели, как девушка с непреклонным видом поднимается вверх по лестнице.
— Вы неисправимы, мистер Салливан, — с улыбкой заметила Мойра. — Уверена, однако, что вы неплохо проведете время.
— Не могу сказать, что я это предвкушаю, мадам.
— Обманщик! — мягко возразила Мойра.
Не успел Джаррет увериться в том, что все расслышал правильно, как она по длинному ряду залов, лестниц и коридоров повела его знакомиться с домом. Несмотря на то, что снаружи жилище Деннехи походило на крепость, внутри оно имело вполне обжитой вид. Гостиные были забиты мебелью, всюду красовались вышитые подушки, многочисленные фотографии, статуэтки. В столовой большой стол из орехового дерева покрывала великолепная льняная скатерть ирландской работы. Над буфетом красовались портреты всех пяти Мэри в детстве. Стены комнат были отделаны в едином стиле — ореховыми панелями. Сине-золотые обои расцвечивали длинные коридоры и делали светлее лестничные проемы. Мойра привела Джаррета на кухню и представила кухарке, миссис Каванаг, а затем дала возможность обследовать кладовые.
По черному ходу они поднялись на верхний этаж и обошли там спальни, гостиные, гардеробные и ванные. Под конец Мойра показала Джаррету отведенную для него комнату.
Он покачал головой.
— Боюсь, она не подойдет. Слишком далеко от комнаты вашей дочери. Я и так столкнулся с замками, которые не запираются, и с окнами, которых больше, чем хотелось бы. Наверно, я просто лягу в холле около комнаты Ренни. Видите ли, мэм, сейчас я настолько вымотался, что…
На лице Мойры было написано сочувствие.
